- Вот это, мэм, - сказал он, поднимая девятихвостую плеть.

Парень повернулся и Нора жестом попросила принести ее ей. Стоя у подножия кровати, Сатерлин забрала плеть из его рук. Когда ее пальцы запутались в замшевых шнурах, пульс Микаэля участился.

- Ангел, - сказала она, натягивая шнуры. - Тебе будет больно. Очень.

- Да, мэм.

Нора подняла бровь.

- Один для тебя. И один для меня.

Она бросила девятихвостку на кровать и снова подняла трость. Микаэль с трудом сглотнул, но промолчал.

- Давай, - сказала Нора. - Становись ровно. Лицом к кровати. Спиной ко мне. Делай сильные, глубокие вдохи. Сосредоточься на тепле от камина. Позволь ему согреть твои мышцы.

Микаэль старался, как мог. Он знал, что нужно было расслабиться, поэтому стоял и дышал, как было приказано. Нора застегнула кожаные манжеты вокруг его лодыжек. Напряженность в ногах отступила. Сатерлин схватила его зажившие запястья и, заведя их за спину, также надела на них манжеты; нервозность покинула его тело, скользя по венам к кончикам пальцев. Микаэль резко вдохнул, когда Нора обернула черный кожаный ошейник вокруг его горла и застегнула у основания шеи.

- Теперь, Ангел, - прошептала Нора на ухо, проводя рукой по той самой части тела, которая оставалась напряженной, - раскрой свои крылья.

Она подняла его левую руку и привязала ее кожаным шнуром к верхней части кровати. С его правой рукой она проделала то же самое. И теперь его руки были широко раскинуты по сторонам словно крылья.

- Почувствуй жар в ладонях, - сказала Нора, цепляя распорку к его лодыжкам. - Чувствуй, как он становится сильнее с каждым вдохом.

Микаэль натянул веревки, понимая, что не может двигаться. У него не было ни единой возможности. Он не мог убежать, не мог закрыться. Связанный, заключенный, беспомощный...

Нора взяла с кровати плеть.

Больше всего на свете он хотел быть здесь.

- Какое твое стоп-слово? - спросила Нора.

- Крылья, - ответил Микаэль.

- Скажешь его, когда захочешь, чтобы я остановилась, да?

- Да, мэм.

- Хороший мальчик. Теперь сделай еще один вдох. Будет больно совсем чуть-чуть. Ой, подожди-ка, - сказала она, смеясь. - Нет, не будет. Будет очень-очень больно.

Последний раз поддразнив его, Нора сделала шаг назад и нанесла первый сильный удар прямо посередине спины парня. Он задохнулся от болевого шока. У него хватило времени только вдохнуть и выдохнуть перед тем как на его спину приземлился второй удар. Третий ударил слева, четвертый справа. Нора оставляла следы от плети крест-накрест на его спине, и каждый отзывался болью и сопровождался криком.

Огонь... его спина будет гореть от боли. Когда удары, наконец, закончились, Микаэлю ничего не оставалось, кроме как уронить голову к груди, задыхаясь. Сердце билось как сумасшедшее, кровь кипела. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким умиротворенным.

- Вот, - сказала Нора, поднося небольшой стакан воды к его губам. - Пей.

Она приподняла стакан, и парень выпил воду с благодарным кивком.

- Ты очень хорошо показал себя, - сказала Нора. - Ты принял очень много боли для новичка и даже не попросил остановиться. Думаешь, сможешь взять еще больше?

Мог ли он вынести еще? Хотел ли он вынести еще? Вся спина от шеи и до бедер горела.

- Да, мэм.

- Боже, обожаю мазохистов, - сказала Нора, отставляя стакан в сторону. - Так жаждут наказания.

Нора взяла трость с кровати, и тело Микаэля застыло от страха.

- Шесть ударов, - сказала она. – Последний ляжет поперек бедер. И мы закончим на этом. Готов?

Он не мог заставить себя сказать да, лишь снова вдохнул и кивнул. Позади него послышалось шипение трости.

- Знаешь, Ангел, некоторые люди говорят, что звук трости – это самая ужасная часть. Но лично я думаю, что это чушь собачья. Как тебе кажется?

При этом он испытал боль настолько мучительную, что рухнул бы на колени, не будь он связан.

Второй удар пришел прежде, чем он успел оправиться от первого.

- Понимаешь, почему эта штука используется для допросов?

- Да, - закричал Микаэль, когда третий удар опустился на тело.

Боль словно нож прошлась по ногам и поднялась к животу. Агония была настолько острой, что он мог почувствовать где именно Нора наносила каждый удар. Идеальное расстояние, в дюйме друг от друга.

Третий чувствовался, словно порез ножа на коже.

Четвертый и пятый он даже не ощутил.

Но шестой опустился диагонально на предыдущие пять, и звук, который сорвался с его губ звучал чужеродным, странным, будто крик раненого животного, а не человека.

Микаэль обмяк в оковах, едва понимая, что происходит. Когда Нора развязала его руки, они упали мертвым грузом по сторонам. Она расстегнула кандалы на ногах, но парень и не заметил.

Нора вжалась своим телом в его раненую спину.

- Хороший мальчик, - прошептала она. - Я очень горжусь тобой.

Гордится им? Когда в последний раз кто-то говорил, что гордится им? Если бы Нора захотела выпороть его тростью снова, он ответил бы "Да, мэм".

Отступив, Сатерлин села в большое кожаное кресле, и щелкнув пальцами, указала на пол у ее ног. Микаэль скорее подплыл к ней, чем подошел. Его наполнило приятное ощущение пустоты. Острая боль в спине и бедрах сменилась  слабо пульсирующей. Когда он склонился на коленях у ног Норы, то почти надеялся, что она позволит ему свернуться калачиком и уснуть.

- Ты проделал хорошую работу, Ангел, поэтому я дам тебе награду. Ну, на самом деле мы оба будем награждены.

Немного сместившись в кресле, Нора закинула обе ноги на подлокотники, открывая себя. Под короткой, обтягивающей юбкой на ней абсолютно ничего не было.

- Мне нужно говорить тебе, что делать? - спросила Нора.

Микаэль облизал внезапно пересохшие губы.

- Отличное начало, - сказала она.

С бешено колотящимся сердцем Микаэль положил руки на внутреннюю поверхность ее бедер и поднес к ней свой рот. Он мечтал сделать это с Норой, прислуживать ей в сексе. И теперь чувствовал ее набухший клитор своим языком. Он зажал между губами серебряное колечко-пирсинг, поднял пальцы и скользнул двумя внутрь нее. Он понятия не имел, что делал. За исключением нескольких дурацких неловких поцелуев  и объятий, он никогда не занимался сексом ни с кем, кроме Норы. У него был нулевой опыт орального секса и один лишь энтузиазм. Слушая ее рваное дыхание, он понимал, что энтузиазм сработал.

Нора была такой влажной и теплой на пальцах, сладкой на вкус. Как Отец С мог устоять против такой женщины, ожидающей его в приходе?

Микаэль толкнулся языком глубоко в нее, и ее бедра поднялись с кресла.

- Стоп, - приказала Нора, и Микаэль оторвался, вытирая губы тыльной стороной ладони. - На кровать. Сейчас же.

Он помнил указания Норы и двигался медленно, не торопясь. Встав на колени на кровати, Микаэль подождал, пока Нора подойдет и толкнет его на спину. Она схватила его за руки и подняла над головой. Соединив друг с другом манжеты на его запястьях, она, используя карабин с фиксатором, подцепила скованные запястья, и прицепила их к решетке кровати.

- Колени вверх, - сказала она. - Раздвинь ноги.

Именно тогда Микаэль заметил тюбик смазки в ее руке.

- Прости, - сказала Нора. - Мне просто немного любопытно. Некоторые мужчины любят это. Некоторые ненавидят. Некоторые равнодушны. Это не важно. Главное, ты должен быть честным и сказать мне нравится тебе это или нет. Скажи «да, мэм», если понимаешь меня.

- Да, мэм, - сказал Микаэль, его руки онемели от волнения.

Он не знал, что она собиралась сделать с ним, но если в этом участвовала смазка, наверное, это было замечательной идеей.

Она растерла жидкость между двумя пальцами правой руки, и левой рукой широко раздвинула его колени.

- Дыши мелкими вдохами, закрой глаза, - сказала Нора. - Это будет не больно, но покажется странным на первый взгляд.

Микаэль кивнул и послушно закрыл глаза. Он чувствовал пальцы Норы на себе. Если бы у него остались хоть остатки стыда или гордости, он бы умер от того, насколько возбужден был в это момент. Парень резко вдохнул, чувствуя, как холодный, мокрый палец Норы осторожно и так нежно скользнул внутрь него.