— Ученица Монсорье, вы ничего не хотите сказать? — гневно вопрошал декан Школы Стихийников.

— А я что, я ничего, — что я могла сказать? — И чего злиться? Ну нарушила комендантский час, так это же не повод так орать на свою дочь… Ой.

Думаю, вы уже догадались, что декан моей школы — так же и мой отец. Пожалуй, пора представиться, я Анжелика Монсорье и мне 18 лет. Школа, которую возглавляет мой отец, — это Школа Стихийников. Она считается лучшей на территории нашей страны Дарлимеи.

— Анжелика Монсорье, я в последний раз спрашиваю, вы не хотите объяснить ваше поведение? — свистящим шепотом вопрошал папа.

Упс, а это уже главный признак того, что я попала, кранты мне. Я закусила губу, эта дурная привычка проявляется в моменты моей полной концентрации.

— Па… Э-э-э… Декан Адвил Монсорье, понимаете, мне срочно понадобилось покинуть школу… Э-э-э… На несколько часов, — черт, опять забыла, что нельзя называть его отцом.

— И какое дело заставило вас, ученица Монсорье, в два часа ночи уйти из школы, при этом, оглушить почтенного Навариуса, хранителя врат, заклятьем «вечного сна»? — прошипел мой папенька.

Конечно, я сама виновата в том, что мой отец настолько зол. На втором году обучения после многочисленных упреков в адрес папы от других учеников, мол, он потворствует моим проделкам, я клятвенно пообещала выполнять все правила школы.

Дело в том, что мне действительно многие шалости сходили с рук, а если и наказывали, то не так жестко, как остальных. Само собой, злостных нарушителей школьного покоя и дисциплины очень волновал этот факт. И, конечно, нельзя забывать о всевозможных ужасах (это по словам папы и мамы), которые могут подстерегать меня на каждом шагу за воротами школы.

А самое обидное, что этот уход — последняя капля в чаше терпения моего отца. Даже то, что я лучшая в своем потоке, меня не спасет. На прошлой неделе я затопила лабораторию, поспорив с Риком, что для этого мне понадобится минимум усилий. С задачей я справилась, только на кой мне это надо-то было? Уже и не ребенок, но… Как же я люблю решать неразрешимое! Вот только мой преподаватель по зельям врачевания еще два дня заикался. А тут еще и Навариуса отправила в путешествие по стране сладких снов…

Черт, ну не могу я сказать, что ходила смотреть на вылупление драконов. Какие же все-таки драконята классные! Не собиралась я противного старикашку заклинать и не стала бы, только этот гад обозвал меня, за что и получил. Эх, папочка, если бы ты это слышал, ты бы его сам проклял, и явно не «вечным сном», а так человек выспится… хм, за неделю. Так, придется использовать запрещенный метод…

— Я ходила на свидание… — трындец мне.

— А… Э… Ну наконец-то, Лика! — счастью папочки нет предела, вон как прошибло, забыл о своем запрете.

Что, ожидали, ругать станет? Как бы не так! Идея фикс моей семейки — выдать меня замуж. Да-да, именно так. В нашей стране принято устраивать брак девушек из знатных семей в пятнадцать лет. Чаще всего, по расчету. Мне же подавай любви.

Все мои подруги с четырнадцати лет бегали на свиданки, я же сидела за книжками. Когда мне стукнуло пятнадцать, и мне предложили выбрать жениха из имеющихся претендентов, я закатила скандал. Меня уговаривали, шантажировали, только без толку. Два года мне не давали покоя, потом махнули рукой. А все потому, что я единственная дочь, то есть наследница рода, и родители понимали, что мои угрозы покончить с собой, если не отстанут, не были пустым заявлением.

— Милая, расскажи, кто он?

Пипсец, вот и кого я должна назвать? Лихорадочно подбираю кандидата из числа друзей. Мэт отпадает, Рик тоже, черт, остается Макс. Как же достанется мне от него!

— Пап, это Макс. Вот только, давай, вы не будете нас смущать! Мы только-только решили встречаться! И на свидание впервые пошли! Поэтому никаких расспросов! — пожалуйста, пожалуйста, пусть пронесет!

— Максимиус Дэрек Ризольди? Ох, это отличный выбор! Хорошо-хорошо, моя девочка, присматривайтесь к друг другу, но пообещай, что ты приведешь его в гости! — папина улыбка ярче солнца и тон такой, что отказаться не выйдет.

— Да папа, хорошо, — у меня нет выбора.

— Всё, Ликусик, а теперь иди спать. Как же обрадуется мама! — пипсец мне, двойной.

Всё, отец налаживает мысленный контакт с мамой, меня он уже не видит, а судя по его лицу, разговор с ней уже начался. И не постеснялся же отвлекать ее от императорской четы. Насколько я помню, сегодня очередной бал, и мама находится во дворце.

Пипсец-пипсец-пипсец!

Так, надо разбудить Макса. Он меня убьет. Как пить дать!

Выхожу из кабинета декана, хмурые портреты выдающихся стихийников смотрят с укором. Налаживаю мысленный образ, есть контакт!

— Ма-а-акс, просыпайся, нужно срочно поговорить, — он меня убьет, вот точно.

— Лика, берегиня тебе в платье, обалдела что ли? — возмущению нет предела.

Ого, как завернул! Берегиня — ядовитое насекомое, от укуса которого можно умереть, если в первые три часа не выпить противоядие, состоящее из ста компонентов. Понятное дело, что оно очень дорогое, но и берегиня — очень редкий экземпляр, я бы сказала поштучный.

— Макс, прости, но это нельзя откладывать, — в мыслях паника.

— Так, ясно, сейчас приду к тебе, — правильно, истеричек он не любит.

Пока говорила с ним, ноги привели к моей комнате. Хорошо, что я живу в ней одна.

Чаще всего заселяют по два-три ученика, но я исключение из правил, точнее, комната — исключение. Почему-то в ней, кроме меня, спать не может никто. Всем чудятся шорохи, мучают кошмары, и все в один голос утверждают, что маленький старичок с белой длинной бородой их выгоняет. Ну кто виноват, что они не смогли подружиться с хранителем башни? Правильно!

Моя комната в башне — единственная жилая комната. Она на самом верхнем этаже, на других — библиотека и хранилище книг. Между прочим, хранитель довольно забавный старичок, зовут его Игнат.

История его хранительства банальна: древний маг заключил его душу в один из камней башни, и теперь он вечный защитник этих стен. Кстати, при строительстве никто не знал, что в каком-то из камней заключена душа. Впрочем, Игнат — полезный экземпляр, и не выгонял бы он никого, если бы это были мальчики, а не девочки, но вот тут-то и облом. Вторых в нашей школе значительно меньше, и устраивают их с большим комфортом, а эту комнату, как ни крути, шикарной не назовешь, поэтому доставалась она всегда только девочкам. За последние сто пятьдесят лет они достали хранителя до такой степени, что от косвенных угроз он перешел к прямым.

Вот и пустовала комната, пока не поступила я. Нет, я по-честному полгода прожила в комнате с соседкой, правда, в крыле мальчиков. Как я уже говорила, те, кто имеют титул, живут с большим комфортом, нежели те, кто его не имеет. Но вот если ты не девочка, а мальчик, то это все меняет. Я бы сказала так: мальчикам, с титулом или без него, везде открыта дорога, при условии, что он стихийник.

Так вот, пожила я полгода с Кикиморой и сделала ноги от такого соседства. На самом деле, Кикимора — это графиня Кристина Шиморская. А прозвище свое она получила уже в школе, от меня. Отличительной чертой этого рода является то, что у них всех волосы имеют различные оттенки зеленого цвета. У данной представительницы графства Шимора цвет волос болотный. Да и характер такой же. Кстати, эту особенность (цвет волос), они получили от дальних родственников. Кто-то когда-то был женат на дриаде или нимфе (честно говоря, с трудом верится, скорее уж на кикиморе), и теперь в каждом поколении рождаются дети с интересным цветом волос. Теперь понятно, почему кикимора?

Прожила я полгода в тех покоях, по-другому не назовешь, а потом наткнулась на чулан в башне.

Ну, это Игнат маскировал под чулан. На поверку оказалось, что это очень просторные комнаты. Всего их три: две спальни и гостиная, да и ванная комната присутствует. Конечно, обстановка не такая, как в крыле мальчиков, но такая же как и у всех остальных, так что отличная комната. Так вот, о чулане, Игнат просто навел иллюзию. И вряд ли бы кто-нибудь это понял, если бы не я.