Виски Джек протянул руку цвета красной глины и осторожно провел пальцами по лицу Тени.

– Да, – сказал он. – Это верно. Если поймаешь гром-птицу, вернешь обратно свою женщину. Но она принадлежит Волку, она в мире мертвых, ей не положено ходить по земле.

– Откуда вы знаете? – спросил Тень.

– Что велел тебе бизон? – Губы у Виски Джека не шевельнулись.

– Верить.

– Хороший совет. Примешь его к сведению?

– Типа того. Наверно.

Они разговаривали, не произнося ни единого слова, не двигая губами, не издавая звуков. Может, даже для двух других мужчин в этой комнате они попросту застыли на одно или на несколько мгновений.

– Когда найдешь свое племя, приезжай повидать меня, – сказал Виски Джек. – Я помогу.

– Хорошо.

Виски Джек опустил руку и обратился к Среде:

– Ты заберешь свой Хо-Чанк?92

– Мой что?

– Хо-Чанк. Так называют себя виннебаго.

Среда покачал головой.

– Слишком рискованно. С ним проблем не оберешься. Его будут искать.

– Он краденый?

– Еще чего! – обиделся Среда. – Документы на него лежат в бардачке.

– А ключи?

– Ключи у меня, – сказал Тень.

– У моего племянника, Гарри Голубой Сойки, «Бьюик» восемьдесят первого года. Отдайте мне ключи от кемпера, а взамен берите «Бьюик».

– Это не обмен, а настоящий грабеж! – разозлился Среда.

Виски Джек пожал плечами:

– Ты понимаешь, как трудно будет достать твой кемпер оттуда, где вы его бросили? Я тебе одолжение делаю. Хочешь бери, хочешь нет. Мне плевать. – И он закрыл рот, тонкий, как шрам от удара ножом.

Среда разозлился, но сменил гнев на милость и сказал:

– Тень, отдай ему ключи от «Виннебаго».

Тень передал ключи Виски Джеку.

– Джонни, – сказал Виски Джек, – Проводишь их к Гарри Сойке? Скажи ему, что я отдал им его машину.

– Конечно, провожу, – согласился Джон Чэпмен.

Он встал, подошел к двери и, подобрав с пола мешок из рогожи, вышел. Тень и Среда двинулись за ним. Виски Джек тоже вышел на порог.

– Слышишь, ты! – окликнул он Среду. – Ты сюда не возвращайся. Тебя здесь не ждут.

Среда показал ему средний палец.

– Повертись-ка на этом, – беззлобно ухмыльнулся он.

Они спускались с заснеженного холма, прокладывая путь через сугробы. Чэпмен шел впереди, ступая красными босыми пятками прямо по снежному насту.

– Тебе не холодно? – спросил Тень.

– Моя жена была чокто, – сказал Чэпмен.

– И она научила тебя волшебным образом не чувствовать холода?

– Нет. Она думала, что я сумасшедший, – сказал Чэпмен. – Она мне, бывало, говорила: «Джонни, надел бы ты ботинки!»

Склон сделался круче, и они вынуждены были прервать разговор. Они спускались по склону холма, оступаясь и оскальзываясь, цепляясь руками за стволы берез, чтобы удержать равновесие и не покатиться кубарем. Когда склон стал чуть более отлогим, Чэпмен продолжил:

– Теперь-то она уже мертва. Когда она умирала, я, наверное, чуточку умом повредился. Это с каждым может случиться. И с тобой тоже. – Он похлопал Тень по плечу. – Клянусь Иисусом и Иезофатом, здоровенный ты парень!

– Мне все так говорят, – сказал Тень.

Они спускались с горы чуть ли не полчаса, пока наконец не очутились на огибающей холм гравиевой дороге. По ней они и пошли в сторону сбившихся в кучку домов, которые разглядели еще с вершины.

Проезжавшая мимо машина замедлила ход и остановилась. За рулем сидела женщина, она дотянулась до ручки и опустила окно.

– Подвезти вас, мужики? – сказала она.

– Вы очень любезны, мадам, – сказал Среда. – Мы ищем мистера Гарри Сойку.

– Он должен быть в клубе, – сказала женщина. Ей за сорок, решил про себя Тень. – Залезайте.

Они сели в машину. Среда занял переднее сиденье, Чэпмен и Тень уселись сзади. Разместиться с комфортом на заднем сиденье Тени не позволяли слишком длинные ноги, но он устроился как мог. Машина, подпрыгивая, понеслась по дороге.

– Откуда вы к нам пожаловали? – спросила женщина.

– Приехали друга навестить, – сказал Среда.

– Он на горе живет, – сказал Тень.

– На какой горе? – удивилась женщина.

Тень обернулся и посмотрел назад, сквозь запыленное стекло, пытаясь разглядеть гору. Но позади не было никакой горы: только облака плыли над равниной.

– Виски Джек, – произнес Тень.

– А, – сказала женщина. – Мы зовем его Инктоми. Это, видимо, один и тот же мужик. Мой дед рассказывал про него классные истории. Лучшие из них были, естественно, неприличными. – Они подскочили на колдобине, и женщина чертыхнулась. – Как вы, целы?

– Целы, мэм, – ответил Джон Чэпмен. Он вцепился обеими руками в сиденье.

– Вот такие в резервации дороги, – сказала она. – К ним нужно приспособиться.

– Все такие? – спросил Тень.

– В основном, – сказала женщина. – В наших местах – да. Даже и не спрашивайте, куда идут деньги от казино: ну кто в здравом уме припрется сюда играть в казино? Этих денег мы тут не видали.

– Жаль.

– Да нечего жалеть. – Она с треском и скрипом сменила передачу. – Вы знаете, что белое население тут уменьшается? Повсюду в округе вымершие города. Как заставишь людей сидеть на ферме, когда им по телевизору мир показывают? Да и вообще, какому белому захочется пахать на бесплодных просторах Бэдлендс93? Пришли, заграбастали себе наши земли, обжились, а теперь валят. На юг. На запад. Может, если подождать, пока они все свалят в Нью-Йорк, Майами или Лос-Анджелес, мы получим назад все наши земли без боя.

– Удачи вам в этом, – сказал Тень.

Гарри Голубую Сойку они и в самом деле нашли в клубе, за бильярдным столом, где он ловко загонял шары в лузы, пытаясь произвести впечатление на компанию барышень. Сверху на кисти правой руки у него была вытатуирована голубая сойка, а правое ухо было сплошь утыкано пирсингом.

– Хо хока, Гарри Голубая Сойка, – поприветствовал его Джон Чэпмен.– Да отвали ты, босой психанутый призрак! – послал его в ответ Гарри Голубая Сойка. – У меня от тебя мурашки по всему телу.

В дальнем конце зала сидели мужчины постарше, некоторые играли в карты, другие просто болтали. Те что помоложе, примерно одного с Гарри возраста, ждали, когда освободится бильярдный стол. Стол был стандартного размера; зеленое сукно, с одного края драное, было заклеено серебристой герметизирующей лентой.

– У меня для тебя новость от твоего дяди, – невозмутимо продолжил Чэпмен. – Он говорит, чтобы ты отдал этим двоим свою машину.

В зале было человек тридцать, а то и сорок, и все как один сосредоточенно уставились на свои карты, или на ботинки, или на ногти, и изо всех сил постарались сделать вид, что этот разговор им до лампочки.

– Он мне не дядя.

В воздухе стоял густой сигаретный дым. Чэпмен разинул рот в широкой улыбке, продемонстрировав такие гнилые зубы, каких Тень еще ни у одного человека не видел.

– Скажи это ему сам. Он говорит, что и остается-то среди лакота только ради тебя.

– Виски Джек вообще много чего говорит! – рявкнул в ответ Гарри Голубая Сойка.

На самом деле и он тоже сказал не «Виски Джек». Тени послышалось что-то типа «Уизакеджек». Вот как они произносили его имя, а вовсе не «Виски Джек».

– Точно, – встрял Тень. – И еще он сказал такую вещь: мы тебе отдаем свой «Виннебаго», а ты нам свой «Бьюик».

– Ну и где ваш «Виннебаго»?

– Он тебе его пригонит, – сказал Чэпмен. – Можешь не сомневаться.

Гарри Голубая Сойка ударил по шару и промазал. Рука у него подрагивала.

– Этот старый лис мне не дядя, – сказал Гарри Голубая Сойка. – И пусть не пудрит людям мозги.

– Лучше живой лис, чем мертвый волк, – встрял Среда. Его низкий голос вдруг сделался похож на звериное рычание. – Так ты отдашь нам свою тачку?

Гарри Голубая Сойка так отчаянно вздрогнул, что не заметить этого было невозможно.