По соседству с большим храмом обнаружены остатки расписного барельефа. По-видимому, это изображение битвы, в которой участвуют Зевс, Афина и герои античных мифов. Барельеф служит наглядным свидетельством влияния греческой культуры на этрусков. О том же говорят находки расписных ваз с надписями на греческом языке. Любопытно, что само название Пирги греческое и означает «башни».
В 1964 году было совершено сенсационное открытие, позволившее определить еще одно влияние на этрусков — карфагенское. В пространстве между храмами был обнаружен тайник, и из него извлечены 3 свернутые пластинки из тонкого листового золота — две с этрусской, одна с финикийской надписью. Рядом найдены бронзовые гвозди с золотыми шляпками. С их помощью таблички прикреплялись к двери или к стене храма.
Этрусские таблички были прочитаны с помощью параллельного финикийского текста. Оказалось, что это посвящение Тефария Валианы (правителя Цере) богине Юноне — Астарте. Стало ясно, что Пирги — часть Цере, а именно его порт. Так подтвердился известный из произведений античных авторов факт — существование военно-политического союза между Цере и Карфагеном. Храм в Пиргах имел значение религиозного центра всего церетанского государства и находился под особым покровительством его главы.
Позднее археологи раскрыли участок мощеной дороги, соединявшей Пирги с Цере и непосредственно подходившей к одному из храмов. Полагают, что это не просто торговая магистраль, но и дорога священных процессий, наподобие тех, какие имелись в греческих городах. Этот храм был посвящен женскому морскому божеству, известному грекам под именем Левкофеи, и, естественно, находился на самом берегу моря. Дальнейшее укрепление отношений между этрусками и карфагенянами в начале V века до н. э. привело к строительству второго храма, посвященного на этот раз Астарте, карфагенской богине. После строительства этого храма к нему тоже была подведена мощеная дорога.
В 384 году до н. э. тиран Сиракуз Дионисий Старший разграбил и уничтожил храмы Пирги. Видимо, в момент нападения золотые таблички были сорваны со стены и спрятаны до лучших времен. Как это часто бывает в истории, такие времена не наступили. Этрусский город прекращает свое существование, а у его руин вскоре появляется римская колония, принявшая имя Пирг.
В 1969 году был найден другой приморский город, Грависка, являвший портом знаменитого этрусского центра — Тарквинии. Уже в VI–V веках до н. э. Грависка достигает расцвета. Это видно по ее длинным улицам, образующим обширные кварталы, частным и общественным зданиям, складам.
Так же как в Пиргах, в Грависке было святилище с участком, огороженным стеной. В центре священного участка находился храм с двумя внутренними помещениями для двух божеств. В яме близ храма сохранялись остатки жертвоприношений, сосуды с пеплом животных, бронзовые вертела, на которых жарилось мясо, посвященное богам. Рядом с храмом и внутри него обнаружено множество ваз и светильников греческого происхождения. Огромный интерес вызвала находка мраморной колонки с вырезанной на ней греческой надписью: «Я принадлежу Аполлону Эгинскому, меня приказал сделать Сострат».
Однако хорошо известный нам «отец истории» Геродот рассказал об установлении греками торговых связей с загадочным городом Тартессом, расположенным где-то на атлантическом побережье Испании. Буря занесла корабль самосца Колея за Геракловы Столбы, и он оказался в Тартессе, в то время еще не известном эллинам. Сообщив о большой выгоде, полученной Колеем из торговли с тартессцами, Геродот добавляет, что еще большую прибыль получил эгинец Сострат. По начертанию букв надпись из Грависок датируется концом VI века до н. э. — временем жизни известного Геродоту Сострата. Совпадение родины Сострата и места храма Аполлона, которому сделано посвящение, говорит в пользу того, что купец и посвятитель — одно лицо.
Нетрудно объяснить, как Сострат оказался в Грависке. Путь в Тартесс пролег через этрусские порты. Купец с острова Эгина должен был обогнуть Пелопоннес, выйти в Адриатическое море и, следуя вдоль берега южной Италии, выйти в Тирренское море, получившее свое имя от тирренов-этрусков.
Наименование еще одного этрусского города, расположенного в глубине страны, остается неизвестным. Его называют по расположенному по соседству современному поселку — Аквароссой. Раскопки шведских археологов, начавшиеся в 1966 году, вскрыли укрепление на отдельно стоящем холме. Самое крупное здание города — храм — занимает центральное место. В нем три помещения для трех божеств. Остатки рельефов из обожженной глины датируют храм второй половиной VI века до н. э., когда этрусские государства достигли наивысшего экономического и политического расцвета.
Самое интересное в Аквароссе — это жилые дома. Раньше ученые могли судить о них лишь по погребальным урнам, представляющим их модели, и внутреннему устройству гробниц. Теперь мы знаем о плане домов, об устройстве их стен и крыш. Некоторые дома крылись черепицей, расписанной фигурами животных или украшенной их рельефными изображениями. При этом удивительно не только мастерство, с которым сделаны эти черепицы, но и их назначение. Ведь рисунки не были видны проходящим по улицам. Ими могли любоваться разве лишь птицы.
Однако расцвет союза этрусских городов был недолог. И первой ласточкой заката былого могущества стало отпадение Рима. Латиняне изгнали из города этрусского правителя Тарквиния Гордого. Вернуть власть над городом этрускам не удалось, а вскоре под ударами греков были потеряны и пути, ведущие в Кампанию. Окончательно Этрурию добило поражение ее флота близ Кум в сражении с армадой Гиерона Сиракузского в 474 году до н. э. Утративший могущество союз городов с юга начали рвать былые вассалы-латиняне, а с севера — галлы. Обострились и внутренние противоречия. Под угрозой галльского вторжения часть этрусских городов вновь заключила союз с Римом — но уже как с равноправным партнером. Впрочем, партнер этот довольно быстро занял лидирующее положение и присоединял этрусские города один за другим — где договором, а где и мечом. В 265 году до н. э. римляне штурмом взяли Вольсиний — последний этрусский город. Этрурия была полностью поглощена растущей Римской державой. Однако еще во II веке до н. э. некоторые этруски продолжали говорить на своем языке.
И здесь мы возвращаемся к загадке происхождения этрусков и их языка. Над этим ломали голову даже их современники-греки, любившие строить отвлеченные теории. Первым свою догадку высказал Геланик Лесбосский: предположил, что предками этрусков являются пеласги — древнейшие (с точки зрения эллинов) жители Балканского полуострова. Вытесненные из родных мест, они пересекли Адриатическое море, высадились в долине реки По, а позже перебрались в Тиррению.
Геродот имел на этот счет свое мнение — он считал, что этруски-тирренцы на самом деле потомки лидийцев. И, таким образом, родина их находится в Малой Азии. Эта гипотеза заняла господствующее место в античной литературе.
Наконец, надо отметить и позицию Диодония Галикарнасского, который доказывал, что этруски не имеют ничего общего ни с лидийцами, ни с пеласгами. «Ближе к истине, — говорит он, — те, которые считают, что этруски ниоткуда не приходили, но что они народ туземный в Италии, так как это народ очень древний и не похож ни на какой другой ни по языку, ни по обычаям».
А что же современные ученые? Им тоже не удалось внести ясность в этот вопрос. Правда, надо сказать, что в Европе наиболее близкой к истине считается гипотеза Геродота. Другой вопрос, откуда предки этрусков появились в Лидии? Тут сложностей добавляет этрусский язык. Широко распространена гипотеза, что это забытое наречие наиболее близко к латыни. В этом нет ничего удивительного. Латиняне, долгое время остававшиеся под этрусским влиянием и господством, немало обогатили свой язык за счет этрусского. Более того, наиболее радикально настроенные исследователи высказывают предположение, что и сами латиняне вообще возникли как боковое колено этрусского этноса. А понятие Latinum следует понимать как «окружение» — то есть окраина Этрурии.
