- Ну, это сказки о летающих ведьмах, - рассмеялась Лиза, - такие рассказывал Прохор когда-то нам с Сашей.

Но увидев насмешливый взгляд Дмитрия, девушка осеклась и неуверенно промолвила:

- Или это не сказки...

- Это не сказки, но летать могли единицы из ведьм и таких давно уже не рождалось. Но они были когда-то.

- А к чему этот разговор о ведьмах? Тем более в такое позднее время, что-то мне не по себе.

- Ну что вы, Лиза, - рассмеялся Дмитрий, - это мне должно быть не по себе, сидя рядом с ведьмой.

- Что, - удивленно воскликнула Лиза, - где это рядом ведьма? Вы меня пугаете!

Карницкий все еще посмеивался.

- Вы что, - задохнулась от возмущения девушка, - вы на меня намекаете? Да сами вы, знаете кто...

- Кто? - веселился Дмитрий.

- Лицемер, обманщик, обольститель!

- Ого, даже обольститель! Я думал, что вы считаете меня насильником, ведь тогда вы же так сопротивлялись, а я настаивал, - перестав смеяться, с сарказмом в голосе произнес Карницкий, - и вы не таяли, конечно же, в моих объятиях.

Лиза покраснела, как помидор, вспомнив свой сон, где она отдавалась Дмитрию.

- Не смейте, так говорить, - прерывающимся от негодования голосом проговорила девушка, - все было не так! Вы не вызываете у меня никаких чувств, кроме раздражения и неприязни!

- Да неужели! - разозлился Карницкий, - А я вот, когда вы оказываетесь в моих объятиях, ощущаю совсем даже другое - ваш сладостный трепет и влечение ко мне, слышите, ко мне!

Последние слова Дмитрий прокричал так, что зазвенели чашки на столике.

Потрясенная Лиза вскочила с дивана и запальчиво воскликнула:

- Не смейте на меня кричать. Убирайтесь вон, видеть вас больше не могу!

Покрасневшая, с волосами, выбившимися из прически, стоя напротив сидевшего мужчины, она пыхтела от негодования, а Карницкий и не думал вставать и уходить. Он несколько раз размеренно вздохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться.

- Лиза, - примирительно сказал Дмитрий, - давайте успокоимся. Я вообще хотел поговорить о вас, о том, в каком вы оказались положении.

Карницкий встал и попытался, взяв за руку Лизу, усадить ее на диван. Но Лиза вырвала руку и, отойдя от дивана, села в одно из кресел, стоящих по другую сторону столика.

- Хорошо, - усаживаясь на диван, проговорил Дмитрий, - пусть будет так.

Теперь они сидели напротив друг друга, и разделял их чайный столик. Насупившись, Лиза обиженно смотрела на Карницкого.

- Лиза, - стараясь говорить спокойно, продолжил мужчина, - простите меня, я не должен был этого говорить. Но я не ожидал, что приедет Болховский, и я, честно говоря, испугался, что вы примете его предложение.

- Вы мало меня знаете, я никогда бы не приняла предложение князя.

- Даже если вам и вашей дочери грозят прозябание и голод?

- Я не могу ни за кого выйти замуж, мой муж жив, я верю. А значит, если я выйду за кого-нибудь, то буду двоемужницей, что карается по имперским законам.

- Хорошо, пусть это будет причиной вашего нежелания выходить замуж. Я вам не буду предлагать руку и сердце, можете быть спокойны. Мне не позволят жениться на вдове, да еще и с ребенком, даже при условии, что ребенок был бы моим. Да и я уже помолвлен, но невеста еще очень молода, так что, женюсь я не очень скоро.

- Вот как! - язвительно воскликнула Лиза, - Ну что ж, теперь я спокойна! Тем более, что мой ребенок не имеет к вам никакого отношения. Верочка дочь Саши!

- Да, вероятно, это дочь Горчакова, - с горечью в голосе ответил Дмитрий, - не знаю, к моему сожалению или к радости.

- Что значит, вероятно, - возмутилась Лиза, - у меня никого не было кроме Саши! Верочка - точно Сашина дочь. И причем здесь ваши сожаления и радости?

- Простите, я не так выразился. Но что ж мы все время ссоримся и не о том говорим, о чем бы мне хотелось! - с досадой воскликнул Карницкий.

- А вы подбирайте слова, и думайте что говорите, и мы не будем ссориться.

Карницкий налил себе остывшего чая и залпом выпил его.

- Может, распорядиться подать ужин или принести свежего чая? - спросила Лиза, увидев с какой жаждой, был выпит холодный чай.

- Нет, не надо, я хотел бы продолжить разговор.

- Ну, так я вас внимательно слушаю, Дмитрий. Расскажите, наконец, зачем вы приехали и что собираетесь мне предложить.

- Что же, не буду дальше тянуть. Вы, Лиза - ведьма! - выпалил Дмитрий, наклонившись к Лизе через столик.

- Что? Вы в своем уме, Дмитрий? - опешила Лиза.

- Лиза, - умоляющим голосом проговорил Дмитрий, - я вас очень прошу, выслушайте меня спокойно, желательно, не перебивая. Все, что я скажу - правда.

- Хорошо, - растерянно ответила Лиза, - я постараюсь не перебивать, выслушать вас спокойно.

Карницкий расслабленно откинулся на спинку дивана, устраиваясь удобнее.

- Как я уже сказал - вы ведьма. Ваш отец, когда узнал это, с помощью Болховского поставил блоки на ваши магические силы. Причем, были поставлены блоки "обреченности", то есть при стихийном выбросе силы, у вас бы остановилось сердце, прекратилось дыхание, вас бы парализовало, и вы бы погибли в течение нескольких минут. Именно это произошло в тот день, когда я привез вам весть о Саше.

- Но ведь я жива! И я ничего такого не помню!

- Если бы рядом тогда не оказалось меня, то вас бы уже давно не было, - продолжил Карницкий, - я поставил на место блоки, но снял "обреченность". Вы потеряли сознание, поэтому ничего не помните. Ваш отец обрек вас на смерть. Он, конечно, защищал свою семью - жену и старшую дочь. Но это жестоко по отношению к вам.

Лиза побледнела и хотела, что-то сказать, но передумала, только плотно сжала губы.

- Князь, думаю, хотел отдать вас инквизиторам, когда понял, что его младшая дочь ведьма, но ему, скорее всего, помешала жена. Под ее нажимом, он оставил вас в семье, но сделал так, чтобы вы погибли, если бы проявилась ваша сила ведьмы. Лиза, Болховский уже, думаю, понял, что "обреченность" с вас снята и об этом он доложит вашему отцу. Я не знаю, как отреагирует на это князь Лодыженский, возможно, попытается сдать вас инквизиции, но не уверен. Тогда ему придется объяснить, почему столько лет скрывал, что его дочь - ведьма. Но кто его знает, какой еще есть у него план на такой случай. Я вам советую не доверять отцу, если вдруг он приедет мириться. Лиза, мне очень жаль, что князь Лодыженский так поступил с вами. Я любил бы свою дочь такой, какая она есть, и все бы сделал для ее безопасности и никогда бы не стал скрывать от нее, кто она на самом деле, а помог бы ей в силу своих сил и возможностей.

- Вы так говорите, потому что у вас нет дочерей и любимой жены, а моему отцу пришлось выбирать, - горько сказала Лиза, - и этот выбор дался ему, думаю, непросто.

- Вы оправдываете князя Лодыженского? Вам мало, что он выгнал вас из дома, обрек на смерть?

Из глаз Лизы текли слезы по щекам, капали на грудь, она даже не замечала этого.

- Он мой отец, и пошел на преступление ради меня, но он еще должен был защитить жену и старшую дочь. Насколько я знаю, если бы инквизиция узнала, что семья скрывает ведьму, то были бы наказаны все члены семьи.

- Да, это так. Но все же, я не понимаю, как можно было обречь на смерть своего ребенка!

- Думаю, папа надеялся, что этого никогда не произойдет. Он мой отец, несмотря ни на что, я буду его оправдывать. Это все, что вы мне хотели рассказать?

- Лиза, так нельзя! Вы же не блаженная, чтобы оправдывать, прощать, ждать, когда нет надежды!

Карницкий достал из кармана платок и протянул Лизе.

- Не надо плакать, Лиза, у вас не будет жизнь легкой, найдутся еще поводы для слез серьезней. И это не все, что я хотел вам рассказать, а самое главное, предложить.

Лиза вытерла глаза и поблагодарила за платок.

Карницкий, тяжело вздохнув, продолжил разговор.

- Это имение у вас отберут, вы ничего не сможете сделать, на стороне родственника Горчакова закон. Несмотря на то, что у вас стоят блоки, сила ведьмы будет сочиться, раз уже произошел всплеск. Поэтому, то, что вы ведьма станет известно инквизиции рано или поздно. Вы знаете, что будет с вами, когда попадете в лапы инквизиции?