За этот неблаговидный поступок, по рассказу Вергилия, ему досталась захваченная в Трое Андромаха — вдова его старшего брата Гектора, и часть царства в Эпире[45]. Родившийся у Гелена и Андромахи сын был наречен Пергамом. После смерти Гелена подросший Пергам с Андромахой переселились в Малую Азию, где заложили новый город, получивший название по имени своего основателя.

Эта в целом обычная для того времени история произошла в XII веке до н. э. А через 1000 лет город Пергам в результате еще одного предательства стал столицей Пергамского царства.

После смерти Александра Македонского один из его ближайших сподвижников — диадох Лисимах — присвоил значительную часть казны великого завоевателя — 9000 талантов[46]. Состояла она из бесчисленных сокровищ, награбленных когда-то в Персеполе, Индии и Вавилоне. Для хранения казны Лисимах избрал подземелья небольшой, но неприступной крепости Пергам. По сей день сохранились вырубленные в твердом камне коридоры, в которых, вероятно, были сложены драгоценности македонского царя.

Лисимах доверил охрану сокровищ своему слуге, евнуху Филетеру. Но тот умело использовал давнюю вражду Лисимаха и другого диадоха — Селевка I Никатора — для захвата казны и власти в Пергаме. Перейдя на сторону Селевка, Филетер вместе с ним в 281 году до н. э. победил Лисимаха в битве в Лидии и в 283 году до н. э. создал новое эллинистическое государство в области Мисия, основав династию Атталидов[47]. Свое царство Филетер завещал сыну своего брата Эвмену I.

Впрочем, верность Селевкидам хранилась недолго, и при царе Аттале I Сотере (241–197 гг. до н. э.), племяннике Эвмена, Пергам осмелился провозгласить независимость, однако для верности заключил союз с Римом и в дальнейшем показал себя его верным союзником.

Пергамское царство стало самым сильным в Малой Азии, но величие государства и его царей Атталидов было недолговечным. В 133 году до н. э. Аттал III умер бездетным, завещав царство римлянам, обеспечив при этом свободу некоторым городам и прежде всего — столице.

Столица царства находилась в 30 км от побережья Средиземного моря и располагалась на 300-метровой скале, разделявшей два притока реки Каик — Селинунт и Кетий. Со временем выступы скалы были превращены в просторные террасы. Фактически греческие архитекторы построили три города один над другим, соединив их лестницами с бельведерами и террасами, несущими двухэтажные портики.

В верхнем городе, административном квартале, находилась двойная агора (обширная площадь) с храмом Диониса. На верхней площадке стоял большой алтарь Зевса и Афины — здание замечательное как своими размерами, так и красотой скульптурного убранства, а также святилище Афины Паллады, ограниченное с двух сторон портиками. На этой площадке также располагалась библиотека, а на самом верху — дворец и обширный арсенал. Немного ниже под террасой размещался театр.

В среднем городе находился великолепный гимнасий, построенный на разных уровнях, соединенных широкими лестницами и подземными переходами, а также храмы Деметры и Геры. Нижний город с агорой, окруженной двухэтажной колоннадой, был торговым центром и местом жительства большей части 120-тысячного населения.

Таким образом, из общего ряда греческих городов Малой Азии Пергам выпадает не только географически (располагаясь вдали от берега), но и политически. Распространенной в те времена демократией здесь никогда не пахло, что видно из городской планировки: обычно в демократических полисах дома граждан были построены на одном уровне полукружий; каждое полукружие все ниже по мере удаления от Акрополя и центральных общественных зданий — храмов и театров. В Пергаме пик холма занят царским дворцовым комплексом. Ниже — театры и храмы. А частные дома — на большом удалении от центра города, за пустырем у подножия горы. Так в Средиземноморье строились столицы античных государств, где правили тираны.

Своим богатством, успехами и славой Пергам обязан был не только торговле, но главным образом наличием богатейших угодий, где выращивали зерновые культуры, оливки, виноград, а также занимались селекционным животноводством. В самом Пергаме производили благовонные масла, тонкое льняное полотно и золотую парчу, а также знаменитый пергамент — материал для письма из недубленой сыромятной кожи животных. Согласно легенде, переданной Плинием Варрским, изобрел пергамент царь Пергама Эвмен II (197–159 годы до н. э.) для нужд городской библиотеки после того, как египетские Птолемеи ввели запрет на вывоз папируса. Причем запрет этот был следствием ревности александрийцев именно к богатству пергамской библиотеки. Впрочем, он послужил во благо. Новый писчий материал уже не сворачивали в трубочку, как на Ниле, а складывали в стопки — лист к листу. Это были настоящие книги, ни одна из которых, к сожалению, до наших дней не сохранилась.

Народ жил богато, и свободные граждане ежедневно благодарили богов за то, что те даровали им такую завидную долю. Жители Пергама не поскупились и возвели самый богатый в греческом мире алтарь, посвященный Зевсу. Он представлял собой помост из белоснежного мрамора, квадратный в плане. Вдоль трех стен шла мраморная лента рельефа, а с четвертой лестница вела на окруженную колоннадой площадку, где находился мраморный жертвенник. Ваятели Пергама создали великолепный фриз, украшавший алтарь и изображавший схватку богов и восставших против них гигантов. Фигура Зевса превосходит остальные величиной и силой. Кажется, что все тело, каждая мышца пронизаны страстью. Вооруженный молнией верховный бог ведет бой сразу с тремя гигантами. Громовержец сокрушает своих врагов, и они гибнут в страшных мучениях. Алтарь уже в то время был признан выдающимся произведением искусства.

Карл Хуман так романтично писал о своей знаменитой находке: «Когда мы поднимались, семь громадных орлов парили над акрополем, предвещая счастье. Откопали и расчистили первую плиту. То был могучий гигант на змеиных извивающихся ногах, обращенный к нам мускулистою спиною, голова повернута влево, с львиной шкурой на левой руке… Перевертывают другую плиту: гигант падает спиною на скалу, молния пробила ему бедро — я чувствую твою близость, Зевс!

Лихорадочно обегаю все четыре плиты. Вижу, третья подходит к первой: змеиное кольцо большого гиганта ясно переходит на плиту с гигантом, павшим на колени… Я положительно дрожу всем телом. Вот еще кусок — ногтями я соскабливаю землю — это Зевс! Памятник великий и чудесный вновь подарен миру, увенчаны все наши работы…

Глубоко потрясенные стояли мы, трое счастливых людей, вокруг драгоценной находки, пока я не опустился на плиту и не облегчил свою душу крупными слезами радости».

Немецкие археологи смогли отыскать практически все основные фрагменты алтаря. Ценнейшие артефакты на повозках, запряженных ослами, пять часов перевозились к побережью, перегружались на немецкие корабли и отправлялись в Берлин. Восстановленный Пергамский алтарь был выставлен в Берлине, а Германия получила возможность достойно противопоставить «пергамские древности» фризу из Парфенона в Британском музее Лондона.

В фашистской Германии форма алтаря стала образцом для подражания. Архитектор Вильгельм Крайс выбрал для своего Солдатского зала в здании Верховного командования сухопутных войск в Берлине, а также для нереализованного проекта памятника погибшим воинам у подножия греческого Олимпа, архитектурную форму, обнаруживавшую значительное сходство с Пергамским алтарем. В Солдатском зале предусматривался фронтальный фриз, который так и не был воплощен в реальности. Такая реминисценция не в последнюю очередь обусловлена идеологическими представлениями национал-социализма. Алтарь соотносился с жертвенностью и героической смертью. Как и Пергамский алтарь, оба эти проекта являются культовыми сооружениями. Национал-социализм пытался присвоить себе послание о победе добра над злом, которое нес алтарный фриз.