На низкой и широкой кровати кто-то спал.

Мои спутники рассредоточились по залу, проверяя, нет ли в нем еще кого-то, а мы с тестем направились прямиком к кровати. Я сдернул одеяло со спящего и обнаружил там латный доспех без содержимого.

— Это ловушка! — крикнул я быстрее, чем даже успел осознать увиденное.

Но все равно опоздал.

Над нашими головами раздался топот множества ног, скрип и лязг доспехов, а поверх этих звуков прозвучал спокойный и властный голос.

— Сложите оружие. Вы окружены.

На галерее толпилось, наверное, с пятьдесят арбалетчиков. Оружие они держали взведенным и направленным на меня и моих спутников. Мы же находились на изрядном удалении друг от друга, прикрыть друзей «плащом» я бы не смог — только себя, тестя и, может быть, Лисицу.

Конечно, побратимы могли двигаться очень быстро, а про оборотня и вовсе говорить нечего. Но пятьдесят арбалетчиков — это пятьдесят арбалетчиков. От части снарядов мы увернемся, еще часть отразим оружием и техниками, но хотя бы треть цели достигнет. Этого недостаточно, чтобы свалить Воина или Героя, но за первыми рядами стрелков виднелись шлемы второй очереди.

— Вам не справиться, Стратег Вэнь, — произнес тот же голос. Теперь я разглядел стоящего между арбалетчиками мужчину в легком доспехе и без шлема. — И вашим людям тоже — в этом зале не работают техники одаренных.

Попробовав призвать «плащ», я убедился, что командир стражников прав. Ци никуда не делась, но словно бы оказалась запертой в теле, а все мои попытки призвать защиту или ветер, не увенчались успехом. Чертовы небесные реликвии, надо полагать?

— Но и ваши тоже! — отозвался я.

Офицер демонстративно оглядел своих подчиненных, как бы говоря — и что? На моей стороне огневая мощь и залповая стрельба, а у вас два мечника, силач с алебардой и девица без оружия.

— У вас приказ взять нас живыми? — бросил я, пытаясь затянуть время и придумать какой-нибудь выход из сложившейся ситуации.

Мужчина рассмеялся. Выглядел он как классический китайский офицер высокого ранга: немолодой, но все еще сохранивший стать и поджарость опытного воина, в дорогом доспехе и с суровым, гладко выбритым лицом.

— Зачем бы я тогда брал стрелков, Стратег Вэнь? — произнес он. — Хватило бы стражников с рыбацкими сетями! Но евнух Цзы хотел бы поговорить с вами. Если вы, конечно, выберете этот вариант.

Альтернативой, надо полагать, был слаженный залп полусотни арбалетчиков, от которого мы не сможем увернуться. Лисица, впрочем, может сбежать, но и у нее шансов немного. Так что нужно оставалась беседа — пока живой, всегда есть шанс выбраться из любой заварушки. У мертвых такой возможности нет.

— Хорошо!

Медленно, чтобы стрелки не среагировали на резкое движение, я вынул из ножен меч и положил его на пол. Повинуясь моему знаку, избавились от оружия и побратимы. Бык с алебардой прощался как с невестой.

— Что дальше? — спросил я, обращаясь к главному стражнику.

Надо полагать, это и был тот самый Хан Дэ, предавший моего тестя и переметнувшийся на сторону его врага.

— Соберитесь вместе. Сядьте на пол и ждите.

В ожидании мы провели минут десять. Побратимы несколько раз бросали на меня вопрошающие взгляды, которые было совсем не сложно интерпретировать.

«Нападем! — говорили они. — Шанс небольшой, но он есть! Мы прикроем, а ты с Лисой можешь попытаться сбежать!»

«Сидим, — отвечал я так же молча. — Ждем. Ничего не предпринимаем. Пусть явится евнух Цзы, или нас отведут к нему. И тогда уже попытаемся что-то сделать».

Великий Мастер выбрал первый вариант — сам пришел. Пожилой мужчина в серебристо-сером гражданском платье (а не в черном, как положено евнухам) вышел на галерею рядом с командиром Хан Дэ и бросил на нас заинтересованный взгляд.

— Как я и предполагал, вы сами решили нанести удар, — произнес он, глядя на меня. — Очень надеялся, что вы выберете этот вариант. Войны и без того достаточно сильно потрепали Поднебесную, чтобы еще и нам с вами сталкивать армии.

Пятьдесят арбалетчиков кого угодно настроят на диалог. Но этот затасканный уже аргумент — все во имя Китая, — как же он уже достал, божечки! Все бедненькую Поднебесную хотят спасти, она аж не знает уже, кому бы отдаться. И нет бы кто-то, ну хоть один, честно бы сказал, а я вот действую из эгоистичных соображений. В первую очередь забочусь о себе и своих близких, но, если в процессе и остальным хорошо станет, против не буду.

Вот взять меня, к примеру. Да, я хочу объединить Китай. Да, по возможности под своей властью. И да, самые важные посты будут отданы моим друзьям. Людям, которым я верю, которые меня не предадут (или сделают это только под давлением обстоятельств непреодолимой силы). Это нормально, вообще-то!

И я планирую править мудро: где-то жестко, где-то, наоборот, мягко. Но вовсе не от того, что человек я такой хороший, в лобик Гуаньинь поцелованный. Просто… Так проще. Сытые крестьяне не поднимают бунты. По развитой сети дорог можно быстрее добраться до морского пляжа. Хорошо отлаженные торговые связи позволяют не один только рис есть. А сильно умные наместники на местах лучше выглядят на виселицах, чем во главе взбунтовавшегося войска.

М-м-м… Леш, в сознание вернись! Править он будет! Ты отсюда сперва выберись, не выглядя как подушечка для иголочек! Правитель, блин!

— Евнух Цзы, надо полагать? — отозвался я вслух. — Знаменитый Секретарь, предавший своего господина? И чего же вы так надеялись, что мы пойдем вас убивать?

Не стреляют же пока арбалетчики? Нет. Вот и хорошо. Разговаривать — хорошо. Пока болтаем — живы.

— Ну, положим, не меня, а правителя Чэна Шу, — мягко улыбнулся Великий Мастер. — О том, что он в тюрьме, низложенный и одинокий, вы ведь узнали только здесь, верно?

— Барышня Юань Сюань?

— Ее клиент, министр финансов двора. Зачем перекупать чужого шпиона, если можно использовать его бесплатно.

— Умно.

В самом деле умно. Вычистить всю шпионскую сеть, оставить мне лишь один канал связи, который и сообщит о «настоящем» положении дел. И толкнет меня действовать с еще большим энтузиазмом. Не тестя убивать — только лишь евнуха, будь он хоть трижды Великий Мастер. Перед Юлькой потом не отчитываться со скорбной миной: «Дорогая, кажется, я грохнул твоего папку».

— Благодарю вас. Мне же позвольте искренне поблагодарить вас за тот невероятно изящный способ спасти свою фракцию. Я был в восторге. Представится мертвым — подумать только! Этот поступок привлек мое внимание больше, чем ваши военные успехи!

— И поэтому вы никак не могли успокоиться, посылая ко мне убийц?

— Это делал гун Чэн, но — да. Поймите правильно, Стратег Вэнь, таких людей или держать при себе, благодаря богов за щедрый дар, либо убивать, чтобы они не служили кому-то другому.

— Я никому не служу.

— Все кому-то служат. Вы, как мне известно, Гуаньинь.

Немного устаревшая информация, но я не стал его разубеждать. Пусть уж он считает, что милосердная до сих пор мне покровительствует, чем знает правду — за мной больше никого.

— Вы, стало быть, решили использовать второй вариант…

— Напротив! Я вел вас сюда, чтобы возможным стал первый!

Пока длился этот словесный пинг-понг, мои побратимы с Лисой только головой туда-сюда крутили — на меня, на евнуха, снова на меня, опять на евнуха. Но на последней его фразе впервые нарушили молчание, воскликнув в один голос:

— Что?

Я тоже, признаться, был удивлен. Великий Мастер сейчас сказал, что он выстроил всю эту комбинацию, заставил меня рвануть на юг в попытке срубить голову гидре, лишь для того, чтобы предложить работать на него. Он. Меня. Вербовал. Вот так, в лоб! Капец! Куда катится мир? Куда подевалась китайская изощренность?

— И кем вы меня видите в своей команде? — не мог не уточнить я.

— Полководцем. Удачливым военным вождем. Царем Южного царства Вэнь.

Теперь уже я едва не закричал «что?» в голос.