— Колесо вертится.

— Вудс, я считала тебя достаточно умным, чтобы не попасть в такой оборот.

Он поднял голову и взглянул на нее.

— Эдис. — Он замолчал. — Послушай. — Его рука сделала какой-то бесцельный жест и снова упала на колени. — Когда я приехал в Нью-Йорк, игра уже началась, карты были сданы.

— Понимаю. — Она взяла у него из рук пустой стакан и поставила на стол. — Ты подразумеваешь игру сберегательных банков? Их карты?

Он молча кивнул.

— Но по-видимому, велась еще одна игра, — продолжала Эдис. — Тебе не кажется, что…— Ее голос замер, она замолчала.

— Да?

— Ничего. — Она села за стол напротив него. — Но все-таки, как насчет этой…— Она резко прервала фразу.

— О чем ты?

Эдис тряхнула головой.

— Неважно. Как-нибудь в другой раз…

Палмер заметил, что она изучающе разглядывает его. Он постарался выпрямиться, как будто это сколько-нибудь могло помочь ему выдержать осмотр. И все же у него не хватило энергии на такое усилие. Хотя он чувствовал, что не в состоянии пошевелиться, спать ему не хотелось. Если бы нашелся какой-то способ продлить это бездействие на неопределенное время, он бы с удовольствием сидел здесь и ждал. Но чего он ждет, Палмер не имел понятия.

— Все неважно, — медленно и задумчиво сказала Эдис, как бы обращаясь к самой себе. — Кроме одного. Что ты собираешься делать?

Палмер попытался пожать плечами. Неодолимая апатия сковала его движения. — Поклониться и уйти? — предположил он. — Признать, что большой город загнал меня в угол? Лицо Эдис было абсолютно спокойно.

— Что бы ты сделал, если бы мог?

Брови Палмера изогнулись, потом устало опустились.

— Побил их.

— Ради Бэркхардта?

Палмер издал губами какой-то тихий звук:

— Ему конец, что бы я ни сделал. Он уже не нуждается в помощи. И я не собираюсь помогать ему, даже если бы мог.

— Тогда почему ты хочешь одержать над ними победу?

Он сделал медленный вдох.

— Это принесло бы мне огромную радость. — Он бессмысленно улыбнулся. — Огромную юношескую радость, должен признаться. — Он лениво выдохнул воздух, который задерживал в легких. — Это все мечты. Так кончаются только сказки.

— Тогда что же мы будем делать?

— Мы?

— Если ты уйдешь из банка? Что будет делать вся семья? Покинем Нью-Йорк? Покинем этот дом?

Палмер закрыл глаза.

— Я пока не думал.

— Но это же совершенно ясно.

Ее резкий тон заставил его открыть глаза.

— Да?

— Но просто так сдаться…— Она сидела очень спокойно, разглядывая свои руки, в которых держала стакан из-под молока. Потом: — Вудс, если тебе не нравились твои карты, зачем ты вступил в игру?

— Не знал, что они крапленые. — Он глуповато ухмыльнулся.

— Может быть, это вообще были не те карты.

— Учитывая, что сдавал Джо Лумис… да.

— Кто-о?…

— Джет-Тех, — Палмер поморщился. — Семидесятилетний идейный вождь. — Он тихо засмеялся: — Главный шулер.

— А это…— Она замолчала.

— Что это?

— Ничего.

— Черт возьми, Эдис. Ты все время начинаешь вопросы и не заканчиваешь их.

— Мне интересно. Возможно ли, не слишком ли поздно… просто, — она сделала руками какой-то вращательный жест, — просто начать новую игру. Со своими картами?

— Как?

— Ну я не знаю…

— Ты переборщила с этой метафорой, — сказал Палмер. — Это ведь все-таки не карточная игра. Правда?

— Но она на нее похожа. И когда твой противник подтасовывает карты, ты требуешь новой игры с новой колодой.

— Но я не могу ни от кого ничего требовать в моем положении. — Он почувствовал в себе искры раздражения. Оно казалось направленным на жену, но совершенно очевидно, это было раздражение на самого себя, на свою беспомощность. Странно, но эта злость согрела его. Огромная, давящая, какая-то мертвая апатия неожиданно прошла. Он почувствовал почти невесомость.

— Ты что? Тебе нехорошо? — спросила она.

— Просто… я неожиданно почувствовал невесомость…— Он смущенно рассмеялся и в это же мгновение вспомнил Гейнца Гаусса. — Послушай, — начал он.

— Да?

— Дело в том…— Он снова замолчал.

— В чем?

— Это напомнило мне о моем антигравитационном друге.

— Вудс, о чем, черт побери, ты говоришь?

— О Гауссе, который открыл новейший закон.

Эдис поднялась и поставила стакан из-под молока на сушилку над раковиной.

— Уже страшно поздно, дорогой. Думаю, нам лучше отправиться спать.

Палмер щелкнул пальцами.

— Нет еще.

Повернувшись, она посмотрела на него:

— Что с тобой случилось?

— Черт возьми вот это здорово.

— Вудс!

— Да-да. Я объясню. Всего два хода. — С неожиданным приливом энергии он вскочил и зашагал в одних носках по кухне. — Первый не слишком сложный. Второй — похитрее.

Он рванул галстук-бабочку и отстегнул верхнюю запонку.

— Боже милостивый! — Он опять засмеялся. — Это, может быть, даже сработает.

— Вудс, уже глубокая ночь.

Он посмотрел на часы:

— До утра ни черта не удастся сделать.

— Тогда, может быть, мы пойдем спать?

Он энергично мотнул головой.

— Мне нужно много часов на составление плана…— Он замолчал и повернулся к ней: — Эдис, ты не могла бы сварить кофе?

— Если бы ты хоть намекнул мне…

— Ладно, — выпалил он. — Обязательно. Начинай варить. Я объясню.

Не спуская с него внимательного взгляда, Эдис машинально вытащила кофеварку и стала наливать в нее воду.

— Я слушаю.

— Ладно. — Палмер дошел до двери и повернул обратно.-

Мы возьмем кофе в рабочую комнату, или кабинет, словом в мою комнату, как там она называется. Там весь справочный материал, правильно?

— Что за справочный материал?

— «Справочник директоров», «Руководство по снабжению вооруженных сил». Вашингтон в том же поясе времени, что и… Ну, конечно. Хорошо. Прекрасно. Как там насчет кофе?

— Не думаю, чтобы он тебе был очень нужен.

— Нужен. Все детали должны быть пригнаны, как в швейцарских часах.

— Детали?

— Я все время забываю, — сказал он, на секунду остановившись. Он так энергично стал потирать руки, что суставы больно стукнулись друг о друга. Но он не почувствовал этого. Он крепко сжал руки и помахал ими в воздухе.