«Обратив внимание во время своих странствий в Палестину на множество сект и делений, существующих среди христиан, Магомет решил, что не трудно будет основать новую религию и сделаться верховным жрецом и главой народа». Это он в конечном счете и совершил, зайдя в осуществлении своих планов столь далеко, что он полностью перекроил Писание, представив его (по словам того же Магомета) в его первозданной чистоте, и дал своим ученикам свое собственное имя. Он приобрел огромное число последователей и стал их властелином в гражданских, военных и духовных делах, основал тайный религиозный орден и даровал миру под названием Корана новую Библию, которая, как он дает нам понять, была сообщена ему богом глава за главой через посредство архангела Гавриила. «В наши дни его последователи населяют значительную часть богатейших стран мира, и, по-видимому, их больше, чем христиан». Так же как последние, если не в большей степени, они разделены на секты по причинам, сходным с теми, которые вызвали раскол христианства, а именно из-за различий в пояснениях к Корану и его толкованиях. Муфтии, или священнослужители, совершенно по-разному излагали догматы и заповеди Корана, и каждый из них считал, что именно он восстанавливает во всей их чистоте первоначальные и непогрешимые истины, предписанные миру их великим преобразователем христианства Магометом. В самом деле, хотя магометанские секты расходятся между собой в толковании их Корана, тем не менее все они провозглашают его истинность и божественную силу, так же как это делают христианские секты в отношении Библии. Таким образом, все разногласия, какие когда-либо имелись или имеются ныне между евреями, христианами и магометанами, можно свести к одному — отсутствию правильного понимания подлинника Писания. Все (кроме обманщиков) воображали, что они с самого начала исходили из истинности божественного слова, заключая отсюда, что они располагают непогрешимым руководством; а пришли они так или иначе к стольким противоположным друг другу вероучениям, сколько способно измыслить человеческое воображение. При этом каждая секта торжествовала в своем блаженном поведении, веря, что она сподобилась руководствоваться непогрешимым откровением.
Изложенные доводы остаются в силе безотносительно к тому, было ли первоначально Писание истинным или нет, ибо, полагают ли его истинным или ложным или же смесью того и другого, оно никогда не могло бы дойти до нас в целости и сохранности после всех изменений и постоянных уточнений, которым подвергаются ученость и язык. Это не просто предмет умозрительного и логического доказательства — об этом с полной несомненностью свидетельствует каждая ил еврейских, христианских и магометанских сект.
Рукописи Писания, первоначально написанные, как говорят, на кусках коры, задолго до изобретения бумаги и печати, и составляющие нашу теперешнюю Библию, наводились в разрозненном и хаотическом состоянии, были рассеяны по всему миру, хранились никому неведомо как и где и в разное время были собраны в одну книгу. Люди сведущие обычно признают, что четыре евангелия, особенно Евангелие от Иоанна{27}, были написаны спустя долгое время после Христа. А в первые века христианства некоторые из тогдашних его сект считали божественными разные другие писания, которые, к несчастью, не получили одобрения ортодоксии в последующую эпоху деспотизма церкви.
Перевод Писания, сделанный царем Египта Птолемеем Филадельфом{28}, появился до Христа и потому не мог включать Нового завета, «а был ли он осуществлен 72 переводчиками и тем способом, как о том обычно рассказывается, — это справедливо подвергается сомнению». Остается непонятным, где, когда и кем Ветхий и Новый заветы были впервые собраны в одну книгу. Но случилось ли это раньше или сразу после Христа, изложенные доводы так или иначе остаются в силе, ибо разбросанные рукописи долгое время находились в разрозненном и хаотическом состоянии; при этом важен следующий вопрос: когда составители собрали их вместе, чтобы объединить в один том, каким образом им удалось попять божественные, по предположению, писания или символические знаки с первоначально связанными с ними идеями и отличить их от тех, что были написаны всего лишь людьми и в отличие от торных именуются мирскими? Чтобы постичь это различие, потребовалось бы новое откровенно, не меньшее, чем то, какое, надо полагать, было необходимо для написания самих подлинников. Однако нигде не утверждается, что, когда составители или переводчики Библии делали или завершали свое дело, на них снизошел божественный дух. Так что для того, чтобы отличить божественные, по предположению, писания от человеческих и снять совершенно точную копию подлинников, необходимо было взамен этого руководствоваться человеческим разумом, воображением или неким тайным замыслом. Допустим, что составители в самом деле были честные люди (а мы в этом отнюдь не уверены); отсюда следует, что им пришлось бы выделить из пруды перемешанных между собой божественных и человеческих писаний те, которые им казались божественными. А это сделало бы их единственными судьями божественности того, что они собирали для передачи потомкам в качестве непогрешимого слова божьего. Но подверженному ошибкам смертному человеку браться за такое дело — значит сильно превышать свои возможности, другие же проявляют большую слабость, признавая это имеющим божественную силу.
Давая в своем словаре определение слова «Библия», г-н Феннинг{29} дает следующую историю ее перевода. «В нашем королевстве (Англии) к переводу этой священной книга приступили очень раню, а некоторые его части были выполнены королем Альфредом. В 709 г. Адельм перевел на англосаксонский язык псалмы, другие части были переведены в 730 г. Эдфридом или Эмбертом, а вся Библия целиком — в 731 г. Бедой. В 1357 г. Тревиза опубликовал ее полностью на английском языке. В 1534 г. вышел более совершенный перевод Тиндаля, просмотренный и измененный в 1538 г. и изданный в 1549 г. с предисловием Кренмера. В 1551 г. издается новый перевод, который был затем просмотрен несколькими епископами и напечатан со внесенными ими изменениями в 1560 г. В 1607 г. властями был издан новый перевод, которым пользуются в настоящее время». Из этого описания явствует, что первый перевод Библии на английский язык, выполненный Тревизой в 1357 г., исправлялся, изменялся и выдержал шесть разных изданий, из которых последнее, как нам говорят, было осуществлено властями, т. е., надо думать, королем, который имел не больше прав даровать нам божественное откровение, чем все прочие люди, хотя, возможно, он и обладал деспотической властью в пределах своего королевства, чтобы воспретить всякие дальнейшие исправления и их опубликование. Что же касается изменений, которые Библия претерпела до перевода ее Тревизой, т. е. когда она была наиболее подвержена всякого рода искажениям, то мы сейчас не будем их рассматривать подробно и только заметим, что ни один из названных переводов не мог быть совершенным, так как они отличались друг от друга после произведенных изменений и исправлений. Точно так же ни одно из различных изданий Библии не могло быть совершенным, как не могли быть совершенными, надо полагать, все лица, причастные к сохранению ее до наших дней. Ибо совершенство не свойственно человеку, а есть неотъемлемое достояние бога.
Католики, обращая к своей выгоде такое зло, как несовершенство человека, его свойство ошибаться и поддаваться обману, провозгласили папу непогрешимым. Этим они гарантируют себя от ошибочности их веры, а приписывая ему святость, ограждают себя от обмана; это хитрость, несовместимая со святостью. Так что в вопросах вероучения им остается лишь верить в то, во что верит их церковь. Ее право отпускать или не отпускать грехи в высшей степени удивительно, однако оно было даровано Христом (если допустить, что папы его наместники, а также преемники св. Петра), что подтверждается нынешним английским переводом Библии. Это полномочие выражено в следующих словах: «И дам тебе ключи царства небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» [Матф., гл. 16, ст. 19]. «Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» [Иоанн., гл. 20, ст. 23]. Наделить св. Петра или его преемников властью связывать и определять состояние и положение человечества в будущем мире, даруя или не даруя им отпущение грехов, значило бы облечь людей слишком большой властью, ибо это есть вмешательство в провидение и исключительные права бога, который — если исходить из этой посылки — был бы отстранен от свершения своего суда миру (поскольку это было бы вмешательство в дарованное папам право отпущения или неотпущения грехов, если признать, что таковое действительно было даровано), что исключало бы справедливое божественное воздаяние. Поэтому, опираясь на силу разума, мы можем заключить, что все это неверно. Многие века святой престол обманывал весь христианский мир. Никто не будет отрицать — слитном это очевидно, — что в течение этого времени святые отцы навязали верующим немало благочестивой лжи: все службы отправлялись на непонятных народу языках, как то по сей день ведется в католических странах. В этих же странах Библию разрешается издавать только на ученых языках, что предоставляет римской церкви широкую возможность выгодно для себя использовать ее в корыстных целях. Не следует также думать, что она к этому не расположена. Упомянутое выше дарование права отпускать грехи, в частности св. Петру, несомненно, было выдумкой католической церкви.
