Фридер уже почти в отчаянии.

– Но, бабушка, – говорит он дрожащим голосом, – бабушка, твою спицу стащил я! А мишку – разбойник!

– Да, действительно, – говорит бабушка. В её голосе совсем не слышно страха. – Действительно! А я и забыла. Я же старая женщина, а не скорый поезд.

И вдруг она очень громко вскрикивает:

– Ха! Вот он!

Разбойник! Бабушка поймала разбойника! Или… разбойник поймал бабушку? Затаив дыхание, Фридер осторожно, очень осторожно выглядывает из-под кухонного стола.

Разбойника нигде не видать. На кухне стоит бабушка. Одна только бабушка – с его медвежонком в руке.

– Мне его разбойник прямо под зад подсунул, – восклицает она и машет медвежонком. – Он и расплющился, вот ведь жалость какая!

Фридер сидит на корточках под кухонным столом. Он глядит во все глаза. И тут наконец до него доходит. Всё-всё!

– Эх, бабушка! – говорит он укоризненно. – Ты что ж это! Украла у меня мишку!

– Как ты со мной, так и я с тобой, – говорит бабушка и ухмыляется. – Ты ведь украл у меня спицу. Давай, неси её обратно, сейчас же!

Фридер пыхтит, выползает наружу и приносит спицу. Сейчас же.

– А мишку моего раздавили! – говорит он и хватает расплющенного медвежонка.

– А спица моя теперь кривая, – говорит бабушка и рассматривает изогнутую спицу.

– Ну понимаешь, разбойники – они такие, – ухмыляется Фридер, берёт спицу и крутит её в руках, пытаясь выпрямить.

– Да уж, разбойники – они такие, – ухмыляется бабушка, берёт мишку и теребит его, стараясь вернуть ему прежнюю форму.

Бабушка и Фридер очень стараются, теребят и крутят, и вот – у мишки теперь только две вмятинки. А спица только немножко погнута…

– Главное, что разбойники ушли! – говорит бабушка и чмокает Фридера в щёку.

– Главное, что мишка снова тут, – говорит Фридер.

И тоже чмокает. Медвежонка. В немножко помятый нос.

– БАБУШКА! – кричит Фридер и дёргает за бабушкину юбку. – Бабушка, мне так жарко! Сделай что-нибудь!

– Да отстань ты от меня, шпингалет! – ворчит бабушка. – Думаешь, мне не жарко?

Бабушка лежит в саду, в шезлонге, прикрыв голову носовым платком. От солнца. Оно вовсю палит с неба. Жаркий-прежаркий летний день. Фридер весь в поту. Ещё чуть-чуть – и он растает…

– Бабушка, – ноет он и чувствует, как пот капает ему на нос, – бабушка, купи мне мороженого. Мороженое помогает от жары!

– Я с места не сдвинусь, – говорит бабушка, вытирая лоб. – Слишком жарко. И точка.

Бабушка закрывает глаза, всхрапывает и засыпает.

Фридер стоит рядом, потеет и сердится. Как можно спать в такую жару! Бабушка может. А он – нет. Ему сейчас хочется мороженого – холодного, сладкого.

– Если мне не дадут мороженого, из меня вытечет весь пот и я умру, это точно, – ворчит Фридер. Но ворчит совсем тихо. Нельзя тревожить спящую бабушку. Но ведь спящая бабушка не купит ему никакого мороженого…

Фридер тяжело вздыхает. Ему ужасно хочется мороженого… В огромном вафельном рожке. Чтоб его было много-премного, и чтоб оно было малиново-красное.

Или зелёное, как киви.

Или жёлтое, как ваниль.

Или всё вместе.

Во рту у Фридера текут слюнки, а со лба течёт пот.

Фридер издаёт протяжный стон… и вдруг ему приходит в голову идея. Он сам купит себе мороженое. Да-да! Он уже большой и давно умеет сам ходить за покупками. Денег у него, правда, нет. Свинья-копилка стоит дома, в детской. Ну ничего. Мороженщик, конечно, продаст ему мороженое в долг. Фридер попросит одну только маленькую порцию. И принесёт немножко бабушке. Это будет сюрприз. Вот она удивится! Фридер радуется и на цыпочках крадётся к садовой калитке.

Мороженщик стоит там, в начале улицы. Фридер знает, он его видел. Только где в точности, Фридер не помнит. Но ничего. Он наверняка найдёт мороженщика. Фридер выскальзывает из сада, и вот он уже на улице.

Очень даже просто.

Улица выглядит опустевшей… ни машин, ни людей. Только домa. А мороженщика нету. Фридер смотрит направо, Фридер смотрит налево.

– Пойду налево, – решает Фридер. И шагает направо. Идёт вниз по длинной, тихой улице. Ни машин, ни людей, ни мороженщика. Но это ничего. В городе много улиц. И где-нибудь стоит мороженщик. Наверняка. Фридер заворачивает за угол… вот сейчас он увидит мороженщика…

Но его нет. Только улица, длинная и тихая. И жара…

Фридер храбро идёт дальше, прибавляя шагу.

Мороженщик должен же быть где-то тут, вот за этим углом. Но за углом опять только дома и улица… длинная и тихая.

Фридер останавливается, отдувается и глядит вокруг… Пот щекочет живот. Пот капает в уши. И никого нет, у кого можно было бы вежливо спросить: «Будьте добры, как пройти к мороженщику, пожалуйста?»

– Ладно, спрошу у бабушки, – решает Фридер. – Пойду обратно.

И он поворачивает назад и идёт по улице вверх. И вдруг видит перекрёсток. И четыре улицы, которые отходят от него налево, направо, вверх и вниз.

Фридер вертит головой, делая ею почти полный круг. Куда же ему теперь идти?

Где сад и бабушка?

– Налево, – говорит Фридер и шагает направо. Он бежит. Всё быстрее и быстрее. Рубашка приклеилась к животу. Язык во рту горит. Ноги устали.

А сад и бабушка в саду никак не хотят появляться.

– Не та улица, – Фридер запыхался и поворачивает назад. И бежит бегом. Но и эта улица всё равно не та. Очень даже не та. Все улицы не те. А эта – особенно. Фридер снова разворачивается и снова бежит вперёд.

Бежит, вытирая пот, смотрит вокруг и видит всё то же, что видит уже давно: длинные, тихие, не те улицы. Широкие улицы и узкие улицы, но нигде нет ни сада, ни бабушки. И тут Фридер понимает то, о чём давно уже догадывался: он заблудился. И больше никогда не найдёт дорогу назад. Сада нет. Бабушки нет. Теперь он так и будет всю жизнь бегать и искать, бегать и искать – по не тем улицам, по жарким, тихим улицам…

Он потерялся и больше уже никогда не вернётся домой.

– Бабушка-а! – кричит Фридер. Кричит изо всех сил. И зигзагом перебегает дорогу.

– Бабушка-а! – всхлипывает он. – Я хочу к бабушке.

По щекам текут слезы и пот. Ослепший от слёз и пота, Фридер спотыкается, летит головой вперёд… и утыкается во что-то мягкое. И что-то холодное и мокрое капает ему на голову.

Фридер крепко обхватывает это мягкое и тихо, жалобно стонет:

– Я хочу к бабушке!

– Очень хочется на это надеяться, – говорит этот кто-то мягкий. – Негодник ты, беглец несчастный!

Мокрая, холодная капля падает Фридеру на нос. Фридер широко раскрывает глаза, очень широко… и смотрит на багрово-красное бабушкино лицо. Бабушка! Вот же она! Она здесь! Очень даже здесь!

Бабушка тут же напускается на него:

– С ума ты сошёл, что ли? Просто так взял и убежал! А я тут ношусь по жаре, вся с ног сбилась! Больше никогда так не делай! Так можно тепловой удар получить! И инфаркт к тому же!

– Я просто хотел купить мороженого, бабушка, – шепчет Фридер и крепко держится за бабушку. Очень крепко.

– Да уж куплено, – говорит бабушка и показывает ему два вафельных рожка.

Из одного вяло выползает розовый ручеёк и капает Фридеру на лицо.

– Мне же пришлось тебя везде искать, – говорит бабушка укоризненно и вытирает Фридеру щёки. Они все в мороженом, в слезах и в поту.

– Ох, бабушка, – глубоко вздыхает Фридер, крепко держась за бабушкину руку. – Ох, бабушка, я так сильно испугался.

– А уж обо мне и говорить нечего, – отвечает бабушка. – Теперь мне срочно нужно новое мороженое. И за него заплатишь ты. Из своей копилки. Это будет тебе штраф.

Фридер всхлипывает и шмыгает носом. Фридер сияет и кивает.

Бабушка и Фридер рука об руку шагают к мороженщику. Он стоит там же, где всегда. Слева от сада за углом. И бабушка покупает мороженое.