— Перебьют, — ворчливо подтвердил дед, — если мы не поспешим предъявить тело. Они хотят Вальдора? Будет им Вальдор. Геройски погибший в бою, героический король.

— Дед, мне кажется этот бунт чья-то умелая провокация. Иоханна не вводила никаких новшеств в королевстве, и у людей нет причин восставать против нее. Как бы они ни любили Вальдора, смена власти простой народ интересует только тогда, когда эта власть начинает притеснять высокими налогами и прочими неприятностями… Ну, что вы так на меня уставились? В мире, где я выросла, перевороты всякие почти всегда по этой причине случались. Можно подумать здесь иначе!

— Везде так, — оскалился Иксион.

— Что, пробовал повысить налоги? — ехидно поинтересовался дед.

— Нет, «прочие неприятности» пробовал, — проворчал кентавр и пожаловался, — меня чуть не сместили с должности за введение моды на украшательство копыт стразами.

— Жаль, что тебя за это не убили, онанист-затейник! — припечатал дед. — Я, когда год назад, такое чудо со стразами в горах увидел, думал все! Пришла ко мне белая горячка!

— Вам бы пить поменьше, уважаемый, — заметил Терин и поторопил, — отправляйтесь, не стоит тянуть. Дульсинея, ты тоже с ними иди.

— А ты?

— Я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы принять командование. Правда, колдовать, пока не рискну.

— Тогда я быстренько посмотрю, что там, в Зулкибаре, делается, и назад вернусь, — решила я.

— Если Юсар разрешит, прихвати с собой Кира.

— Ага, а тебе вставать и бегать по лагерю кто разрешал? — возмутилась я. — Кира значит оставить отдыхать, если Юсар не велит, а ты будешь тут, как безмолвный ослик, пахать за троих?

— Я похож на ослика? — с прямо-таки исследовательским интересом, спросил Терин.

— На упрямого осла похож. Иногда, — буркнула я.

А потом мы торжественно переместились в Зулкибар. Прямо на крыльцо парадного входа, перед которым простиралась дворцовая площадь, где собственно и собралась толпа митингующих. Наше появление привело ряды орущих граждан в смущенное молчание.

— Товарищи люди, — официальным тоном начала я и смахнула несуществующую слезинку, — час назад Его величество Вальдор героически пал в бою, сражаясь против арвалийских захватчиков. Расходитесь по домам, нечего здесь толпиться. Вот лучше помяните, как следует вашего короля. За счет казны.

Тут толпа ожила. Я думала сейчас большая часть разбежится по кабакам, поминать покойничка. Кто бы отказался, за чужой-то счет? Но нет. Зулкибарцы оказались к халяве более стойкими, чем я предполагала. Раздались нервные выкрики на тему: «мы не верим, что в этом ящике Вальдор».

Мерлин, который все это время держал гроб левитирующим в полуметре над мраморной поверхностью крыльца, возмущенно насупил брови и рявкнул:

— Это кто у нас такой неверующий? Ну-ка, подходите сюда, смотрите сами, кто в гробу лежит!

— А ты, маг, мож иллюзию наложил, откуда нам знать?

— А вот мы своего мага смотреть пошлем!

— Лучше двух!

— Нет трех!

— Пусть все десять идут!

В итоге из толпы буквально выпихнули двух толстеньких теток и восьмерых мужичков разного возраста и комплекции. Ага, маги. Как я понимаю, не самого высокого ранга, зарабатывающие на жизнь всяким мелким колдовством, типа сделать «ветерок» богатой даме, чтобы та волосы просушила, или нагреть воду в ванне (той же богатой даме, допустим).

И вот эта отважная десятка приблизилась к гробу. Они долго и тщательно разглядывали самого Вальдора, изучали гроб и его крышку и, наконец, пришли к выводу, что тело, действительно, королевское, а на прозрачную крышку волшебство наложено для того, чтобы то самое тело подольше сохранилось в потребном виде.

— Расходитесь, — в очередной раз повторила я, — вы и так бедную девочку напугали, а ей еще предстоит узнать о смерти отца.

Люди начали неохотно расходиться. Мы не стали дожидаться, пока площадь окончательно опустеет, и телепортировались в тронный зал.

Ханна плакала. Рядом с ней маячил Кир. Надо же, как быстро ожил! Саффа тоже была рядом с принцессой (то есть с королевой). Серьезная и сосредоточенная. Ну, понятно, охраняет. Ведь здесь не только придворные зулкибарские собраться успели (хорошо хоть не в полном составе), но и эльфы в количестве семи штук. И как наглости хватило сюда явиться, в то время как Альпердолион сражается на стороне Арвалии и еще неизвестно, не эльф ли прикончил нашего Вальдора?

Мать моя серьезная (даже чересчур), и Иксион рядом с ней весь из себя суровый такой. Ну, и дед, в этом своем плаще похожий на черную моль, по залу передвигался, периодически останавливаясь и вступая с кем-нибудь в разговор. А в гробу с прозрачной крышкой, установленном в центре зала, лежал Вальдор. Мертвый.

Кто-то опустил руку мне на плечо, я подскочил как ужаленный и развернулся. Смотрю, Иксион надо мной возвышается. И когда подкрасться успел? Да еще так тихо, при его-то копытах!

— Разговор есть. Конфиденциальный.

Надо же. Конфиденциальный разговор у него. Но что-то не хочется мне сейчас с ним общаться.

— На потом нельзя отложить? Не до того. Сам видишь, что творится.

— Речь пойдет как раз о происходящем, — объяснил кентавр.

Я не успел придумать, как бы полюбезнее послать это чудо копытное с его разговорами, потому что дверь как-то чересчур резко распахнулась, и в зал вошли Пардок с Брианной в сопровождении отряда из десяти гномов во главе с Горнорылом, и мне стало не до Иксиона. Я же не знаю, что теперь, когда Вальдор мертв, на уме у гномов и их любимчика Пардока. Поэтому я, на всякий случай, переместился поближе к Иоханне. Саффа в качестве охраны — это серьезно, но мало ли что — вдруг моя помощь понадобится? Брианна на эти мои действия сокрушенно покачала головой и поднесла к глазам кружевной платочек. Интересно, а Аннет, которая прячется в своих покоях с тех пор, как в связи с ранением Кардагола утратила молодость, кто-нибудь сказал, что Вальдор умер? Или про нее как всегда забыли?

Иоханна спокойно наблюдала за приближением делегации, состоящей из гномов, Брианны и Пардока. Они остановились в двух шагах от нее, и… нет, все-таки Пардок — умный мальчик! Он опустился на одно колено и поклялся в верности зулкибарской королеве Иоханне, заодно поставив общественность в известность о том, что от претензий на престол отказывается и просит исключить его из списка наследников.

Потом вперед выступил Горнорыл и заверил Иоханну, что все договоры, заключенные между общиной гномов Зулкибара и королем Вальдором остаются в силе, и ненавязчиво намекнул, что надо бы обсудить подробности поставки кое-какого вооружения, о котором была устная договоренность с так не вовремя почившим Вальдором. Соболезнования гном не выразил, это у них не принято. Отвесил Ханне поклон и отошел в сторонку.

Принцесса, то есть теперь уже королева, окинула зал ничего не выражающим взглядом и, наверно, собралась что-то торжественное сказать.

Но тут Кир вдруг побледнел и пошатнулся. В ту же секунду рядом с нами появился Юсар, подхватил генерала под локоть и исчез вместе с ним, выпалив скороговоркой:

— Кардаголу плохо. Он у Саффы.

— Кардагол! — Иоханна явно загорелась какой-то идеей, и, вцепившись одной рукой в меня, а второй в Саффу, прошипела, — быстро, к нему!

— Ханна! Ханна, подожди! — мать, как обычно, не соблюдая правил этикета, заорала на весь зал, но Иоханна ждать ее не собиралась.

— Быстрее!

Ну, быстрее, так быстрее. Телепортировал я нас всех к Саффе в покои, а там такая картина — Кардагол чуть живой на кровати валяется, рядом на подушке взволнованная Василиса сидит, в кресле Кир полулежит, тоже чуть тепленький.

Юсар Кардагола чем-то поил. Наверно, каким-нибудь из саффиных целебных отваров. Я заметил — чем противнее на вкус саффино зелье, тем оно полезнее. Кардагол глотал эту гадость, морщился, но продолжал отважно пить.

— Ты что натворил? — набросился я на него, — почему опять полудохлый сделался? Ханна, ну ты посмотри на него! Я с ним целый час за ручки держался, чтобы он в форму пришел, а он вон чего! Ты что, думаешь, я тебе позволю повторить?