— Маме только не говори, — подмигиваю.

— Неа, — скалится она. — Мне еще жить хочется.

Вика натужно вздыхает.

— Ясно, ты — демоник, а мир полно злых тварей, которых надо стереть в порошок, — описывает она новую для себя парадигму. — Что дальше?

— Дальше — через три дня я лечу в Афган, — отвечаю. — Гасить тамошних наркоторговцев. Ради попутки за счет государства я стал человеком цесаревича.

— Что?! — вскрикивает Алла. — Но он убил моего отца! Сговорился с дядей и поставил его во главе рода!

Замечаю, как София напрягается. Похоже, княгиня уже предугадала реакцию княжны.

— Знаю, — сдержанно говорю. — Если он виновен в смерти твоего отца — он ответит. Обещаю. Но не сейчас.

— Глупый Бес! — вскрикивает Алла. — Мне не нужно, чтобы ты мстил за отца! Я боюсь за тебя, хочу уберечь от его козней! — я закатываю глаза, а она прикусывает язык, поняв, что сморозила. — Ой. Прости за «глупый».

— Я уже решил, Ал. Я уже его человек. На время. А потом он станет трупом, если и правда убил Стефана.

Алла опускает лицо, коралловые губы дрожат, в глазах слезы. Боится, за меня боится, дуреха. Что ей рассказы про сильнейшего демоника, когда вот она сама видела отцовский труп. Ощутила на себе резак чужого коварства.

Вика вскакивает с места и обнимает подругу.

— Ну-ну, Бес сдюжит, он ведь стольких уже порвал.

Минуту черноокая княжна берет себя в руки, затем с нажимом отстраняет барышню:

— Всё нормально, Вик. Мы здесь не для этого, — она поднимает покрасневшие глаза на меня. — Я приняла и слушаю.

Немного потоптавшись, Вика усаживается на место. Я продолжаю.

— Пока меня не будет, берегите себя, мои дорогие. Везде ходите с охраной своего рода. Тебе выделит людей княгиня, — обращаюсь к Кали, она кивает. — Продолжайте ежедневные медитации. Всего лишь вопрос времени, когда враг узнает, кто такой Грозовой дьявол. Раскопал цесаревич — догадаются и остальные. Главное, чтобы это случилось после Афгана. Если заподозрите что-то опасное — сразу обращаться к Софии. Она моя правая рука во всём. И, Кали, уважай ее так же, как меня, пожалуйста. Пусть официально мы с княгиней не в отношениях, но это только официально. Фактически мы любовники.

Легкий румянец проступает на лице Софии. Кали же супится, помалкивая. Вика, бросив мимолетный взгляд на княгиню, спрашивает:

— В лицей еще заглянешь?

— Да, завтра. Надо дать наставления команде.

Чемпионат ребята будут завершать уже без меня.

Добрый!

Рубрика «Легендариум демоника Перуна»

Хохмы читателей:

Перун долго вглядывался в Бездну, но та так и не решилась посмотреть в ответ. Автор: Псих

Когда демоник Перун бьётся мизинцем об тумбочку, то от боли кричит именно тумбочка. Авторы: SIVK

Спасибо за награды: Nikita Horoshilov, Рентик, DUSTFINGER, Сергей Чемисов, DUSTFINGER, Ilya Gruzinov, Константин Приходько, Exus51, Кол277, Weskermax,Михаил, Дмитрий Травников, kors.ev, Максим Максимович Гор, Иван Гуньков, Роман Чёрный, Захар Бугай

Как прода-то?

Второй день в Афгане. Едем на базу в Джавру. Колонна княжеского полка медленно наматывает на колеса разбитое полотно асфальта. Трасса сплошь в ухабах. Кругом обглоданные веками горы и свинцовое мглистое небо.

Я скучающе смотрю на этот серый пейзаж, когда авангард резко встает.

— Георгий, что еще за новости? — спрашиваю водителя.

— Дорогу перегородил шлагбаум, Перун, — вглядывается Жора за бронированные кузова впереди стоящих машин.

— Твою мать! — не выдерживаю, выскакивая из внедорожника. — Точно, еще одни смертники!

Следом за мной на морозный воздух вылезают штабные командиры. Вообще двумя тысячами дружинников Софии руководит дворянин Сергей Ливер. Я же тут чисто для того, чтобы Джавру взять. Затем метнусь обратно на север, к Аяно и Ко.

В самом начале казалось, что быстро управлюсь. Афган же маленький. Одна нога здесь, другая там. Но уже сутки плетемся. Моджахеды пакостят: то мины закопают, то ночью обстреляют блокпосты.

Дружинники расступаются передо мной. Протяжный рев моторов застывшей колонны наполняет предгорья. Штабисты всматриваются в мою черную маску. Матово-черный кевлар, гладкая поверхность лишь с двумя отверстиями для глаз. Остальную голову закрывает плотный, облегающе-черный капюшон. Новый имидж на время войнушки, чтобы не палиться, когда превращусь в Грозового. Акульи клыки и золотые татуировки могут вызвать слишком много вопросов.

— Перун, — обращается ко мне Сергей. — Разведрота докладывает об укрепточке. На картах ее нет.

— Понятно, — не замедляясь, шагаю к булыжному дувалу. Забор, по-русски. — Эй, гаишники, палку уберите!

— Отправляйся к шайтанам!

Грохот выстрелов. По мне дают очередь из двух автоматов. Ну, и я не дурак — в Бригантине стою. Отришкоченные пули с рыком разрывают землю у дороги. Не раздумывая долго, врубаю «мигалку». Ага, вернувшаяся способка — собрал, когда астральное тело укрепилось после спарринга со Скоморохом.

Кстати, фрактал очень похож на неосязаемость майора. Но используется только в движении — для перемещения сквозь любые препятствия, кроме энергощитов. То есть на одном месте не применим. Вдобавок головокружение после «мигалки» неслабое. Даже семь раз не попрыгаешь — начнешь путать право и лево.

«Мигаю» я разок и уже за стеной возникаю. Хватаю ближайшего басмача за ленту патронтажа на груди. Быстрая тройка ударов. Прямой, «толчок», локтем левой. Дух моджахеда улетает к гуриям, а его товарищи срочно ретируются в каменный дом у дороги.

Гул двигателя и треск дерева позади оповещают, что дружинники уже снесли шлагбаум.

— Закидать гранатами, — киваю подбежавшей группе на дом и обратно сажусь во внедорожник. Двое парней вскидывают к плечам РПГ.

Через минуту от огневой точки остается лишь дымящий остов. Колонна движется дальше к Джавру.

Ночью останавливаемся в рисовом поле. Огромный платочный город, усыпанный кругами света.

— Перун, тебя требуют! — вбегает ко мне в шатер связист с переносной радиостанцией на горбу.

Я сижу с ногами крест-накрест — медитирую перед сном.

— Кто, Вань? — приоткрываю глаз.

— Подполковник Мононоке, — протягивает парнишка рацию.

Чего это она вдруг? Соскучилась японочка?

— Мононоке, это Перун, прием.

— Перун, — с неодобрением произносит Аяно мой позывной. — Я Мононоке, внимание, к тебе в поддержку направляется группа «Смерч». Дождись, прими группу и разработай совместный план по Джавру. Как понял? Прием.

— А с какого лешего, прием?

Но ее так просто не расколоть:

— Перун, соблюдай субординацию. Прием.

— Ну а все-таки, с чего так резко климат сменили? Надоело отдыхать? Прием.

— Перррун! — рычание японки услаждает мой слух. — Приказ ясен? Прием.

— Пакистан какой-то шлак поставил? — предполагаю я. — Боитесь, что моджахеды бомбанут им авиабазу? И чуть не забыл — прием.

Пауза, затем Аяно все же вздыхает в рацию:

— Не Пакистан. Англичане, но через него, да. Вакуумная бомба. Теперь ясен приказ?

Замолкает.

— А где «Прием»? — ехидно спрашиваю.

— Перрррун!

— Да ясен-ясен, почти так же как Ясна, ясен. Возьмем мы Джавру, не волнуйся, командир. Прием.

— Конец связи, — буркает японка и отключается.

На следующее утро на грузовичках приезжает и Ясна с бойцами. В полной выкладке девушка выглядит круто: рыжие кудри схвачены в узел, оголяя гибкую шею. Темно-желтый десантный маскхалат сидит чуть мешковато, чтобы не выделять силуэт на фоне разбитых гор. Но выпуклости грудей ни с чем не спутать. Торчат торпедами прямо над «калашом» в руках.

Девушка в свою очередь оглядывает мою маску-личину.

— Под Скомороха что ли косишь?

— Я его брутальная версия, — игриво подмигиваю сквозь прорези. — О, а этот Кожеголовый чего тут забыл? Он же из группы шута.