– Разве это честно по отношению к Роберу?

– Ну так расскажи ему все.

– Какая ты смелая! А если он откажется от меня?

– Если он на это способен, так, быть может, пусть лучше откажется.

– Как легко ты решаешь чужие проблемы!

С этим мне пришлось согласиться.

Поднявшись утром, Марго поняла, что надо уезжать, но она чувствовала себя счастливой, так как знала, что если будет тосковать по Шарло, то сможет приехать его навестить.

Наша экспедиция окончилась более удовлетворительно, чем я ожидала. Марго нашла Шарло, а я узнала, что в характере графа были и иные стороны, помимо тех, что он выставлял напоказ. Он заботился об Иветт и решил оберегать ребенка, несмотря на то, что возмущался обстоятельствами его появления на свет. Значит, граф был способен на добрые чувства.

В ту ночь я была очень счастлива.

Когда мы прибыли в Париж, нас ожидало срочное сообщение от графа. Нам следовало немедленно возвращаться в замок. Так как послание прождало нас два дня, мы не могли тратить время на сборы.

Когда через два дня мы добрались до замка, граф был весьма недоволен.

– Я ожидал вас раньше, – холодно заявил он. – Разве вы не получили мое письмо?

Я объяснила, что мы ездили в деревню и вернулись только два дня назад, а прочитав послание, тут же ему повиновались.

– Вы поступили глупо, – проворчал граф. – Сейчас не время для увеселительных прогулок.

Меня интересовало, что бы он сказал, узнав, что мы ездили к Иветт?

Позднее в тот же день граф вызвал меня, и все его дурное настроение как рукой сняло.

– Мне вас не доставало, – просто сказал он, и я почувствовала, как во мне пробуждается знакомое волнение. – Но меня донимали тревоги. Вам следует знать, кузина, что мы быстро движемся навстречу катастрофе. Только чудо может нас спасти.

– Чудеса иногда случаются, – заметила я.

– Нужно немало человеческой изобретательности, чтобы побудить божественное провидение совершить чудо. Но, увы, в то время, когда мы нуждаемся в изобретательности, наши правители проявляют только глупость.

– Но ведь еще не слишком поздно.

– Это наш единственный шанс. Не говорите мне, что мы сами навлекли на себя все это, потому что я и так это отлично знаю. Наше сословие вело себя глупо и эгоистично. Во время прошлого царствования король и его любовница говорили: "После нас хоть потоп!" Сейчас я чувствую, что потоп вот-вот настигнет нас.

– Но раз вы об этом знаете, следовательно, вы предупреждены, и потопа можно избежать.

– Король собирает Генеральные штаты[165]. Он просит два богатейших сословия страны – духовенство и дворянство – принести жертвы и спасти Францию. Ситуация чревата взрывом. Мне нужно ехать в Париж – я отправляюсь завтра. Не знаю, сколько я там пробуду, и когда увижу вас снова. Минель, я хочу, чтобы вы оставались здесь, пока я не пошлю за вами. Обещайте, что будете беречь себя.

– Обещаю, – сказала я.

– И позаботьтесь о Маргерит. Не делайте глупостей, вроде вашей поездки на поиски ее ребенка.

Я задохнулась от изумления.

– Так вы об этом знали?

– Моя дорогая кузина, у меня есть люди, которые поставляют мне информацию. Я должен знать, что происходит в моей семье. Я уверен, что вы, как и я, считали, что Маргерит лучше не знать, где находится ребенок. С другой стороны, вы уважали ее материнские чувства. Мне известно, что вы побывали у Иветт, и Марго нашла сына. Отлично! Она будет посещать его время от времени, но в один прекрасный день ее обнаружат, и ей придется все объяснить мужу. Когда Марго обвенчается с Робером, это будет касаться только их двоих. Но пока она не замужем, это мое дело.

– Вы словно всеведущи, – заметила я.

– Хорошо, что вы находите меня таковым. – Граф улыбнулся, и его лицо смягчилось. – Теперь я должен поговорить с вами серьезно, так как некоторое время нам, возможно, не удастся увидеться. Я уезжаю в Париж, на собрание Генеральных штатов. Мы должны смотреть правде в лицо: в любой момент народ может восстать, и не знаю, сможем ли мы подавить мятеж. Но мы живем на острие бритвы, Минель. Поэтому я хочу, чтобы вы знали о глубине моего чувства к вам.

– Именно этого я и не знаю, – ответила я. – Мне известно, что вы увлечены мной и привезли меня сюда по этой причине. Но я также знаю, что вы увлекались очень многими женщинами, поэтому не могу быть уверенной в глубине ваших чувств.

– А вы придаете этому важное значение?

– Безусловно.

– Я не мог говорить с вами об этом, пока была жива моя жена.

Я ощутила приступ страха. Сомнения и подозрения теснились у меня в голове. Я пыталась стряхнуть охватившие меня чары, словно слыша предупреждающий голос матери.

– Ведь со смерти графини прошло так мало времени, – услышала я собственный голос. – Возможно, вам следует подождать.

– Подождать! Чего? Собственной смерти? Клянусь Богом, Минель, неужели вы не понимаете, что я могу больше никогда не увидеть вас? Вы же знаете о настроении народа, видели камни, брошенные в наши окна. Если бы такое случилось пятьдесят лет назад, то виновного бы нашли, высекли и отправили в тюрьму на несколько лет.

– Неудивительно, что народ жаждет перемен.

– Конечно, неудивительно. Теперь нам ясно, что должны существовать справедливость, сострадание, забота о бедных. Но они требуют не только этого. Они хотят отомстить, и если им это удастся, то вместо установления справедливости нас просто будут убивать. Положение в стране трагично и безнадежно. Минель, я хочу поговорить о нас с вами Что бы ни произошло, знайте, мои чувства к вам глубоки и искренни. Сначала я просто считал это мимолетным увлечением, какие испытывал неоднократно. Но когда вы были в Париже, я боялся за вас. Я знал, что если потеряю вас, то уже никогда не буду счастлив. Поэтому прошу вас стать моей женой.

– Вы должны понимать, что это невозможно.

– Почему? Ведь теперь мы оба свободны!

– Вы стали свободным лишь недавно. И обстоятельства смерти вашей жены…

– Неужели вы верите тому, что говорят обо мне? Минель, дорогая, сейчас пользуются любым поводом, чтобы приписать аристократам самые черные дела. Вот меня и обвиняют в убийстве жены. И вы верите, что я убил ее, что я проскользнул к ней в спальню и вылил в ее стакан смертельную дозу лекарства Ну-Ну! Неужели вы в самом деле так думаете?

Я не могла вымолвить ни слова. Мне казалось, что мама стоит рядом со мной и говорит мне: "Если ты считаешь, что этот человек – убийца, как же ты можешь любить его?"

Но она никогда не могла бы понять охватывающие меня чувства. Ведь не всегда влюбляешься в идеал, а иногда страсть оказывается столь сильной, что не может исчезнуть, в чем бы ни был повинен твой возлюбленный. Конечно, моя любовь не походила на ту, что связывала моих родителей. Отец был прямым и честным человеком, храбрым моряком, всегда заботившимся о своей семье и достойно прожившим жизнь. Но ведь не все мужчины таковы.

Граф пристально наблюдал за мной.

– Значит, вы и вправду так думаете, – заговорил он. – Но я хочу жениться на вас, пока еще не слишком поздно. Ведь я уже не так молод, а мир, к которому я привык, ныне рушится вокруг меня Я испытывал страстное желание…

– Вы хотите сказать мне, что убили вашу жену? – прервала его я.

– Нет. Но я буду честен и признаюсь, что хотел убрать ее с дороги. Я всегда презирал ее, но начал ненавидеть, когда она превратилась в препятствие между вами и мной. Раньше я надеялся, что когда-нибудь женюсь снова, и у меня будет законный сын. Теперь появились вы, и я хочу жениться по другой причине. Я часто мечтал о нашей с вами мирной жизни в этом замке, где рядом будут подрастать наши дети. А потом она умерла. Она приняла смертельную дозу снотворного, так как знала, что страдает длительной и мучительной болезнью, которая убила ее мать. Теперь вы верите мне?