Но телефоны изъяли. Словно мы в этом деле шли как обвиняемые.

Мог ли Алиев отправить моего мужа на последнее дело, из которого он заведомо не выберется? Это пахло засадой, и никак иначе. Если бы не жесткое алиби в виде нашего с Артемом секса, фотографии которого наверняка уже полночи гуляют по интернету, нас бы закрыли за решетку.

Артема точно, а я… а я бы осталась с двумя детьми, не имея ни малейшего понимания, как жить дальше. Уверена, они найдут, что конфисковать у такого человека, как Арбинский.

- Вы можете быть свободны до выяснения новых обстоятельств. Только учтите, господин Арбинский, что в любой момент вы можете нам понадобиться. Советуем некоторое время воздержаться от перелетов. Вам запрещено покидать пределы Москвы.

Муж сказал, что они знакомы с этим следователем. Я думала, что это как-то поможет нам, но, как оказалось, знакомы они были не по добрым причинам. Артем успел предупредить меня, что в те времена Батурин также пытался посадить его, но тогда у него ничего не получилось. А теперь, возможно, он попытается сделать это снова.

- Как запрещено? Нас дети дома ждут, у нас билеты куплены… - переполошилась я.

- Какие дети? Какие билеты? – лениво протягивает следователь, - сегодня ночью было совершено покушение на господина Шаха, в котором вы – главные фигуранты дела.

- Вы нас обвиняете? Мы свидетели или обвиняемые?! – на эмоциях выпаливаю я.

Пока мою руку с силой не сжимает муж. Я вскидываю на него взгляд, полный недоумения.

- Влада, успокойся. Помолчи, - велит Артем.

Губ следователя касается насмешливая улыбка. Вероятно, затыкать рот женщине для него особо удовольствие. Прожженные глаза смотрели на меня с презрением, словно я была женой не уважаемого человека, а заядлого преступника.

- Вы – обвиняемые, - выносит Батурин вердикт, - я достаточно изучил вашу биографию и могу сделать вывод, что…

- За столь короткий срок? – усмехается муж, - биография у меня не короткая. И ночи не хватит.

- Мы наслышаны о вашем прошлом, господин Арбинский. К тому же, история вашего знакомства – весьма туманна. Ходят слухи, что вы делили территории с Виктором Отрады. Ведь так звучит ваша девичья фамилия, госпожа Арбинская? – следователь переводит взгляд на меня.

- Так, - бросаю я.

Скрывать здесь нечего. Виктор Отрада – мой дядя, погибший вскоре после моего знакомства с… Арбином.

- Удивительно, что вы забеременели первенцем почти сразу после начавшейся дележки между вашим мужем и вашим дядей, - прищуривается Батурин.

- Господин Батурин, это не относится к делу, - отрезает Артем.

- А если я скажу, что при жизни у Виктора Отрады и господина Шаха, на которого сегодня было совершено покушение, возникали некоторые недопонимания? – ухмыляется следователь, - я ведь все дела тогда смогу открыть при таком раскладе. Даже десятилетней давности. Ведь именно столько вашему общему сыну? – подбирается следователь.

- Не вижу здесь логики, - цедит муж.

- А я ее придумаю, - шепчет следователь, переходя все рамки, - так как вы познакомились? Что свело племянницу Отрады с его главным врагом, именуемым Арбином? – цепкий взгляд следователя смотрел в упор на меня.

Мне стало нехорошо.

- Прекратите…

- Что вы говорите? – прищуривается следователь, - госпожа Отрада, а ведь у вас есть прекрасная возможность посадить человека, который принес вам когда-то столько боли и страха…

- Прекратите, пожалуйста, - цежу сквозь зубы.

- Посадить того, кто унижал вас и мстил.

- Нет, нет… вы говорите глупости, - лепечу я испуганно.

- М-да… - разочарованно вздыхает следователь, - конечно, вы не станете этого делать. А, может, он все еще держит вас в страхе? Вы боитесь своего мужа, Влада?

- Нет! – вскрикиваю я, чувствуя слезы на своих глазах.

- Закрой рот, тебе говорят! - следом взрывается Артем.

Я испуганно вскидываю на него взгляд.

Глаза следователя тут же наливаются кровью.

- Еще одна такая глупость, и все следствие вы будете находиться под стражей, господин Арбинский.

Ему доставляло удовольствие.

Сначала я не понимала, почему он задает эти унизительные вопросы не порознь каждому. Сейчас вижу, как он кайфует.

Он нас ломает вместе. Заставляет эту гадость вместе переживать. Всю без остатка.

Поэтому он продолжил:

- Я не верил в это, читая биографию, - цокает следователь разочарованно и с презрением, - неужели это правда, и вы, Влада, до сих пор больны стокгольмским синдромом?

Владислава

Его холодный взгляд режет изнутри.

Щеки мои полыхают огнем. Все тело горело ярким пламенем от… воспоминаний.

Люди следователя словно потешаются над нами, смотря то на моего муж, то на меня. Безжалостно и холодно. Но с интересом, словно слушают сказку.

- Я никогда не болела данным синдромом!

- А я бы мог достать дело тех лет, госпожа Отрада. И каждый бы в этой комнате получил по заслугам.

- Вы переходите все рамки, господин Батурин, - холодно чеканит муж.

И крепче сжимает мою ладонь. Я молчу, молчу. Я никому это не скажу.

По заслугам…

Мой муж – тюрьму.

А ты, мерзкий человек, свою медаль. За раскрытие такой туманной истории.

- Тогда дел не открывалось, - выпаливаю я на эмоциях, - вы лжете.

Муж сжимает мою руку почти до боли.

Я забыла, что в этой комнате нужно следить за каждым своим словом. За каждым.

А вот следователь уже зацепился за мои слова. И отпускать их не намерен.

- Даже так? С чего тогда вы уверены, что дел не открывалось? Значит, я все-таки оказался прав? И ваша история любви началась с грязного дерьма?

- Я ничего больше не скажу. Вы каждое слово интерпретируете по-своему, - горю я от стыда и страха, - все, что вы говорите, это ложь и провокация.

- Защищать мужа-криминалиста – благое дело, - он оглядывает меня недовольным взглядом и, наконец, забывает обо мне, - что же, тогда ваше единственное спасение – это трах с женой в общем туалете…

- Попрошу выражаться вежливее, - стискивает зубы муж.

- Но будьте уверены, - ухмыляется господин Батурин, игнорируя слова мужа, - я докопаюсь до правды и найду виновного. А теперь оставьте нам свои номера телефона и местоположение, где вы будете пребывать с супругой во время следствия, и можете быть свободны. Пока.

Размашистым почерком Артем черкает на бумажке номера, а затем адрес. Мы останемся в той же гостинице, где бросили свои вещи по прилете.

- Вещички можете забрать, - кивает он на пакет с нашими мобильными.

Артем поднимается резко, утягивая меня за собой. Я едва успела вытащить из пакета наши вещи. Неприятным взглядом следователь успевает «обыскать» мою фигуру, но, так ничего и не найдя, отводит взгляд. Его руки тянутся к очередной сигарете, дым от которых разъедал наши легкие.

- До свидания, - бросает муж.

- Всего хорошего, господин Арбин, - ухмыляется следователь.

Это заставляет мужа дернуться. Да и меня тоже, чего скрывать.

Прямо воспоминаниями хлыщет нас прилюдно при своих сотрудниках. Устраивает показательную порку.

В свое время Артем бы не стерпел. Он и сейчас напрягся так сильно, что я боялась… что Арбин проснется.

- Пожалуйста, давай уйдем… - умоляю я мужа шепотом, - оставь. Оставь!

Артем тяжело вздыхает, но уходит. Делает вид, что не услышал, как следователь назвал его Арбином. Мы не замечаем его подлую ухмылку. Это был его план – вызвать моего мужа на эмоции, на подвиг.

Мы покидаем помещение, оборудованное под допросы. Нас заменяют другие свидетели.

Лишь в самом ресторане я замечаю, как мои руки трясутся. Пиджак мужа падает на мои голые плечи, но это помогает плохо.

Ведь Артем собирается остаться.

- Есть нерешенный вопрос, - цедит Артем со злостью, - хочу уточнить.

- Не сейчас! Не здесь! – выпаливаю я, - он наблюдает за нами, понимаешь? Прослушивает, следит, зацепки ищет! Пожалуйста, давай уйдем?