— У меня тоже есть дочь, — она захлопнула альбом, отложив его в сторону и встала, чтобы подойти ко мне, — точнее, приемная дочь. Ты ее знаешь — это Дина, племянница Ильяса. Я взяла над ней опеку, когда все произошло и очень ее люблю. Она считает меня мамой и очень ждет, когда Ильяс вернется и мы сможем жить вместе, как семья.

— Зачем мне эта информация? — я напряглась, когда девушка оказалась совсем близко. Запах малины врезался в ноздри.

— Твой муж против, — тихо проговорила, внезапно опускаясь на колени, — помоги мне, как женщина. Я тоже хочу быть счастливой и подальше от вас. Только ты остановишь своего демона, кроме тебя он никому не подчиняется.

— Что ты говоришь? Как ты тут вообще оказалась? — отшатнувшись от Ами, которая продолжала стоять на коленях, я повторно осмотрелась по сторонам. В голове мелькнула мысль, что Ильяс рядом и эта парочка снова решила меня похитить, но потом вспомнила, как он желал мне счастья и испугалась ещё больше — Амина пришла одна и в отличии от Ильяса, не питала ко мне ни грамма нежных чувств.

— Я пришла о помощи просить, — она заметила, что я насторожилась и выставила перед собой ладони, — Назар забрал Ильяса, и ты знаешь, что он с ним сделает.

В ее ярких янтарных глазах застыли слезы. В этот момент я поверила девушке. Она пришла сюда от безысходности. Пробралась, как воровка, в мой дом, чтобы унижаться, но вымолить прощение ради любимого. В груди защемила жалость, но я не могла помочь Амине.

— Я не буду вмешиваться в дела мужа, — твердо ответила и сложила руки в локтях. Назар голову мне оторвет, если я снова пойду просить за Ильяса. Это не мое дело.

— Он его убьет, ты понимаешь? Я не думала, что так будет, в порыве ревности отправила фото, где вы целуетесь, — взмолилась Ами, на что я удивленно воскликнула:

— Это ты сделала?!

— Ему было нужно это… Он же ничего не помнит, понимаешь? — она не слышала меня, бормоча себе под нос. Оправдывалась сама перед собой.

— Что значит, не помнит? — растерялась я. — О чем ты?

— А ты не заметила, да? — Ами грустно хмыкнула, смахнув стекающие слезы. — Он же ни хрена не помнит после взрыва, кроме тебя, да и то, провалами. Ты что, не заметила, что это не тот Ильяс, которого ты знала? Он из-за тебя ввязался во все это дерьмо и снова пострадал. Это несправедливо, ты понимаешь или нет? Несправедливо!

Я потрясенно смотрела на Амину, прокручивая в голове события последних дней, пока девушка продолжала открывать мне глаза:

— Он считал, что рядом с тобой сможет вспомнить все, себя, а в итоге снова замарал руки в крови. Ты знаешь, чего ему стоило убить тех людей? Он за четыре года и мухи не обидел.

Я вспомнила, как Ильясу стало плохо рядом с трупами и вздрогнула. Получается, он ничего не помнил? Только меня? И ради меня пошел против себя…

— Ты, вся твоя семья, испортили нам всю жизнь. А Волков добил до конца, когда Ильяс хотел уйти, подорвав тот ангар. Каждый из вас виноват в том, что произошло. И ты должна все исправить. Это ты виновата! И тебе исправлять.

Привычная аура хладнокровия, вечно сопровождающая девушку, посыпалась, как разбитое стекло. Мне показалось, что слышала, как звенят осколки безразличия, оголяя струны живой души. У Амины тоже было сердце и оно обливалось кровью по любимому, рыдало по нему, мучаясь терзаниями за его судьбу.

Она с укором глядела на меня, ожидая моих действий. А я не знала, что сказать. Признание Амины обескуражило меня настолько, что дар речи пропал. Девушка расценила мое молчание по-своему и продолжила обнажать душу:

— Ты знаешь, что такое жить, понимая, что больше никогда его не увидишь? Осознавать, что ты дышишь, а он нет. И больше никогда слух не уловит его голос, а по телу не побегут мурашки от нежных касаний любимых пальцев. Это больно. Это адски больно — жить, зная, что нельзя ему позвонить. Я не могла его номер удалить, сил не хватило. Лишь рыдала сутки напролет, не веря в происходящее. Ты же потеряла родителей и понимаешь меня, как никто другой. Ты чувствовала тоже, что и я: проклятую беспомощность и вечное истязание себя с желанием оказаться рядом с ним. Сдохнуть, пожертвовать рукой, ногой, да жизнью в конце концов, только бы он жил…

Она замолчала, устремив исподлобья заплаканные глаза. Амина делилась своей болью, которую я знала наизусть. Это чувство поймет лишь тот, кто его испытал. Мы никогда не забудем тех, кого потеряли, потому что больше никогда их не увидим.

— А потом я увидела его, спустя четыре года, — продолжила девушка, улыбаясь сквозь слезы, — случайно встретила в баре. Он меня не узнал, а я с ума почти сошла. Он, моя самая большая мечта, которая, я была уверена, никогда не сбудется, стоит передо мной… Это же чудо… Ты понимаешь меня? Ты меня понимаешь? — она встала с колен и подошла ко мне, взяв за руку. — Я не переживу, если еще раз потеряю его. Проси, что хочешь. Что тебе нужно? Я все сделаю для тебя, только помоги. Ты имеешь влияние над Волковым. Ты можешь его остановить…

— Я не знала, что он ничего не помнит, — пробормотала я, — видела, что другой, даже подумала, что брат-близнец, но про амнезию и мысли не было…

— Он не хотел признаваться. Мы должны были помочь тебе и уехать. Не понимаю, что его тут держало, — она прикусила губу, отворачиваясь.

— Я поговорю с Назаром, но ты будешь должна кое-что сделать, — осторожно начала я, и поймав ее взгляд, полный надежды, продолжила, — ты мне скажешь, кто убил моих родителей.

Ами нервно сглотнула и как-то странно посмотрела на меня, после чего нехотя кивнула:

— По рукам. Но скажу, когда ты поможешь мне. Договорились?

Мы спустились вниз, где меня ждал Олег. Видя вытягивающееся лицо друга, я поспешно пояснила:

— Это Амина. Девушка Ильяса. Мы должны ей помочь.

— Привет, Глеб, — как ни в чем не бывало обратилась Ами.

— Так сразу узнала? — Олег не скрывал своего потрясения. Они были знакомы, ведь раньше Амина гуляла в одной компании с ребятами, пока не появилась я.

— По глазам. Они у тебя прежние, — Амина с грустью улыбнулась и шмыгнула носом.

— У тебя тоже…, — отметил друг и напряженно посмотрел на меня, — Ками, Назар не оценит. Ты копаешь могилу отношениям.

— Назар забрал Ильяса. Только она сможет остановить Волкова, — вмешалась Амина.

— Может не стоило лезть туда, куда не нужно? — огрызнулся Олег.

— Хватит ругаться. Я решила, что помогу. С меня началось, на мне и закончится, — я дала понять, что не намерена выслушивать нотации, — избавь меня от охраны, а то они быстро сдадут нас Назару и мы ничего не успеем сделать.

— А что ты собираешься делать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты же знаешь, где Ильяс? — я прищурилась, заметив, что друг обреченно вздохнул. — Отправь охрану куда-нибудь, а меня с Аминой отвези к Ильясу.

— Мне кажется, это мой последний день на земле, — друг покачал головой и поправил лысину, — меня Волков закопает. Посадит в подвал, где Боно торчал сутки и не выпустит оттуда…

— Хватит причитать, у нас мало времени, — нетерпеливо выдала Ами, обнимая себя за плечи, — только я с вами поеду.

Олег уверенно вёл свой любимый внедорожник в сторону Портовой. Амина притихла на заднем сидении, пока я размышляла о том, как буду уговаривать Назара не трогать Ильяса. Так и не смогла придумать подходящий вариант. Олег был прав, говоря о том, что своими действиями я копала могилу отношениям. Но иначе уже поступить не могла. Ильяс перед нами ни в чем не виноват, а я…Точнее, наша семья испортила ему всю жизнь.

Я догадалась, куда мы направлялись — недалеко отсюда находились наши склады. Точнее, мои склады, на которых я последнее время редко бывала, ведь всем заправлял Олег, а потом Назар взвалил эту ношу себе на плечи.

Присмотревшись, увидела, как на встречу едет до боли знакомый «Опель» лимонного цвета, ослепляя встречную полосу вечерней трассы слишком высоко задранными фарами. Это совпадение не могло быть случайным.