В лицо ударил ветер – сильный и ошеломительно холодный. Словно тебя окунули в ледяную воду. Тень услышал голос женщины-водителя, она сообщала, что они приехали в Пайнвуд и «если кому-то хочется выкурить сигаретку или размять ноги, можно выйти, стоянка десять минут, и едем дальше».

Тень на заплетающихся ногах вышел из автобуса. Они вновь остановились у ветхой придорожной заправки, почти такой же, от которой выехали час назад. Женщина-водитель помогала двум девочкам-подросткам погрузить чемоданы в багажное отделение.

– Эй! – увидев Тень, окликнула женщина-водитель. – Вы едете до Лейксайда, верно?

Тень сонно кивнул.

– Хороший все-таки город, – сказала она. – Я иногда думаю, а что если я брошу все это и переселюсь в Лейксайд. Приятнее города я не видела. Вы давно там живете?

– Я туда в первый раз еду.

– Съешьте за меня пирожок у Мейбл, ладно?

Подробностей Тень решил не уточнять.

– Скажите, – спросил он, – я разговаривал во сне?

– Даже если и разговаривали, я не слышала. – Она посмотрела на часы. – Садитесь в автобус. Я скажу, когда приедем в Лейксайд.

Девочки – Тень подозревал, что им было от силы лет по четырнадцать, – которые вошли на стоянке в Пайнвуде, уселись прямо перед ним. Не сестры, решил Тень, невольно подслушавший их разговор, подружки. Одна почти ничего не знала про секс, зато много знала про животных, потому что помогала в приюте для четвероногих и проводила там много времени. Другая животными не интересовалась, зато забила себе голову всякими пикантными подробностями, выуженными из интернета и телевизионных программ, и решила, что много чего понимает в сексуальных отношениях. Тень завороженно и с душевным трепетом слушал, как эта соплюшка со знанием дела рассуждает о том, как следует использовать Алка-Зельтцер, чтобы ощущения от орального секса стали незабываемыми.

Тень попробовал отвлечься, отключиться вообще от всего на свете, кроме шума от движения, и теперь до него время от времени доносились только обрывки разговора.

Голди такой классный, типа, чистокровный ретривер, вот бы папа разрешил, он всегда, как только меня увидит, сразу хвостом виляет.

Рождество ведь, вот он мне и разрешил покататься на снегоходе.

Можно вывести языком свое имя на его члене.

Я скучаю по Сэнди.

Да, я тоже скучаю.

Шесть дюймов, сегодня сказали, хотя они вообще говорят что в голову взбредет, раз – и выдумали погоду, и никто им слова не скажет...

Зашипели тормоза, женщина-водитель крикнула: «Лейксайд!» – и двери с глухим шумом распахнулись. Тень вышел следом за подружками на освещенную автостоянку возле магазина видео и солярия, которая, по всей видимости, служила в Лейксайде станцией для грейхаундовских автобусов. На улице стоял жуткий, но все-таки освежающий холод. Он привел Тень в чувство. Тень посмотрел на огни раскинувшегося на юго-западе города и перевел взгляд на восток – на светлую гладь замерзшего озера.

Подружки стояли на стоянке, перетаптываясь на месте и отчаянно согревая ладошки дыханием. Та, что помладше, украдкой взглянула на Тень, и когда поняла, что Тень это заметил, неловко улыбнулась.

– С Рождеством, – сказал Тень.

– Ага, – откликнулась вторая, которая по виду была примерно на год старше подружки. – Вас тоже с Рождеством. – У нее были морковно-рыжие волосы и курносый нос, усыпанный миллионом веснушек.

– Симпатичный у вас городок, – сказал Тень.

– Нам тоже нравится, – сказала та, что помладше. Это которая любила животных. Она застенчиво улыбнулась Тени, обнажив синие пластиковые брекеты на передних зубах. – Вы на кого-то похожи, – сказала она серьезно. – Вы чей-то брат или чей-то сын или еще кто-то?

– Не будь дурой, Элисон, – сказала ее подружка. – Любой человек чей-то сын или брат или еще кто-то.

– Я не это имела в виду, – ответила Элисон.

На одно мгновение всех троих выхватил из темноты яркий свет фар: подъехал многоместный автомобиль, за рулем сидела чья-то мамаша. Не успел Тень глазом моргнуть, как машина умчала девочек прочь вместе с чемоданами, и Тень остался на стоянке один.

– Молодой человек! Я могу быть вам полезен? – Старик запирал магазин видео. – В Рождество магазин закрыт, – весело сказал он, убирая ключи в карман. – А я пришел встретить автобус. Убедиться, что все в порядке. Не могу спокойно жить, если какой-нибудь бедолага останется куковать на улице в Рождество.

Он стоял довольно близко, и Тень разглядел его лицо: старое, но довольное, лицо человека, который хлебнул уксуса в этой жизни и решил, что, вообще говоря, это не уксус, а виски, причем вполне приличный.

– Не могли бы вы мне подсказать телефон местного такси? – попросил Тень.

– Мог бы, – с сомнением ответил старик, – только Том уже лег спать об эту пору, и даже если вы сможете вытащить его из постели, это вам все равно не поможет – я его видел сегодня вечером в «Приюте оленя», и он был уже навеселе. Веселый такой развеселый. А куда вы направляетесь?

Тень показал ему ключ с биркой, на которой был написан адрес.

– Ну, – сказал старик, – пешком можно дойти минут за десять, а то и за двадцать – через мост, потом завернуть. Правда, в такую холодрыгу никакой радости нет пешком переться, тем более – когда не знаешь, куда идти, дорога всегда кажется длиннее, не замечали? Первый раз идешь будто целую вечность, а потом хоп – и уже на месте.

– Да, – согласился Тень. – Никогда об этом не думал. Но должно быть, так оно и есть.

Старик кивнул, и его лицо расплылось в улыбке.

– А, какого черта, Рождество ведь! Подброшу вас на Тесси.

Тень пошел за стариком к дороге, где стоял большой старенький родстер. Наверное, на таких машинах, с боковыми подножками и всякими прибамбасами, понтовались гангстеры в бурные двадцатые. В свете люминисцентной лампы родстер был какого-то темного насыщенного цвета – может красного, а может и зеленого.

– Это Тесси, – сказал старик. – Красавица, да? – Он похлопал машину по-хозяйски там, где складная крыша выгибалась аркой слева от водительского места.

– Какой она марки? – спросил Тень.

– «Уэндт Феникс». «Уэндт» разорился в 31-м, а имя перекупил «Крайслер», но только «Уэндтов» они больше не выпускали. Харви Уэндт, который основал компанию, был из местных. Свалил в Калифорнию и покончил с собой, году в 1941–1942-м. Такое вот несчастье.

В машине пахло кожей и сигаретным дымом – запах был застарелый: словно люди годами выкуривали тут приличное количество сигарет и сигар, и запах тлеющего табака стал частью самой машины. Старик включил зажигание, и Тесси завелась с первого оборота.

– Завтра, – сказал он Тени, – я поставлю ее в гараж. Накрою чехлом от пыли, и так она простоит до весны. Вообще говоря, не стоило, конечно, ездить на ней сейчас, по снежным дорогам.

– Она плохо идет по снегу?

– Идет-то хорошо. Только все дороги посыпаны солью. А от соли такие старые красотки ржавеют быстрее, чем можно себе представить. Хотите, чтобы я поскорее доставил вас до места – или устроить вам экскурсию по ночному городу?

– Ну что вы, не беспокойтесь...

– Да какое там беспокойство! Доживете до моих лет, будете радоваться, если ночью сможете хоть на минутку сомкнуть глаза. Я просто счастлив бываю, если удается поспать часов пять кряду, – а потом все, вскочил, мысля побежала. Ой, что же это я? Позвольте представиться – Хинцельманн. Cказал бы, зовите меня просто Ричи, но все мои здешние знакомцы зовут меня просто Хинцельманн. Руки не подаю – одной рукой с Тесси не справиться. Она не любит, когда я отвлекаюсь.

– Майк Айнсель, – представился Тень. – Рад с вами познакомиться, Хинцельманн.

– Ну что, поехали на экскурсию вокруг озера, – сказал Хинцельманн.

Главная улица, по которой они ехали, даже ночью выглядела красиво. Старомодная улица в лучшем смысле этого слова – будто в течение ста лет люди холили ее и лелеяли, не торопясь расставаться с тем, что им нравилось.