Едва перейдя порог, Мишель сразу пристраивается к раскладушке — пытаясь поэротичнее на нее взобраться. Роскошное тело выгибается дугой, глаза горят обещанием невозможного. Быстрое движение бронзовой руки, и водопад смольных волос перебрасывается на одно плечо — черное на белоснежном халате.

— Рано на боковую, медсестра, — хватаю ее за руку и стаскиваю с раскладушки. — Глянь на документик.

Слегка толкаю ее к столу с ноутбуком. Неуклюже переставляя длинные ноги, латинка бросает растерянный взгляд на подсвеченный экран. И застывает.

— Что?! Что это?! — кричит она на меня, всплескивая руками.

— Непонятно? Тут же по-португальски написано, — удивляюсь я и перевожу кусок текста на русский, благо небольшие знания языка позволяют. — Пациент Риккардо Айро, прием препарата назначен на завтра.

До латинки доходит смысл сказанного, и она обессиленно падает на колени.

— Что ты хочешь взамен? — буря противоречивых чувств внутри девушки взрывается потоком слез. — Не понимаю… у тебя и так я есть…

— Ничего, операция назначена и будет проведена, — немного теряюсь от такой реакции. — Так что прекращай реветь. Твоего брата вылечат. Как и сестру Фатимы Диамы. Как и отца Морукамы. Остальные девушки тоже получат свободу. Документы все здесь, — протягиваю девушке флешку. — Ноутбук вам предоставят для просмотра, если не захватили свой из госпиталя. Проверьте информацию по каждой… медсестре. Если кто-то окажется обделенной — сразу ко мне. У вас планируется отлет через три дня, до этого времени нужно уладить проблему.

Остолбенев, Мишель смотрит на меня заплаканными глазами снизу-вверх.

— Нау кумпреэнду…. нау кумпреэнду*…. — шепчет девушка по-португальски. Мозг перегрузился от волнения, похоже.

*/ не понимаю… не понимаю…

Я поворачиваюсь крикнуть дежурному, чтобы принес валерьянки.

Вдруг латинка, завизжав, прыгает прямо с пола на меня. Длинные ноги обвивают мой торс, пах прижимается к паху. Чувствую трение жаркой женской промежности, в то же время уши оглашают крики:

— Убригаду-убригаду-убригаду! Спасибо-спасибо-спасибо! — она осыпает поцелуями мою маску. Резко отстраняется, бронзовые пальцы подцепляют край личины.

— Эй, нельзя! — пытаюсь ее остановить, но пальцы с длинными ногтями резко дергаются, и звон кевларовой пластины о древний камень пола оповещает, что поздно рыпаться.

Мишель осматривает меня счастливыми глазами и впивается в губы. Жадно, ненасытно. Ее быстрые руки уже шарят по моей куртке, щелкая застежкой.

— Вперед, в кровать, Перун! — не слезая с меня, настойчиво сжимает она мои плечи. — Теперь моя очередь показать тебе чудо!

— Обойдус…

— Тсс, — бронзовый пальчик нежно касается моих губ. — В кровать!

Дважды отказываться дураков нет.

— Сама напросилась, — одним прыжком достигаю раскладушки и кидаю мировую кинозвезду на простыню. Девушка раздвигает ноги и, схватив меня за воротник, притягивает к себе. Я падаю на нее. Сплющиваю своим весом ее формы, утрамбовываю девушку в матрас. Раскладушка жалобно скрипит раз, другой, и с жутким скрипом ножки разъезжаются прямо под нами. Бах. Упав, мы даже внимания не обращаем, и я продолжаю сжимать Мишель. А она, придавленная, с тяжелым придыханием накрывает своим карамельным ртом мои губы и тянется языком глубоко мне в глотку, словно желая зачерпнуть из моих легких немного воздуха….

_________

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей:

Таксист, подвозивший Перуна, всё-таки намазал спасибо на хлеб. Автор: GLZ

Имперский Военкомат скрывался от Перуна, пока ему не исполнилось 27 лет. Автор: GLZ

— София, рад твоему визиту, — выдавливает Юрий Долгоногий.

Раскинувшись на софе в помятом домашнем костюме, граф даже не встает перед дамой. Только указывает на кресло напротив. София с обворожительной улыбкой присаживается. Беловолосая, словно усыпанная снегом, в строгой юбке и приталенном пиджачке.

— Прекрасно выглядите, граф, — врет княгиня, не смущаясь.

За последнее время он сильно сдал. Многое навалилось на сенатора. Провал миссии в Афгане, пленение сына, затем скоротечные мгновения его счастливого обретения — и вновь страшный удар: будущий наследник изуродован. Юрий видел снимки. Через n-ое количество лет во главе Дома Долгоногих встанет человек в маске и с протезами вместо пальцев. Званые обеды для него будут закрыты — за столом принято снимать перчатки, а его руки отобьют у любого аппетит.

— Спасибо, что спасла Диму, — морщится граф. — Жду-не дождусь его доставки.

— Сейчас юг Афган наводнен боевиками, — София делает вид, что верит. — Там еще иномиряне объявились. Но скоро моя дружина очистит для вашего сына дорогу в Мазари-Шариф, к трапу первого же самолета. Тогда Дмитрий вернется в светское общество как герой.

Последнее слово отдается болью в груди Юрия.

— Вначале да, а через месяц его станут избегать как циркового уродца. В глаза улыбаться, за спиной блевать. Зачем вы пришли?

— Посочувствовать уродству вашего сына, — не убавляя улыбки, говорит княгиня. — А еще разорвать наше соглашение. Больше ни моя сестра, ни кто-либо другой из моего Дома не обязан заключать брачный союз с вашими отпрысками.

Граф вздыхает. Еще одно поражение, еще один провал в планах…

— Имеете полное право, но разве это верное решение? Вместе наши Дома могли бы создать огромнейшую корпоративную империю, — он зло сжимает пальцы в кулак. — Неужели тебе так не хочется делиться своим Бесоновым, что готова пожертвовать будущим рода?

Карты раскрыты. Граф обвинил княгиню в том, что она пренебрегает своими обязанностями из-за увлечения любовником.

— Именно так. Не хочется, — качает головой София, улыбка ее резко исчезает. — Да и незачем. Вы и так будете в неоплатном долгу перед моим Домом, когда я отращу нос, уши и пальцы вашему сыну.

Секунд пять Юрий моргает, застыв, а затем в глазах графа вспыхивает гневный огонь.

— Плохая шутка, княгиня. Тебе пора.

— Это не шутка, — София не меняет равнодушного выражения лица. — И мне не пора. У меня есть технология, которая отращивает отрезанные части тела. Но за всё нужно платить, Юрий.

— Откуда еще у тебя такая технология?! — вскакивает граф с софы. — Что за сказки?!

В порыве ярости Юрий нависает над княгиней. Девушка сдержанно реагирует, даже не испугавшись.

— Наконец-то соизволили встать перед дамой? — поднимает бровь княгиня. — Похвально. Вопрос стоит всего лишь один — хотите вы иметь здорового сына?

Жуя губу, граф отступает, словно устыдившись своего резкого всплеска гнева. Дернув себя за бороду, он признается:

— Хочу, конечно, но какова цена?

— Немалая, — не скрывает София корыстных намерений. — Вы будете моим человеком в Сенате. Любой закон, любой указ одобряете и выдвигаете только с моего разрешения. Пойдет такая цена?

— На меньшее не согласишься, — даже не спрашивает Юрий. В ответ София молча улыбается — мол, сами всё понимаете. — А если я обману тебя?

— То есть нарушите дворянское слово? — уточняет княгиня и пожимает плечами. — Если вы спрашиваете, то все еще недооцениваете мой Дом. Прискорбно. Я уничтожила всех моджахедов, что разгромили вашего сына, могучего Рыкаря, на секундочку. Неприступная Джавру взята. Думаете, ваш особняк представляет более защищенную крепость?

Граф опускает взгляд на свои руки. Он может возмутиться и выгнать обнаглевшую девушку, но тогда Дима навсегда останется обезображенным.

— Если ваши решения не будут противоречить интересам моего рода — я согласен.

Софии совсем не нравится скользкий ответ. Мало ли какие у Долгоногих интересы.

— Мои решения не будут нести угрозу жизням ваших родственников и людей, — отвечает княгиня. — За остальное не ручаюсь. Согласны?

— Да, — граф отворачивается, ненавидя себя за поражение. — Согласен. Вылечите только сына.

— Конечно, — холодная улыбка всегда легко давалась Софии, особенно когда она делала обещания, на которые ей плевать. Княгиня просто воспользовалась добротой Перуна. Ее возлюбленный договорился с «Идиомой» об исцелении Дмитрия. А она уже подсуетилась и раздобыла своему Дому влиятельного должника.