— Ты там гуриям за меня… привет передавай, в общем.

Опускаю топор, и жизнь афганца обрывается. Оглядываюсь, а Бестия уже рядышком пристроилась, разочарованно смотрит на обгорелого басмача.

— Перунчик, — ласково воркует девушка, поглаживая пальцами мой наплечник. — А в следующий раз можешь оставлять раненых мне? Я так сильнее становлюсь, команде это нужно.

— Ну эм… — срочно ищу отговорку. — Если не забуду. Память уже ни к черту, вся забита зубрежкой, сама понимаешь, конец семестра на носу.

— Но ты попробуй не забыть, ладно, а? — девушка подходит вплотную и прижимается щекой к моему шлему. — А я тебя потом ночью отблагодарю. Я могу попробовать быть Бестией не только в сражении…

Мда, дилемма-а-а. Но, с другой стороны, если Бестия через эвтаназию сильнее становится, то я ведь могу и просто отвернуться, не беда. Зато ночью как повернусь! Через недельку, естественно, когда Яка спадет.

— Ну, если только ради команды, — ковыряю я железным сапом гребень воронки от взрыва. — То ладно.

— Перун, ты лучший! — расцветает Бестия.

Кровожадная ты моя, одно умиление смотреть на твою радость. Этим и займусь. Только вначале дергающийся глаз успокоится.

Вдруг кто-то из группы эвакуации кричит за шатрами:

— Мать моя женщина! Да вы же сама Мишель Айро! Дайте, пожалуйста, автограф!

Похоже, почившему афганцу не привиделась кинозвезда. Ну, ничего страшного, райские гурии не хуже будут.

__________

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей:

Дети боятся темноты из-за демонов, притаившихся там. Перун узнал об этом — теперь демоны боятся темноты. Автор:

Валерий Крамаренко

*

- Молодой кра… Нет. Кро… Нет. А, может, крикодил?…

Старательно выводил печатными буквами на бумаге майор Али.

Автор: Иван Иванов

как прода-то?

— Мишель Айро? Да ладно! — вдруг распахивает глаза Бестия.

Остальные «зори» тоже заинтересовываются латинским именем. А я телек не смотрю, мне по барабану. Но следом за соратниками всё же иду взглянуть на звезду.

А взглянуть есть на кого. За разнесенным битвой лагерем группа эвакуации собрала всех врачей и медсестер. Кроме тяжелораненых — их уже унесли к вертолетам.

Глаза всех мужиков просто прилипают к девушкам в белых халатиках. Теперь я понимаю слова русскоговорящего афганца. Прямо цветник в пустыне распустился. Во-первых, девушки собрались всех национальностей, тут и изящные японки, и выпуклобедрые бразильянки, и утонченные европейки, и негритянки с гигантскими формами под стать африканской богине. Ни одной хотя бы средней красоты женщины! О замухрышках и говорить не приходится. Все, как на подбор, идеальны. И эти нимфы в гуманитарной организации в Афгане! У Градгроба на рогах!

Во-вторых, форму словно шили под каждую женщину. Халатики идеально сидят, нигде не топорщится складка и не торчит нитка. Причем, у каждой медсестры свой, особенный покрой. У мощногрудых негритянок, например, костюм приталенный и обтягивающий, почти как латекс. Даже выпирающие соски-блюдца видно сквозь плотно прижатую ткань. Даже торчащий лобок можно взглядом пощупать. У японок одежда скромная и приличная: широкие рукава, в талии свободно, высокий ворот. У бразильянок короткие подолы обнажают их, прокачанные приседаниями, пятые точки без колготок.

— Да это же Фатима Диаме, Олимпийская чемпионка по прыжкам в длину! — мямлит рядом дружинник. — А это Пени Каас, супермодель и лицо парфюмерной компании! А это сама Мишель Айро! — указывает он на шикарную латиноамериканку, у которой уже один из бойцов берет автограф.

— А она кто? — спрашиваю.

— Звезда шоу «Ручной демон».

— Демон? — сразу напрягаюсь.

— Да, так в сериале называют секси-служанку.

— Тогда ладно, — успокаиваюсь и поворачиваюсь к командиру дружинников. — Грузите спасенных в вертушки. Если скажут прихватить медикаменты или еще что — делайте. Ко мне в кабину главного врача и главную медсестру.

— Есть.

И толпу красоток начинают вести на погрузку. Мы с командой добираемся до своей вертушки. В нашу кабину доставляют пузатого мужичка-иностранца в докторском халате и ту саму Мишель Айро. Роскошная черноволосая латиноамериканка сразу же настойчиво прилипает взглядом к моему шлему, и я напрягаюсь. Чувствую, что красотки отправились в госпиталь вовсе не латать афганцев после русских бомбардировок.

Лопасти начинают вращаться, мы взлетаем над песками, оставляя позади разрушенный лагерь.

— Давайте на чистоту, — поворачиваюсь к врачу. — Может, вы начнете заливать про новый тренд о помощи людям. Может, еще какую-то чепуху. Но я ни за что не поверю, что мировые знаменитости добровольно потащат на войну свои задницы, застрахованные на миллионы фунтов, рублей, долларов.

— Действительно, мистер, я сам не знаю, в чем дело, — потеет мужичок. На русском говорит с невыраженным акцентом. — Красный Крест — гуманитарная организация. Наша цель — помогать людям, пострадавшим в военных конфликтах. Но живем мы на финансирование государств и частных компаний. Соответственно, иногда вынуждены выполнять поручения наших благотворителей.

Ну, и так понятно, что кто платит, тот и заказывает музыку.

— Какое государство или фирма устроили эти показы?

Главврач совсем коченеет от страха. Ясна и Ко с любопытством на нас поглядывают. Один Али, уснув, пускает из пасти слюну.

— Возможно, я могу вам помочь, — воркует Мишель, убрав с лица прядь длинных волос. — Но сначала бы хотела поинтересоваться, с кем имею честь беседовать.

— Перун, — бурчу. — Настоящее имя вы не узнаете, сударыня.

Латиноамериканка вдруг обрадованно улыбается. Ее улыбка настолько ослепительна, что хочется зажмуриться.

— Ох, боюсь, вы ошибаетесь — уже знаю, — латинка с победоносным выражением лица полузакрывает веки. — Мне, как и еще тридцати звездам мировой величины, приказано ублажать Артема Бесонова, известного как Перун и Бес, любым угодным ему способом, — она повторяет, демонстративно облизав пухлые губы. — Абсолютно любым.

— Да какого хрена! — вскрикивают одновременно Бестия с Ясной.

Спящий Али аж подскакивает на месте. Бешено машет мордой из стороны в сторону.

— Кого упивать?! Где врак, комондира, аднака?!

— Вот сидит, — Бестия тычет пальцем в испугавшуюся Мишель. — Выкинь эту подиумную шлюху за дверь. Пускай полетает!

Багровые глаза крокодила сонно уставляются на латинку. Девушка вжимает голову в плечи.

— Но она ж красавая, аднака, — чешет мутант зеленый кадык размером с небольшой арбуз. — Жалка.

— А нехрен разлагать дисциплину в отряде, — заявляет Ясна. — Выпинывай ее давай.

С воплем напуганная Мишель падает на колени и вцепляется наманикюренными пальцами в мою стальную рукавицу. Ее бронзовая ручка трясется, а меня волнует, как она с такими длинными ногтями собралась зашивать раны. Не практично же.

— Прошу не надо, — плачет кинозвезда, роняя кристальные слезы на жемчужно-белый халатик. — Мы же здесь с девочками только ради тебя. Чтобы ты был доволен.

Натурально плачет. Мишель, и правда, талантливая актриса. Глядя на ее несравненную игру, Али вдруг сам пускает нюни — багровые глаза становятся мокрыми. Надо же. Сердце мутанта пробила душевная боль медсестрички с нарощенными ногтями.

— Позязя, Ясна, красавая же! — мутант вытирает крокодилью слезу. — Лучше я сам прыгану, аднака!

Как там в «Кинг-Конге»? «Чудовище убила красота»?

Но рыжая майор непреклонна: скрестила руки на груди и одно что кивает на дверь.

— Короче, — прерываю я этот концерт. — Никого не скидываем, пока сам не решу, — перевожу взгляд на актрису на коленях. — Отвечай на вопросы. Вы подстроили нападение на госпиталь, чтобы мы прилетели вас спасать?

Мишель мотает головой так бешено, что еще немного и она сорвется с шеи. Водопад черных волос разбрасывается по хрупким плечам.