Если бы только господин Абэ видел эту улыбку…

Весь день трое темнил: Кацуми, Шакко и Малыш не признавались в том, что они сделали с работорговцами. Кацуме же успела скинуть смс Аяке, управляющей кафе, чтобы та тоже держала язык за зубами.

Мда, весьма предусмотрительно. Когда я позвонил на перемене Аяке по видеосвязи, то она только сделала удивленные глазки, мол, какие работорговцы? Не знаю я ни о чем, и вообще только-только за хлебушком сходила…

Но плох тот хозяин заведения, который не заимеет знакомых возле этого самого заведения. Найти знакомых, которые будут иногда сливать нужную информацию и рассказывать об общей обстановке было несложно.

Кто у нас самый лучший осведомитель? Правильно, тот, кому катастрофически не хватает общения. Молодежь вечно торопится, спешит, так что с ними и поговорить нельзя толком. Так что в осведомители прекрасно подойдёт старшее поколение, которому в радость пообщаться хоть с кем-то…

Я ещё в прошлом году свёл знакомство с тремя бабушками из стоящих рядом домов. Я был благодарным слушателем. В процессе чаепития с принесенными вкусняшками понемногу узнавал про посетителей и про то, как идут дела в кафе. Им-то я и сделал звонок. В телеигре "Кто хочет стать миллионером" его бы назвали "звонком другу".

Ситуацию с этими бабульками можно охарактеризовать анекдотом: когда дальнобойщик возвращается из рейса, он всегда здоровается с бабулями у подъезда так: «Здорова, шлюхи старые!» В ответ те возмущенно отвечают: «Это мы-то шлюхи? Да вот твоя Катька…» И так хитрый дальнобойщик узнает про все похождения своей жены.

Конечно, я не так оригинально вытянул инфу. Сначала расспросил про здоровье, душевное состояние и как часто навещают дети со внуками. А потом, в процессе разговора, аккуратно выведал, что вечером привезли троих мужчин. Их подталкивали в спину двое рослых бандитов, один из которых очень походил на Малыша. Вот так вот просто и незатейливо я выведал страшную тайну моих «буржуинов»…

В основном я получал только хорошую информацию — Аяка умело вела дела. Такую управляющую ещё поискать. Если раньше кафе хирело и кое-как выживало, будучи излюбленным местом всякого отребья, то при мне и Аяке оно расцвело и вскоре надо будет переходить на уровень ресторана. Осталось только здание подыскать.

Джун Танака, друг по старшей школе, тоже не может нарадоваться на подругу. Говорит, что пока отец и мать против безродной невестки, но всё это дело времени — он дожмет их. Дожать-то дожмет, но вот не изживут ли родители со света простолюдинку?

Впрочем, зная Аяку, там будет скорее долгое и упорное противостояние, в котором она докажет своё право на место под солнцем в саду семьи Танака. И пусть она так и не сказала, что у неё творится в подсобке, но я уже имел все сведения, чтобы сопоставить информацию и быть подготовленным к увиденной картинке. Да что там говорить, я в мозгу всё себе нарисовал.

Когда Кацуми, Шакко и Малыш привезли меня в кафешку, то я сразу же направился в подсобку. Она была заперта на замок.

— Изаму-кун, мы хотели тебе сказать... — начала было Кацуми.

— Да-да, мы очень хотели тебе сказать... — запнулась на этом месте Шакко.

— Вот капец как хотели сказать... — прогудел Малыш.

Мы все стояли в коридорчике кафе, я смотрел то на одного, то на другого, а они даже не отводили глаз! Вот ни грамма стыда не было в черных и карих очах. Они явно не раскаивались в том, что натворили.

Я уже знал, что находится за дверью. Там шуршало, как будто десяток крыс прислоняли уши с другой стороны к дверной заслонке, боясь услышать приближение человека.

— Я знаю, что вы хотели сказать. Надеюсь, вы знаете, что я планирую вам ответить? — беззлобно улыбнулся я в ответ. — Малыш, ты хоть не сильно их помял?

— Ну... Там это... Всё в пределах разумного, — замялся Малыш.

— Да? А кто был этим самым "разумным"? Тигр?

— Нет, Мрамор... — чуть ли не хором сдали своего единомышленника мои друзья. — Это он предложил...

— Ох, знаю я пределы у этого беспредельщика? А ну! Открывайте дверь! — скомандовал я громко.

Мне показалось или из-за двери и в самом деле послышались радостные возгласы?

Аяка с понурившейся головой вышла вперед, достала из кармана пиджака ключ. Нагнулась, чтобы вставить ключ в скважину. Я сразу же отвел взгляд от натянувшейся на ягодицах ткани. Да-а-а, было время, когда мы знатно покувыркались с Аякой... Но это было в прошлом, которое покрыто тайной и никто никогда эту тайну не узнает.

Сейчас я в дружеско-любовных отношениях с Кацуми и пусть не всегда ей верен, но и встречаемся мы пока без обязательств. Вот как только кольца скрепят наш союз, тогда…

Однако, и сейчас наши встречи дают повод не зацикливать взгляд на соблазнительных выпуклостях другой женщины. Вот Малыш не успел взгляд отвести, за что и получил поддых от Шакко.

Вот же собственница — и сама не ам! и другим не дам!

Ключ повернулся в замочной скважине с легким скрипом и дверь открылась. На нас с испугом уставились трое мужчин в нижнем белье. На полу в ванне с водой лежал очищенный батат, а вдоль стен, как песчаная преграда на блокпостах, лежали аккуратно сложенные мешки с ещё неошкуренным бататом.

У мужчин были разного цвета помятости на лице и теле. Синяки и ссадины покрывали кожу, делая её больше похожей на шкуру леопарда.

— Вы кто? — спросил я.

— Это… — начал было Малыш, но я остановил его взмахом руки.

— Я спросил у этих людей. Повторю: вы кто?

— Господин хинин, — поклонился мужчина с синяком под глазом. — Мы мирные бизнесмены, нас...

— Я тебе сейчас нос отгрызу! — прорычал Малыш.

— Нас вполне заслуженно посадили чистить батат, чтобы мы в полной мере осознали всю тяжесть своих преступлений, — тут же отбарабанил мужчина с синяком.

— Кикути? — спросил я на всякий случай.

Мужчина тут же кивнул в ответ. Он жалко улыбнулся, показав, что может плевать сквозь зубы. На месте левого верхнего зуба зияла дырка.

— Ваша работа? — спросил я Малыша.

— Нет, это он сам, — хмуро буркнул тот и посмотрел на Кикути. — Правда же?

— Да-да, я сам. Мне вдруг стало так грустно, так печально, что я разбежался и попытался пробить головой стену. Неудачно ударился лицом, вот и потерял зуб. Господин Малыш тут ни при чем, — сразу же подхватил Кикути.

Он был готов юлить, оправдывать своих похитителей, падать на колени и каяться во всем. Жалкое зрелище. Я бы посочувствовал ему, но… Но он же работорговец!

И он хотел продать в рабство Шакко и Кацуми!

Мало того, что занимался спаиванием и похищением девчонок, так ещё их потом и продавали. А в неволе вряд ли заставляли заниматься вышивкой крестиком…

В прошлой жизни я участвовал в спецоперации по устранению крупного наркобарона. Дом у него был — защищенная крепость, скажу я вам. Почти три часа воевали, пока не ликвидировали всех, кто отбивался. И в одном из подвальных помещений мы обнаружили мужчину и двух женщин.

Уже потом выяснилось, что это были туристы, которые путешествовали на своей машине. Люди барона остановили мужчину, его жену и дочку на дороге, ограбили, а потом сделали рабами. Им просто не повезло оказаться не в том месте и не в то время.

Бандиты держали рабов в подвале, выпуская только по ночам: убирать территорию, чистить выгребные ямы, мыть машины. Дочку и жену поначалу пользовали как женщин, но потом стали брезговать, когда скотское отношение превратило их из людей в животных.

Мы им дали хлеба, сухпаек и пришлось даже отбирать часть еды, чтобы не отравились избыточной едой. Так было, когда давали пленникам Освенцима хлеб — они съедали буханку за раз и тут же падали замертво, так как желудок не был готов справиться с таким количеством еды.

Младший сержант с трудом отобрал еду, чтобы отдать позже, когда включится в нормальное функционирование пищеварительная система. Младшая женщина тут же упала на спину и расставила ноги, умоляя взять её, даже вдесятером, лишь бы мы дали ещё кусочек хлеба... В горле встал ком не только у меня, когда мы смотрели на эту семью, которую лишили права не то, чтобы на свободу — право видеть солнце.