Отец остался с нами лишь на три года, отсчитывая от моего рождения, а потом ушел с дорожной сумкой за плечом. Периодически, когда я еще была подростковом возрасте, он «мирился» с моей мамой, получая вид на жительство на левой стороне ее кровати, а затем снова сеял свой дикий овес в другом месте. Он проигрывал наши деньги, отложенные на продукты, а затем спокойно клялся, что от вины из-за их потери он не мог сомкнуть и глаз. И ведь все это происходило, когда у нас нечего было есть, кроме коробки несвежих крекеров. Мой папа.

Однажды, когда наши шкафы были пусты, и я с жадностью грызла свой большой палец, он пропал с последним долларом моей мамы. Мой пятилетний мозг думал, что он пошел найти нам какой-нибудь еды, но несколько часов спустя, он вернулся, и так сильно пах филадельфским сырным стейком

[23]

, что у меня потекли слюни. Оливер Каспен присматривал за Оливером Каспеном. Это была та соломинка, что сломала спину моей матери. Она вышвырнула его из нашей дерьмовенькой квартиры-студии с такими ругательствами, которые я раньше никогда не слышала.

Борьба за Калеба началась сразу после того, как уехала Джессика. Девушки требовали внимания Калеба, словно шимпанзе на ветке.

— У него есть банан, который хочет каждая девушка, — прокомментировал однажды Джим, наблюдая, как пара блондинок скакали вокруг него, словно свободно привязанный аэростат с гелием. Калеб смеялся над тем, что одна из них сказала. Затем она наклонилась и оставила поцелуй на его щеке, от которого он покраснел и в удивлении отстранился. Я ревниво посмотрела в сторону. Еще раз я подобное не вытерплю. Я мысленно убивала кого-нибудь каждые 5 минут.

Возможность появилась в тот же день, когда я завалила свой тест по латинскому языку. За все годы обучения я не получала меньше «С», так что большая, обведенная красным и дважды подчеркнутая «F» преобразовалась в мозговой шок. Я теряю хватку. Не могу сконцентрироваться. Калеб укоренился в моем мозгу, словно паразит, и теперь кормится моими эмоциями и мыслями.

Надо срочно что-то делать. Я стояла между зданиями, сжимая свой тест по химии и глядя стеклянными глазами на случайный кирпич в стене, когда кто-то подошел и всунул флайер мне в руку. Обычно я бы выбросила его, но на этот раз, обвиняя во всем свое шоковое состояние, я его развернула.

ВЕЧЕРИНКА У ЗАКА

Где? Ну, где же?

Когда? Суббота, в 10 вечера.

Принести: пиво.

Когда я вернулась в комнату, то сразу же ткнула флайером в лицо Кэмми.

— Давай пойдем туда.

Она склонилась над ватманом, используя жидкую подводку для глаз, чтобы написать по трафарету «Бизнес План» в самом верху. На секунду она оторвала взгляд и взглянула на флайер, а потом начала дуть на буквы.

— У тебя кризис среднего возраста?

— Мне всего лишь двадцать, шутница. Нужно находиться посередине своего жизненного пути, чтобы задумываться о кризисе среднего возраста. Почему ты не используешь маркер?

— У меня его нет, и я не в настроении для шуток. Сдавать проект завтра, а единственное, что я знаю о бизнесе, так это только то, как пишется это слово.

— Ну, ты даже этого не знаешь, потому что умудрилась не дописать еще одну букву «С»

[24]

.

Кэмми нахмурилась, взглянула на свой постер и приступила к работе над последней буквой «С».

— Мне нужно, чтобы ты пошла со мной...

Я подошла к своему ящику и достала коробку маркеров.

— Что ты собираешься делать на вечеринке?

Я подавила желание ударить её и постаралась звучать мило.

— Не знаю. Нормальные вещи, которые люди делают на вечеринках...как, например...веселиться.

— Ты не пьешь, не танцуешь и не куришь. Извини, Оливия, но никто не захочет говорить с тобой о политике. Если ты не собираешься приходить на вечеринку со спиртным, то твое появление будет…. эм, неуместным.

— Я могу танцевать, — сказала я, защищаясь, — к тому же, любой может пить - для этого не нужен особый талант.

— Да, но особый талант нужен для того, чтобы вести себя не как дура, когда ты напиваешься, —она рисовала сердечки в уголках ватмана, в каждое из которых  поместила маленькие улыбающиеся лица.

Она впустую тратила воздух.

Я драматически вздохнула.

— Я сделаю твой проект за тебя при условии, что ты пойдешь со мной.

Кэмми перевернулась на спину и замахала руками в воздухе, словно плыла брасом.

— Аллилуйя! Ты сказала волшебные слова.

Я хмыкнула. Мне бы все равно пришлось делать плакат за нее. Я бы проклинала все, если бы позволила бизнес-плану своей соседки выглядеть так, словно это открытка ко Дню Святого Валентина.

В субботу я подготовилась с точностью нейрохирурга. Все должно было пройти отлично. Я собиралась выиграть это сражение, взяв к себе в помощницы помаду «Mad Merlot» и «Sexy» от «Victoria Secret»

[25]

. В 10 часов Кэмми и я плыли вверх по лестнице, расположенной дома у Зака, окруженные облаком выдыхаемого людьми никотина. Моя голова кружилась, а мое платье было настолько маленьким, что обтягивало мою грудь, словно удав.

— Хорошо, что ты похожа на нормальную девушку, — сказала Кэмми, улыбаясь мне в знак одобрения.

— Ты говоришь «нормальную», подразумевая противоположность чему?

Я дергала платье, пытаясь прикрыть свою обнаженную грудь, которая выглядывала как два пухлых кекса из бюстгальтера с эффектом «push up», который мне одолжила Кэмми.

Она ухмыльнулась мне и потянула платье на место.

— Ну, у тебя они есть, и это не может не радовать, — она указала на мою грудь. — И зачем ты прятала их в этих ужасных старых рубашках, которые носишь. И да, макияж делает тебя такой сексуальной, я бы даже сказала экзотичной. В общем, подруга, ты отлично привела себя в порядок.

Я надеялась на это.

— Ты готова, О? — спросила Кэмми, сжимая мою руку. Вообще, я чувствовала себя плоховато, но, сделав глубокий вдох, я кивнула.

—  Хорошо, потому что это будет самая интересная ночь в твоей жизни.

Дверь открылась, и мы зашли в комнату, наполненную телами и противным запахом пива. Мой первый инстинкт - сделать шаг назад. Кэмми толкнула меня через дверной проем в сторону стола, наполненного бутылками.

— Сначала напитки, — сказала она, протягивая мне красный пластиковый стакан, — а затем, ты начнешь делать то, зачем пришла.

Кэмми плеснула водки в мой стакан и добавила немного клюквы. Я так нервничала. Сделав слишком большой глоток для своего рта, я пролила жидкость на перед своего платья.

— Осторожно, Джулия Робертс. План в том, чтобы быть трезвой. — Кэмми неодобрительно осмотрела меня, после чего я сделала еще один глоток, на этот раз аккуратней. Было хуже, чем я думала. Люди потели и трогали все, выдыхая свое алкогольное дыхание друг другу в лицо... Микробы! Похоть! Они вели себя как животные. Внезапно я почувствовала прилив паники. Это было слишком тяжело - быть кем-то другим. Должен быть другой способ сделать это.

— Не думаю, что смогу, — сказала я, поворачиваясь. Дверь была в десяти шагах. Все что мне надо было сделать, так это уклониться от пары тел, и я смогу выскользнуть на прохладный ночной воздух, прежде чем у меня будет возможность унизить себя.

Кэмми схватила мою руку.

— Вон он, — прошипела она мне в ухо. Он играл в пул в комнате слева от нас. Хриплый смех доносился до места, где мы стояли, и я уловила слова «вибратор и слесарь».

— Ну, может, мы сможем ненадолго остаться, — тихо сказала я. Был ход Калеба. Он сосредоточенно наклонился над столом и забил два мяча в лузы.

— Что мне теперь делать?

— Ты должна привлечь его внимание, при этом не привлекая его внимания.

— Я не играю в девчачьи игры.

Кэмми махнула кому-то через комнату.

— Слушай, просто не будь очевидной, — сказала она. — Нет ничего более непривлекательного, чем девушка, которая бросается на парня. — И это говорит мне та же Кэмми, которая натирает детским маслом свое декольте каждое утро, чтобы привлечь внимание к своим «лучшим частям».