Очевидно, Блейкни был настолько глуп, что не понимал, какое посмешище делает из него жена, и общество могло строить догадки относительно того, оправдывали ли его надежды супружеские отношения с очаровательной молодой парижанкой, к которой он питал собачью преданность.
В своем красивом доме в Ричмонде [35] сэр Перси играл вторую скрипку с невозмутимым bonhomie [36]; он щедро одаривал жену драгоценностями и окружал всевозможной роскошью, а леди принимала все это с неподражаемым изяществом, распространив на жилище мужа гостеприимство, которым она окружала собрание парижских интеллектуалов.
Внешне сэр Перси Блейкни был бесспорно красив, если не считать свойственного ему ленивого и скучного выражения лица. Всегда безукоризненно одетый, он носил подчеркнуто incroyable [37] костюмы, только что прибывшие из Парижа в Англию, проявляя присущий английским джентльменам отличный вкус. В этот сентябрьский день, несмотря на долгое путешествие в карете сквозь дорожную пыль и грязь, костюм его был безупречным, а кисти рук соперничали белизной с окружавшими их тончайшими мехельнскими [38] кружевами. Экстравагантного покроя атласный камзол, жилет с широкими отворотами и полосатые штаны в обтяжку отлично сидели на его массивной, но стройной фигуре. Глядя на сэра Перси Блейкни, можно было восхищаться совершенным представителем британского сильного пола, до тех пор пока фатоватые манеры и глупый смех не сводили это восхищение на нет.
Стряхнув грязь с плаща, сэр Перси расположился в комнате и, приложив к голубому глазу лорнет в золотой оправе, стал обозревать компанию, погрузившуюся в неловкое молчание.
— Привет, Тони! Здравствуйте, Ффаулкс! — поздоровался Блейкни с молодыми людьми, пожимая им руки. — Черт возьми, друзья! — добавил он, подавляя зевок. — Вы когда-нибудь видели такой мерзкий денек? Ну и погода!
Усмехнувшись наполовину смущенно, наполовину презрительно, Маргерит повернулась к мужу, окинув его взглядом с головы до ног. В ее голубых глазах играли насмешливые огоньки.
— Эй! — заметил сэр Перси после минутной паузы, ибо никто не прокомментировал его слова. — Какой у вас глупый вид! Что произошло?
— О, ничего, сэр Перси, — ответила Маргерит с несколько деланной веселостью. — Ничего такого, из-за чего вам бы следовало беспокоиться. Просто оскорбили вашу жену.
Смех, сопровождавший это замечание, очевидно, имел целью уверить сэра Перси в незначительности инцидента. Цели этой он, несомненно, достиг, ибо супруг оскорбленной дамы, откликнувшись взрывом хохота, добродушно промолвил:
— Не может быть, дорогая! Черт возьми, кто тот смельчак, который осмелился вас задеть?
Лорд Тони собирался вмешаться, но не успел, так как юный виконт быстро шагнул вперед.
— Мсье, — начал он, предваряя свою речь вежливым поклоном и говоря на ломаном английском, — моя мать, графиня де Турней де Бассрив, оскорбила мадам, которая, как я понял, является вашей супругой. Я не могу просить прощения за мать, ибо с моей точки зрения она права. Но я готов предложить вам обычное возмещение, которое принято среди людей чести.
Выпрямившись в полный рост, молодой человек с энтузиазмом и гордостью взирал на великолепное зрелище шести с лишним футов высотой, которое являл собой сэр Перси Блейкни, баронет.
— Боже мой, сэр Эндрю! — воскликнула Маргерит со своим заразительным смехом. — Как вам нравится эта картинка — английский индюк и французский петушок?
Сравнение было безупречным. Английский индюк ошеломленно взирал сверху вниз на угрожающе наскакивающего на него изящного французского боевого петушка.
— Скажите, сэр, — заговорил наконец сэр Перси, подняв к глазу лорнет и рассматривая юного француза с нескрываемым удивлением, — где вы учились говорить по-английски?
— Мсье! — Виконт был явно сбит с толку тем, как были восприняты его воинственные намерения этим тяжеловесным англичанином.
— По-моему, это просто чудесно! — невозмутимо продолжал сэр Перси. — Как вы считаете, Тони? Я бы никогда не смог так болтать по-французски.
— Это уж точно, — подтвердила Маргерит. — У сэра Перси такой британский акцент, что его ножом не вырежешь.
— Мсье! — снова вмешался виконт, говоря на еще более ломаном английском языке. — Боюсь, что вы меня не поняли. Я предлагаю вам единственно возможное возмещение, принятое среди джентльменов.
— Какого дьявола вы имеете в виду? — вежливо осведомился сэр Перси.
— Мою шпагу, мсье, — ответил виконт, начиная терять терпение.
— Предлагаю пари, как спортсмену, лорд Тони, — весело сказала Маргерит. — Ставлю десять против одного на петушка.
Несколько секунд сэр Перси сонно взирал на виконта из-под полуопущенных век, затем подавил зевок и сладко потянулся.
— Помилуйте, юноша, — добродушно промолвил он. — На кой черт мне ваша шпага?
Описание эмоций, обуревавших молодого виконта при таком оскорбительном обращении, могло бы составить несколько томов. Однако он смог выдавить из себя только два слова, ибо остальные застряли у него в горле, захлестнутые волной гнева.
— Дуэль, мсье… — запинаясь, начал он.
Блейкни вновь воззрился на него с высоты огромного роста, ни на момент не теряя добродушия. Сунув руки в карманы, он разразился мелодичным и глуповатым хохотом.
— Дуэль? Так вот что вы имеете в виду! Черт побери, да вы кровожадный юный головорез! Вам очень хочется проделать дырку в законопослушном джентльмене? Но, что касается меня, то я никогда не дерусь на дуэли, — заявил сэр Перси, усаживаясь и вытягивая перед собой длинные ноги. — Это дьявольски хлопотное занятие, верно, Тони?
Хотя виконт, несомненно, слыхал, что английский закон сурово карает за поединки среди джентльменов, для него, француза, воспитанного на выработанном столетиями кодексе чести, зрелище дворянина, отказывающегося драться на дуэли, было откровенно гнусным. Он уже раздумывал, стоит ли дать этому длинноногому англичанину пощечину и назвать его трусом, или такое поведение в присутствии дамы могут счесть недостойным, когда Маргерит вовремя вмешалась:
— Лорд Тони, — заговорила она своим мелодичным голосом, — умоляю вас сыграть роль миротворца. Мальчик кипит от гнева и, — не без сарказма добавила она, — может нанести сэру Перси оскорбление.
Леди Блейкни язвительно рассмеялась, что однако ни в коей мере не поколебало спокойного добродушия ее супруга.
— Британский индюк победил, — продолжала она, — хотя думаю, что сэр Перси, сдерживаясь, поминал про себя всех святых календаря.
Блейкни тотчас же присоединился к жене, смеясь над самим собой.
— Чертовски остроумно, не правда ли? — заметил он, любезно поворачиваясь к виконту. — Моя жена — весьма сообразительная женщина, сэр. Вы поймете это, если проживете в Англии подольше.
— Сэр Перси прав, виконт, — вмешался наконец лорд Энтони, дружески кладя руку на плечо молодого француза. — Вам едва ли подобает начинать карьеру в Англии, навязывая ему дуэль.
Несколько секунд виконт колебался, затем пожал плечами, выражая свое отношение к странному пониманию кодекса чести на этом туманном острове, и с достоинством произнес:
— Что ж, если мсье удовлетворен, то у меня нет никаких претензий. Вы, милорд, наш покровитель, и если, по-вашему, я был неправ, то беру свои слова назад.
— Вот и отлично! — удовлетворенно вздохнул Блейкни, пробормотав себе под нос: — Что за вспыльчивый молокосос! Послушайте, Ффаулкс, — обратился он к сэру Эндрю, — если это образец товаров, которые вы и ваши друзья доставляете из Франции, то советую вам, дружище, побросать их в пролив, иначе я добьюсь у старины Питта запрета на их ввоз, а если вы будете заниматься контрабандой, упеку вас в колодки.
