– Какой гадкий мусор, правда? – прошептала я, когда мы пробирались между разбросанными костями к тяжелой дубовой двери.

– Я написал Синди стихи, – тихо сказал Кол, роясь в кармане. – Если со мной что-нибудь случится, отдашь ей?

– Сам отдашь. Ничего не случится, ты же говорил. И хватит об этом, а то у меня мурашки по коже.

– Ладно. – Кол спрятал стихи в карман. – Извини.

Он набрал в грудь побольше воздуха, взялся за дверную ручку и толкнул дверь. Внутри, вопреки моим ожиданиям, не царила кромешная тьма: сквозь дыры в потолке и высокие окна с сохранившимися кое-где витражами лился лунный свет. В полумраке с трудом удавалось рассмотреть то, что осталось от убранства церкви, и нашим глазам предстало зрелище еще более печальное, чем на кладбище. Скамьи были перевернуты и разбиты в щепки, кафедра опрокинута. Оскверненной церковью владели запустение и тлен.

– Его Темнейшество здесь прочно окопался, правда? – весело рассмеялся Кол.

Он захлопнул дверь у меня за спиной, повернул в замке большой ключ и отдал его мне на хранение. Я огляделась по сторонам, но никого не заметила. Дверь в ризницу была крепко заперта.

– Похоже, его здесь нет.

Мой недоуменный взгляд Стокера не смутил.

– Да здесь он, точно. Его просто выманить надо. Тьма может таиться в любом углу. Нам нужен фокстерьер, чтобы выкурить его из норы, – фигурально выражаясь, естественно.

– Естественно. И где же эта самая фигуральная нора?

Кол сурово посмотрел на меня и постучал себя по виску.

– Здесь. Он рассчитывал подчинить меня изнутри, но я заточил его где-то в лобных долях мозга. У меня сохранились кое-какие тяжелые воспоминания, и они служат для него своеобразной преградой. Проблема в том, что мне не удается его оттуда выкурить.

– У меня тоже было нечто вроде этого, – ответила я, припомнив, как Аид вломился в мои воспоминания о вечере, проведенном с Лондэном в чайной.

– Да? Похоже, выманить его будет непросто. Я надеялся, что в знакомом месте он сам вылезет, но, видимо, нет. Ладно, дай подумать.

Кол прислонился к обломкам скамьи и несколько минут напряженно кряхтел, корча невероятные рожи в попытках изгнать дух зла. Впечатление складывалось такое, будто он сморкается, стараясь вытряхнуть из левой ноздри шар для боулинга. Через несколько минут он сдался.

– Ублюдок. Все равно что ловить форель в горной речке боксерскими перчатками. Ну ладно, подожди. У меня есть план «Б», который точно сработает.

– Тот самый фигуральный фокстерьер?

– Именно. Четверг, доставай пистолет.

– И что теперь?

– Выстрели в меня.

– Куда?

– В грудь, в голову – куда хочешь, только чтобы насмерть. А куда, по-твоему? В ногу, что ли?

– Шутишь?

– И не думаю.

– А потом что?

– Хороший вопрос. Надо было тебе заранее объяснить.

Он открыл ящик для инструментов и достал оттуда пылесос.

– Он на аккумуляторе работает, – объяснил Кол. – Как только дух вылезет, засасывай его туда.

– Так просто?

– Так просто. Отлов ПВЗ – не ракетная техника, Четверг. Хотя не для слабонервных. А теперь убей меня.

– Кол!..

– Что?

– Я не могу!

– Но ты же обещала, даже торжественно обещала!

– Если я тем самым обещала тебя убить, – упавшим голосом ответила я, – то нарушу клятву!

– Работа в ТИПА-17 не сахар, Четверг. С меня довольно, и, поверь мне, жить с этим тараканом в голове не так уж легко. Вообще не следовало его туда пускать, но что сделано, то сделано. Тебе придется меня убить – основательно, прочно, навсегда.

– Ты спятил!

– Несомненно. Да ты оглянись вокруг. Ты пошла за мной сюда. И кто тут главный псих? Сумасшедший или тот, кто идет за сумасшедшим?

– Послушай… – начала было я.

Раздался глухой стук в дверь.

– Что это?

– Черт! – выругался Кол. – Неупокоенные мертвецы. Не всегда смертельно опасны, к тому же ходят степенно, вразвалочку, но, если прижмут к стене, живому несдобровать. Когда пристрелишь меня и засосешь Хихикалку в пылесос, тебе, возможно, придется от них отстреливаться. Возьми мои ключи – вот эти два от внешних ворот, а те от внутренних. Открываются туговато, так что сначала поверни налево, потом…

– Понятно.

Дверь снова содрогнулась под ударом. Со стороны ризницы послышался треск, а мимо нижнего окна промелькнула тень.

– Демоны собираются! – зловеще произнес Кол. – Ну давай, чего ждешь?

– Не могу!

– Можешь, Четверг. Я тебя прощаю. Моя карьера сложилась удачно. Разве ты не знаешь, что из двадцати девяти оперативников ТИПА-17 только двое доживают до пенсии?

– А тебе об этом сказали, когда ты поступал на службу?

Послышался скрежет камня по камню, и одна из могильных плит медленно приподнялась. К живому мертвецу за дверью присоединился еще один, а потом еще и еще. Снаружи доносился шум: неупокоенные мертвецы пробуждались. Ночь выдалась лунная, но Властелин Тьмы призывал своих слуг, и те стекались к нему. Ну или как минимум сбредались.

– Давай же! – торопил меня Кол. – Сейчас, или будет поздно!

Я подняла пистолет и прицелилась в него.

– Давай!

Мой палец уже начал давить на курок, и тут у Стокера за спиной восстал из могилы дрожащий мертвец. Вместо Кола я направила пистолет на покойника – жалкая тварь так высохла, что еле передвигалась, но чуяла нас и упрямо ползла в нашу сторону.

– Не в него, в меня! – обеспокоенно воскликнул Кол. – Еще немного, и дело в шляпе, Четверг, пожалуйста!

Я пропустила его слова мимо ушей и нажала на курок, но услышала всего-навсего глухой щелчок – выстрел оказался холостым.

Пока я в недоумении досылала патрон, Кол опередил меня и метким выстрелом снес покойнику голову. Тот упал и рассыпался кучкой высохших костей. В дверь заскребли сильнее.

– Черт бы тебя побрал, Четверг! Почему ты не сделала, как я сказал?

– Что?

– Я же специально вставил тебе холостой патрон в обойму, дура!

– Зачем?

Он постучал себя по лбу.

– Да только так можно перехитрить Хихикалку и выманить его наружу. Он ведь сразу выскочит изо лба, который вот-вот разнесет пулей! Ты нажимаешь на курок, он выскакивает, Кол остается в живых, ПВЗ засасываем в пылесос – и дело с концом!

– Почему же ты меня не предупредил? – крикнула я, закипая от злости.

– Ты должна была по-настоящему попытаться убить меня! Может, он и есть олицетворение всего злого в человеке, но он не дурак!

– Вот те и на.

– Вот те и на, кретинка! Ладно, пора сматываться!

– А у тебя нет плана «В»? – спросила я, когда мы направились к двери.

– Блин, да нет у меня ничего! – огрызнулся Кол, роясь в карманах. – Дальше «Б» я ни разу не заходил!

Из-за перевернутых столов, на которые некогда возлагали дары земли во время праздника урожая, медленно взмыла в воздух еще одна тварь. Она разинула было пасть, но тут я ее подстрелила и обернулась к Колу, пытавшемуся вставить ключ в замок и бормотавшему что-то насчет прелестей работы в Соммаленде.

– Отойди от двери, Кол.

Он понял, что я говорю серьезно. Развернулся ко мне и почувствовал ребрами дуло пистолета.

– Ты что? Осторожнее, Четверг, эта штука может выстрелить.

– Все кончится здесь и сейчас, Кол.

– Шутишь?

– Нет, Кол. Ты прав. Я должна тебя убить. Другого выхода нет.

– Но… послушай, Четверг… а ты не слишком ли буквально все воспринимаешь?

– Высшее зло надо остановить, Кол. Ты сам так сказал.

– Да знаю я, но мы можем утром вернуться сюда с планом «В»!

– Плана «В» нет, Кол. Все закончится сейчас. Закрой глаза.

– Подожди!

– Закрой глаза!

Он закрыл глаза, и я нажала на курок, одновременно отводя руку в сторону. Пуля прошила три слоя одежды, чиркнула Кола по плечу и ушла в потемневшее от старости дерево. Моя хитрость удалась: с пронзительным воем призрачное существо вырвалось, словно клуб дыма, у Кола из ноздрей и материализовалось в виде старого, давно не стиранного кухонного полотенца.