— Твоя баба хотела насосать на твою свободу, — пояснил, наблюдая, как взгляд Боно темнеет. — А я к тебе пришёл. Пустишь?

Моя мудрость временно вышла покурить. Вдруг захотелось наговорить гадостей, подколоть, чтобы не только мне было хреново. Спонтанное желание на парах злости с коньяком на пару минут взяло верх, и я опомнился лишь когда Боно посерел и его вечно лукавые глаза пропитались бешенством.

— Баба? — привычный прищур не заставил себя ждать. — Волков, среди присутствующих в этой прихожке, баба лишь одна — это ты.

Я мысленно поперхнулся, поняв, что перегнул палку. Боно никому не позволял оскорблять в своём присутствии девушек. Моя нелепая фраза могла мне выйти дорого — Рома злился.

— Ладно, извини, — посмотрел ему за плечо, где стояла напуганная Кира, — перепил. Бывает.

— Проходи, — Рома посторонился, предлагая войти. По пути в светлую кухню я успел расслышать, как Боно шикнул Кире: «сколько раз говорить, чтобы не открывала сама дверь. Из комнаты не выходи».

Я без разрешения расположился за небольшим белым столом, ставя бутылку на мягкий уголок рядом с собой. Когда Боно вошёл в комнату, я устало тер лицо, борясь со сном. Начало морить.

— Что приперся? — мой потенциальный собутыльник не был настроен на дружескую беседу. Оперся ладонями на стол, буравя меня недовольным взглядом.

Вместо ответа я поставил коньяк на стол, демонстративно положив рядом пистолет.

— Выбирай, — сухо бросил.

Боно пару секунд разглядывал предметы на столе, после чего прошёл к шкафчикам, доставая с полки две рюмки. Поставив их с грохотом на белую столешницу, присел напротив.

— Наливай, — он сделал правильный выбор.

Чокнувшись, мы молча опрокинули в себя бронзовую жидкость и уставились друг на друга. Этот черт даже не поморщился от терпкого напитка. Я с ним пил впервые.

— С женой поссорился? — он пытался предугадать, зачем я пожаловал.

— Нет, — обсуждать свою личную жизнь в моих планах не было. Свои отношения с Камилой я не комментировал даже с братом. Это мое личное дело, в котором нет места посторонним.

— Ну, да. Тогда почему ты, вместо того, чтобы окружить заботой и своей волчьей лаской любимую супругу, которую только сегодня выписали из больницы, приперся посреди ночи ко мне? Бухой и злой, как сатана.

— Соскучился я по тебе, Ром, — налил новую порцию, — плюс ты так и не ответил, что за дерьмо с Сафаровым.

— О чем ты?

— Ты знаешь, о чем я. Он слишком странно себя ведет. Кого я взорвал в ангаре или кто вытащил мою жену? Это ведь два разных человека? — озвучил свои догадки.

— Почему ты считаешь, что разные? — Боно опустил взгляд в рюмку, облокотившись на стол. Я видел, что майор что-то скрывал и обдумывал, стоило мне рассказывать или нет.

— После того, что он натворил у Жиглова, меня не покидает эта мысль. Какой нормальный человек свяжет ту, кто ему заменила мать. Еще раз повторю свой вопрос: кого я взорвал в ангаре и кто похитил мою жену?

Неделю назад

Мне стоило огромного труда не выжать на любимой «Ауди» кикдаун, когда Боно закрепил на кронштейне планшет с геометкой. Нам было нужно обратно в Таганрог. Если верить координатам, жена находилась практически в самом центре города.

Бросив машину рядом с трехэтажным коттеджем, огороженным высоким забором, я направился к Вадику, который уже ждал нас возле коричневых ворот. По пути скинул ему координаты, так как он был рядом. Подходя к брату, заподозрил неладное: у него было мрачное лицо.

— Ты должен это видеть, — тихо буркнул брат, подцепляя губами «Мальборо» из пачки и воспользовался огоньком, который любезно предоставил Боно. Глотая волнение, я прошёл во двор, наполненный моими людьми.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Первое, что мне показали мои люди, когда оказался внутри — два трупа в гараже. Два прямых в голову — Сафаров не изменял традициям. Убитые мне были незнакомы, да и интереса не вызывали. Меня волновала только моя жена, которую я жаждал скорее увидеть.

— Что внутри? — я кивнул на дом.

— А ты зайди, посмотри, — Вадик, как тень, оказался сбоку, — и вот, смотри, — он протянул мне убогие пусеты, которые Боно нацепил в тот день на Камилу. Сам черт о чем-то общался с моими людьми.

— Ее здесь нет? — я поджал губы, убирая руки в карманы брюк. В ответ брат виновато покачал головой.

Проклятье. Я снова опоздал. Сафаров снова опередил меня, игрался со мной, как с пацаном, словно разрешал взять след и вновь испарялся с поля зрения.

Мое раздражение, подобно шаровой молнии, блуждало по двору, где кучковались мои люди в ожидании команды. Одно неверное движение и несколько тысяч ампер моего напряжения моментально бы испепелили все вокруг. Ребята чувствовали мое состояние и лишний раз старались не пересекаться со мной взглядом.

— Ты же додумался проверять все тачки этого города, да? — спросил у брата, буравя недовольным взглядом Боно. С трудом сдерживался, чтобы снова не наброситься на него. Вымораживало то, как этот черт болтал с моими людьми — будто так и надо. Я догадался — он знал, что жены тут не будет. Вновь завлек меня в свою игру, заставляя подчиняться своим правилам.

— Все неприметные тачки шерстим, но пусто, — тихо ответил Вадик.

— Ты что, считаешь, что Сафаров идиот? — я повернулся к брату. — Какие неприметные? Смотри то, что в глаза бросается.

В этот момент Боно подошел к нам.

— Назар, я отвезу тебя к жене, но позже. С ней все в порядке, доверься мне. Сначала решим тут с теми, кто все начал, а потом заберем ее. Сегодня ты будешь с ней, обещаю.

— Если ты облажался, это твои последние часы жизни на этой земле, — предупредил, я прежде чем направиться в дом.

Зная Сафарова, я был готов к горе трупов, лужам крови. К оставленной персонально мне записке, к видео, где будет сказано, что я проиграл, но никак не к тому, что увидел, пройдя внутрь.

Обходя дорого обставленные комнаты, добрался до зала. На входе в помещение валялись еще два трупа охраны. Перешагнув через них, прошёл дальше. Окидывая взглядом оформленную в стиле барокко комнату, замер в центре и не мог не отметить превосходный вкус дизайнера: колонны на входе, песочные стены с подсвечниками и картинами, дорогая мебель под старину и массивная люстра. Гнездышко было оформлено с душой. Вот, на столе кто-то заботливо расставил фотокарточки. Присмотревшись, разглядел там какую-то ребятню и потерял интерес к безразличным мне людям. Мое внимание сфокусировалось на незнакомой женщине лет пятидесяти с короткими каштановыми волосами. Она была привязана к дорогому креслу, который стоял в углу комнаты. В соседнем кресле меня дожидался старый знакомый, тоже замотанный веревками.

Жиглов. Пётр Жиглов, старый знакомый поставщик дури, с которым мы никогда не конфликтовали, так как у каждого было своё дело. Я держался от дури подальше, а Жиглов старался не попадаться мне на глаза. Много лет мы жили мирно, пока Петя не сцепился с Боно. Конфликт с тем привёл к тому, что несколько месяцев назад снайпер по ошибке попал в Камилу. Жиглов понял, что так просто я этого не оставлю и решил разобраться со мной первым.

Отчаяние. Иначе я это назвать не мог, ведь только отчаявшийся человек может пойти против меня. Задумка заведомо обречена на провал, я слишком долго крутился в стезе криминала, чтобы так просто позволить себя свергнуть.

Заметив меня, Жиглов с досадой скривился и нервно застучал ногой по дорогому паркету. Знал, сука, что с ним будет за его промыслы. Покушение на жену я ему не спущу с рук.

— Стоило оно того? — я лениво поинтересовался. Говорить с этим ублюдком не было ни малейшего желания. Выпустить бы ему всю обойму в голову, да жалко портить антикварную мебель.

— Вали меня, Волков, — выплюнул Петр, безумно скалясь, — не стоит философствовать. Я прекрасно знаю, что ты меня живым не отпустишь. Заканчивай здесь, мне нечего тебе сказать.