– А-а-а, понятно! – обрадованно воскликнул вдруг янч. – Этого слепого проколиста во что бы то ни стало надо заловить! Раскупорить и глянуть, не сидит ли там внутри этот злобнорожий детоубийца с Йеспы…

– Какой он умный, – без улыбки прокомментировала никомедка. – О Ву, скажи, пожалуйста, и почему это твой лучший пилот, бог и царь за штурвалом, ни фига не соображает в жизни?

– Ну почему? Я еще кой в чем соображаю… – обиженно засопел янч.

– Ага. В нюансах анатомического строения женских тел примерно двух сотен биологических разновидностей. Запрашивай старт, горе-детектив. Пускай техи разводят сегменты. Пора отваливать из этого затхлого морга.

– Можно подумать, ты меньше меня соображаешь, но – в мужской анатоми…

Демоголо чиф-лейтенанта резким окриком приказало:

– Отставить разговорчики, Либуука! Выполняй! – И когда одернутый чиф-сержант забормотал запросы, бесплотно присутствующий базовый ком долгим взором оглядел никомедку, спеленутую пологом стрелкового гнезда, и неожиданно спросил:

– Готова хватать и не пущать? Дельце может оказаться неожиданно суровым…

Женщина вскинула голову. Ответила командиру соединения прямым взглядом в упор. Четко произнесла:

– Странный вопрос, О Ву. Я всегда и ко всему готова.

– Я слыхал, твой новый центурион – кэйтианка. Вдруг что… Ты же знаешь этих бесформенных глазастиков, им-то очки фиг вотрешь. Если…

– А мне без разницы. Пускай хоть сам творец сущего. Я – выполняю приказы. Больше меня ничего не касается. Прикажут отправить Вселенную в тартарары – отправлю. Поступит иной приказ – спасу. Ты в курсе, моя соплеменница однажды принимала участие в подобной акции, и в результате от Метрополии осталось, наверное, только облако смертельно ядовитого газа. Я же лично сам знаешь в какой акции принимала участие. От флота мятежников даже молекулы газа не осталось… Кто прикажет – мне все так же все равно. Как и ей.

– Даже… эрсер?

– Эрсеры – тоже люди. Ничем не хуже и не лучше. Такие же бессердечные, гнусные, самолюбивые чудовища, как мы все.

Уроженка Проклятущей Туманности пошевелила пальцами левой руки; тонкие пальчики обтягивала сенсорная перчатка управления скафкомпом, и в кабине, рядом с демоголо фраптянина, возникла проекция строчек. Они появлялись одна за другой, складывались в столбец:

Люди друг другу – звери, Сами в себе – до конца. В души закрыли двери, Заперли в клетки сердца. В панцирях из иголок Защищены от обид. В каждом шипе – осколок Чувства замерзшего скрыт. Каждый укрыл от яда Сердце в бронежилет, Пряча глаза от взгляда В душу, которой нет.

Горели в кабине полоски литер. Они пылали как уничтожившее Землю адское пламя, в числе прочих добровольцев некогда зажженное и соотечественницей Маштарикс. Как неумолимый огнь, пожравший планетную систему желтой звезды, схематическое изображение которой – золотистый кружочек, окаймленный густой бахромой ресничек-лучиков, – в свое время красовалось на доспехах солдат, завоевавших и оккупировавших сонмище миров…

Техники собрали свои приборы, свернули щупы и уже собирались уходить; приметив в проеме люка кровавый отсвет, «синий» соотечественник никомедки заворчал:

– Опять Маштарикс стишками загружает. Совсем обзем… – Никомедец осекся и глянул искоса на молодого эрсера. Тот старательно сделал вид, что не слышал.

– Да, заземлилась она капитально, – согласился старый техник-сержант, делая вид, что эрсеров в ангаре вообще нет. – Но я-то помню ее еще девчонкой с капральскими нашивками. Она и тогда такая была.

– Еще бы. Ведь это было уже после, – многозначительно произнесла рептилоидная ефрейторша.

– А вы не знаете, кого она чаще всего цитирует? – с неподдельным интересом в голосе спросил вдруг юный солдатик. – Я вот ЭмилиДикинсон обожаю, а она к какому клану примыкает?

– О, эти зе… – Никомедец опять осекся и поправился: – Ерсеры… Фанатики религиозные. Помешались на этой своей пое-езии. И что вы в этих случайных наборах слов находите, никак не пойму! Ни смысла, ни красоты… Прямое, непосредственное общение с богами, ты только подумай! И удумали ж тако…

– На то ты и иной… – пробормотал рядовой. Все до единого техники вздрогнули. Даже сам эрсер, сообразив, что сорвалось с его губ. Прозвучавшее всуе словечко, адекватное грязному «зем», мгновенно возвело барьер, разделивший потомков жестоко порабощенных народов и потомка беспощадных поработителей.

Эрсер плотно сжал губы, чтобы не ляпнуть еще что-нибудь непотребное, ссутулился и быстро зашагал к узкой дверце, ведущей из ангара в соединительный туннель.

– Я слышал, ее сержант, тот самый, был большим любителем какой-то древней землянки по именифамилии ОльгаШвец. Об этом, помнится, даже в программах новостей трезвонили, расписывая биографию Героя, – примирительно сказал командир группы техников вдогонку. – Похоже, эту самую поэтессу Машт и цитирует.

– Вот-вот. Она его никогда не забудет. Кажется, лейтенант Маштарикс до сих пор ждет своего сержанта. Знает, что бесполезно, но ждет. Ведь собственными глазами капрал Маштарикс видела, как левая капсула по всему небу огненными брызгами разлетелась, и все равно ждет… Же-енщина! – вздохнул никомедец. В интонации невольно сквозануло: эх, если бы такая да по мне так убивалась…

– Да кто он такой был, этот сержант?! Он что, круче всех на свете?! – остановившись, повернулся к старослужащим новичок с нашивкой «плюс», еще недавно бывший «салатным» рекрутом.

– ТЕСТИРОВАНИЕ ОКОНЧЕНО. ВЗЛЕТ РАЗРЕШЕН, – громогласно сообщила контрольная сеть ангара.

– Не знаю, как насчет всех на свете, но свет он точно спас, – сказала ефрейторша. – С посильной помощью Машт нашей, конечно. Мятежные земы Новой Москвы ухитрились тогда раскопать целый арсенал своих предков… а даже один залп из кваркометов сделай, мало не покажется.

– Судя по тому, что настолько во всех отношениях потрясная баба убивается по сержанту АйвенПолышному, типчик еще тот был… – завистливо сказал уроженец Проклятущей Туманности. Ухватился за скобки и шустро зазмеился по борту, чтобы задвинуть бронеплиту шлюзового люка вручную. Все до единой «звездоплавательные» традиции соблюдались неукоснительно, всегда. Только вот нынешние хозяева звездных дорог предпочитали не вспоминать, КТО создавал их.

Сегменты диафрагмы с глухим шуршанием начали вползать в каменную плоть горы, открывая створ, ведущий в небо.

…ВРЕМЯ и ТОЧКА… [начало седьмого утра по местному, 22-го баюэ; 06jan, 15:09unt; тринадцатый радиальный туннель; «PROCOL HARUM 932», средний автономный крейсер «дорожного» Легиона, временно придан «антиземам» (борт № 93735625112, юрисдикция SP of ICS); база номер 8546 регионального корпуса StarsPatrol; траверз астропорта имени Конфуция, 76,4 mgm над территорией Города Великой Стены (столицей Независимой Республики Ланбаол); на орбите Восточного Ветра (Династия Сунь II)]

Единственная из всех, кто присутствовал на сетевой конференции, кэйтианка была облачена в полный боевой комплект. Гибкая броня прозрачным слоем целиком покрывала ее тело, сейчас принявшее форму идеального сфероида. Серебринки двух лейтенантских звездочек, колоски полевого лидера и силуэт атакующего, растянутого в прыжке динопарда цвета хаки, были почти прозрачны и едва просматривались.

Представительница человеческой расы истощенного мира Кэйт-И неспроста поддерживала режим полной проницаемости для световых лучей видимого спектра: чтобы зрительные рецепторы, которые условно назывались глазами, могли свободно перемещаться по всему внешнему слою тела.

Чтобы женщине, природою наделенной действительно всеобъемлющим взглядом, ничто его не застило.

Тревожный вызов, посланный дежурным наблюдателем, настиг ее в тренировочном имитаторе. Там она (в процессе спарринг-схваток) знакомилась с иксатыми «своей» центурии, которые имели статус всадников всех рангов. В реале они были разбросаны по всей галактике, эти непосредственно подчиненные ей офицеры, ворэнты, сержанты и капралы. Из ста девяноста шести младших командиров она успела пропустить через себя всех до единого (двадцать девять) отрядных и взводных, но лишь чуть более половины звеньевых, групповых и расчетных…