Четверка к этому времени поднимается. У каждого во лбу горит не звезда — горит силуэт члена, который в своё время был приложен к челам детей аристократов.

Зал от моих слов смолкает, а потом его своды словно раскалываются. Раскалываются от хохота! Даже на лице ректора появляется довольная улыбка, а уж преподавательница рядом с ним и вовсе покатывается со смеху.

Не смеется только один Камавура. И четверка, которая пытается заслонить руками пылающие знаки. Так как больными пальцами особо не закроешь, то приходится закрывать здоровыми руками.

И чем им остается воевать? Ногами?

До их мозгов доходит это, и они начинают пятиться назад. Их взгляды не предвещают мне ничего хорошего, но самое хорошее уже случилось — я побеждаю!

Побеждаю безоговорочно, очищая своё имя и валяя в грязи фамилии противников. А они уходят, не в силах противостоять одному жалкому хинину.

Вижу, что Камавура вскакивает и уходит прочь, отшвыривая в сторону сломанное кресло. Вижу, что Кацуми перепрыгивает через заграждение арены и летит ко мне. Она обнимает, утыкается носом в плечо и ворчит:

— Чего ты так долго?

— Я всего лишь слегка оттянул победу, — улыбаюсь я в ответ, а потом вспоминаю фильм про Штирлица и добавляю. — Нашу победу!

Я устал. Реально устал…

Как только покинул арену, так сразу же ощутил, что на плечи рухнула Фудзияма. Вот прямо-таки взяла и бухнулась всей своей невъе… несомненной массой. Как только не раздавила?

— Это было круто, босс, — признался Тигр, когда я зашел в раздевалку. — Как ты этого, мордатого, раз-раз-раз и поставил раком. А того, дохлого? Хрясь-хрясь и вот уже пальчиками дрыг-дрыг-дрыг! А уж как ты всю партию провернул с мастерами и писюнами на лбах — я прямо заорал от радости! Всё идеально, прямо как в шахматах…

— Может быть и так, но сейчас мне хочется бухнуться на футон и поспать часиков нанадцать, — отмахнулся я в ответ.

— Да, прости. Давай помогу раздеться. Мыться-то будешь?

— Не. Лучше уж на базе помоюсь. Тут боюсь рухнуть от усталости.

На вечеринку в честь первокурсников я оставаться не собирался. Пусть Тигр мне и угрожал, что если не пройду посвящение, то не буду считаться первокурсником — на все эти традиции было плевать с большой колокольни. Мне хотелось забыться мертвым сном, а утром встать и начать вершить великие дела.

Из раздевалки мы с Тигром вышли на улицу и к нам сразу же подскочили друзья.

— Босс! Босс! Я ставил на тебя! — радостно прогудел Малыш. — Так что теперь можем неделю гулять!

— А я тоже поставила, ещё на пару дней после гулянок останется! — прыгала возле меня Шакко.

— А я вот ставить не стала. Не дело это — зарабатывать на своих, — нахмурилась Кацуми.

— Не знала, где сделать ставку? — поднял я бровь.

— Ну и это тоже, — вздохнула Кацуми. — Ты чего какой бледный? И где твой костюм? Или ты в этом пойдешь на вечеринку?

— Ребята, я устал, — ответил я честно. — Бой вымотал даже такого неимоверно героического парня как я. Но это не повод, чтобы вы не могли повеселиться. Думаю, что вам ничего не угрожает — четверка с позором будет пытаться вывести рисунки со лба, а вы оторвитесь от души. За меня оторвитесь! Малыш, остаешься за старшего — Тигр отвезет меня домой.

— Будет сделано, босс, — прогудел Малыш. — Ни один волос с моей головы не упадет под наблюдением таких боевых дам! Правда, тяночки?

— Пойдем, горе-заступник, — потянула его за руку Шакко.

— Изаму-кун, с тобой точно всё нормально? Может, мне поехать с тобой? — с тревогой спросила Кацуми.

Я покачал головой:

— Со мной всё будет нормально. Сейчас приеду, покажусь сэнсэю Норобу, выслушаю его очередные дурацкие подколки, а потом бухнусь спать. Кацуми-тян, не беспокойся, я в порядке. Просто устал.

Она взяла моё лицо в ладошки, а я расплылся, сощурив и без того узкие глаза:

— Похож на хитрую репку?

— Скорее на завядший дайкон. Точно с тобой не нужно ехать? Я бы тебя снова размяла. Ты бы спал, а я бы разминала…

Пришлось снова покачать головой. Взял её ладошки, поцеловал и отпустил:

— Всё будет нормально. Веселитесь. Следи за Шакко, чтобы она не сильно расходилась.

Малыш и Шакко тем временем направились в сторону спортивного зала, откуда уже звучала бравурная музыка и доносились микрофонные выкрики заводил. Тигр с тоской смотрел им вслед. Кацуми чмокнула меня в щеку и помчалась следом.

— Тигр, не смотри ты с такой тоской. Вот отвезешь меня и сможешь присоединиться. Ты всё-таки тут не чужой человек — тебя видели рядом со мной, а это уже пропуск на вечеринку. Давай, вези усталого босса до хаты, а сам возвращайся.

— Так точно, босс! — чуть ли не вытянулся во фрунт Тигр. — Всё сделаю! Давай тогда поторопимся, а то… пробки там… светофоры…

Он едва не толкал меня в спину, когда мы шли к машине. Я бы постебался над ним, но был слишком уставшим для этого. На сиденье меня едва не бросили через бедро. К счастью, я успел сгруппироваться и поэтому остался невредим.

— Ну что, босс, трогаем? — плюхнулся на водительское место Тигр.

— Поехали, — сказал я и махнул рукой.

Позади послышался какой-то крик, но Тигр уже нажал на педаль газа. Машина взревела и прыгнула вперед. Я даже не успел обернуться, когда мы выехали с территории, прилегающей к военной академии.

Вряд ли Тигр хоть раз так гнал в своей жизни. Мы пронеслись по улицам Токио на грани фола, едва не встряв в пару аварий. Меня болтало по салону, как волка из «Ну, погоди!» по кабине прототипа звездолета. Пару раз даже прикусил губу. За это хорошо навесил Тигру, когда тот лихо зарулил на территорию базы, а я смог выбраться наружу.

— За что? — обиженно почесал затылок Тигр, когда эхо звучной затрещины затихло.

— За то, что ставишь личное превыше общественного! Едва не убил меня, гонщик хренов! — заявил я, пытаясь поймать равновесие на подгибающихся ногах.

— Так я же не со зла, босс! Прошу понять и простить! Я же ради любви. Пока мы здесь, там Шакко и Малыш…

— Вали, — махнул я рукой на подпрыгивающего на месте Тигра. — Чтобы глаза мои тебя не видели… Но учти — если разобьешься, то я тебя оживлю и убью во второй раз!

— Так точно, босс! — выкрикнул Тигр, прыгая в машину.

Автомобиль снова взревел и умчался прочь. Я остался один. Кивнул ребятам-мототакистам, которые неподалеку от входа затеяли игру в го. При моём приближении они вскочили, кланяясь и приветствуя радостными выкриками. Весть о моей победе дошла уже и до них — у троих в телефонах продолжали взрываться и плескаться волны недавнего боя. Я помахал рукой в ответ на поздравления.

— Ребята, устроим пирушку завтра — сейчас мне нужно отдохнуть, — сказал я в ответ на предложения сбегать за саке и суши.

— Отлично, босс!

— Хорошего отдыха!

— Босс, вы хорошо им накостыляли!

В ответ я только улыбался. Нормальные всё-таки ребята эти босодзоку. Перевоспитались немного, свернули с преступного пути, а некоторые даже начали планировать дальнейшую жизнь. Я слышал, что парочка захотела вернуться в старшую школу и получить полное образование...

Они прекрасно выдержали все провокации, направленные на дискредитацию мототакси. Были предельно вежливы и аккуратны. Возможно, на них так повлияла моя демонстрация, а может быть и сами ощутили на своей шкуре, что можно получать нормальные деньги и при этом не рисковать своей задницей.

Нормальные ребята...

Я добрался до кабинета и почти ввалился в него. Хотелось бухнуться на диван и забыться хотя бы на полчасика. До комнаты я бы не дотянул.

Уже краешком сознания отметил, что и на этот раз кабинет был открыт!

Впрочем, причина этой открытости сидела прямо передо мной. На моём кресле!

— Это моё место! — буркнул я, когда на меня посмотрел ствол моего же револьвера.

Того самого револьвера, из которого Киоси пытался сбить банку с моей головы. И держал её тот, кому удалось это сделать. Он сидел по правую руку от Камавуры, который вальяжно раскинулся в моём кресле. Перед Камавурой лежала черная пластиковая коробочка не больше сигаретной пачки, в центре которой алела плоская кнопка.