— К сожалению, нет, — самодовольно произносит Повелитель времени, после чего он обращается уже к Саффе, — дорогая, я скопировал. Теперь будь так любезна, проверь эльфика на наличие глубинных блоков.

— Я проверяла, — безучастно сообщает Саффа.

— Еще раз проверь! — рычит Кардагол, — я должен знать, что в нем нет чего-то такого, что король эльфов должен будет опознать.

— Не надо, — отступая назад, шепчет Налиэль.

— Вам не будет больно, — успокаивает Саффа, протягивая к эльфу руки, — постойте.

— Во мне нет блоков! — почти в панике кричит пленник.

— И в самом деле, нет, — успокаивающе проговаривает волшебница, — ведь Вы даже ничего не почувствовали. Откуда же такой страх?

Откуда-откуда… Вот к ней бы пристала со странными заклинаниями живая легенда. Посмотрела бы я на нее.

— Пароли проверьте, — говорю, пользуясь задумчивостью присутствующих и, соответственно, их молчанием.

— И паролей нет, — произносит Налиэль.

— Он лжет, — твердо заявляет молчащий до сего момента Шеон.

— Налиэль, выбирай, — доброжелательно улыбаясь, предлагает Кардагол, — пытки, ошейник покорности или магия Саффы. Результат мы в любом случае получим. Церемониться с тобой не будем.

Кардагол бросает на меня насмешливый взгляд. И добавляет:

— А беременные могут удалиться.

Начинаю злобно пыхтеть, придумывая для этого мага какую-нибудь казнь пострашнее.

— Где моя дочь? — как-то невпопад спрашивает Налиэль.

С досадой восклицаю:

— Я же обещала, что с ней все будет в порядке!

— Вы ее отпустите?

Налиэль вглядывается в мое лицо с надеждой. Он меня раздражает. Не понимаю, то ли он играет на публику, пытаясь вызвать у меня жалость, то ли и в самом деле беспокоится о Данаэли.

— Конечно, отпущу! Со временем!

— А меня?

— И Вас! Полагаете, я рада тому, что нарушаю собственное слово?! Нет! Налиэль, подумайте. Чем быстрее Вы скажете нам, что следует произнести, увидев Повелителя, тем быстрее все закончится, и мы отпустим Вас с дочерью домой.

— Вы должны будете сказать «камрэн», — вздыхает Налиэль.

— Камрэн? — переспрашивает Кардагол.

Шеон хватает Повелителя времени за плечо.

— Здесь что-то не так.

— Хорошо! — срывается вдруг Налиэль, — «камран»! Нужно сказать «камран», когда правитель вас поприветствует!

На эльфа неприятно смотреть. Он чуть не плачет.

— Мне жаль Вас, борэль, — вдруг проговаривает Шеон.

— Себя пожалей, — выдыхает Налиэль.

Что же, пора готовиться и отправлять героя нашего Шеона. Ох, боги темные, мне страшно.

Вальдор был злой, как сто чертей. Это он так своеобразно за Шеона переживал — кидаясь на всех, кто под руку попадется. Лин с Саффой оказались умнее остальных и, при первой возможности, сбежали в неизвестном направлении. «В одно интересное местечко» — загадочно ухмыляясь, заявил Лин перед тем как испариться в обнимку со своей невестой. Что ж, рада, что у них все хорошо. Значит, осенью погуляем на свадьбе. Если эльфей победим. Пока с этим у нас как-то не очень хорошо складывается.

А ведь сначала казалось, так просто все будет — Кентарион объявляет ушастым войну, Зулкибар и Эрраде присоединяются, и наступает Запердюлинску эльфийскому мандоса трындец. Но все пошло не так. Эльфы напали первыми и с той стороны, с которой их совсем не ждали. Потом вот Кира угораздило в плен попасть. Какой черт его дернул на поле боя выскочить? Если бы я не знала точно, что на генерале нашем никаких посторонних заклинаний не было, когда он в бой ринулся, то подумала бы, что к нему применили какую-нибудь гадость типа «вдохновения битвы». Но не было на нем ничего такого! Вот никогда я этих вояк не понимала. Надо будет у Кира спросить — что подвигло его, дурака такого, на подобные действия?

Да, я об этом обязательно спрошу, как только Шеон притащит его в лагерь. А пока, почему бы мне не поинтересоваться у Атариэля, каким образом получается, что при таком обилии Каннабиса, их войска не валяются под кайфом, а функционируют? А то ведь никто не додумался поинтересоваться, вон как увлечены операцией по спасению Кирдыка Кардаголовича.

Атариэль содержался в охраняемой палатке, почти в центре лагеря. Хорошо, что он не волшебник, и не надо тратить магические силы на его охрану. Два солдата у входа в палатку одарили меня ослепительными улыбками и нестройным хором протянули:

— Добрый вечер, княгиня.

— Привет, ребята, — поздоровалась я.

Судя по их радости при виде меня, они были из тех солдат, которые успели, если не девочками, которых я доставила, воспользоваться, то хотя бы водки с вином выпить.

— Я с пленником пообщаться хочу, — поведала я, — только, чур, не подглядывать!

Солдаты заухмылялись.

— Но подслушивать можете, — милостиво разрешила я.

Они зафыркали. Уж не знаю, что они такое подумали, но, наверняка, ничего этакого, потому что с такой несерьезной физиономией нормальные княгини не ходят эльфей насиловать.

Я проскользнула в палатку. Атариэль сидел на стуле весь такой грустный и понурый. Непричесанные серебристые волосы сосульками висят, уши опущены. Ну, просто картина — эльф в печали.

— Привет, ушастенький! — радостно взвизгнула я.

Атариэль испуганно подпрыгнул, опрокинув стул, и вытаращился на меня с таким ужасом, что я и сама почти поверила, что пришла сюда для того, чтобы сделать ему что-нибудь такое нехорошее.

— Ой, да не бойся ты меня! Я всего лишь спросить хотела кое о чем.

— Я все, что знал, рассказал. Мне больше нечего добавить.

— А удовлетворить любопытство дамы? — мурлыкнула я, уселась на узкую кровать и недовольно поморщилась, — фу, жестко как. Не любят у нас, оказывается, пленных. Хочешь, я похлопочу, чтобы тебе перину принесли?

— Спасибо, не надо.

Ой, ну я вот прямо даже не знаю, чего он меня боится? Неужели и правда думает, что я посягну на его честь? Ну да, тогда в горах я вела себя непристойно, а потом имела глупость сама же, уже в Зулкибаре, рассказать Атариэлю, что в горах на нем висла не какая-то грудастая блондинка, а именно я, княгиня Эрраде собственной персоной. Кстати, вот тогда в горах он телепортировался. Может быть, врет, что не маг?

— У меня к тебе несколько вопросов, мой серебристый дружочек, — заявила я.

Эльф поднял стул, сел и обреченно пробормотал:

— Спрашивай.

— Ты вот говоришь, что не маг, а в горах телепортировался, я точно помню.

— Меня мой спутник телепортировал. Он мастер, смог переместить меня, не прихватив тебя.

— А когда мы на ты перешли? — заинтересовалась я.

— Ты мне тыкаешь, а я тебе, — пояснил Атариэль.

Ну, обнаглел!

— А вот я тебя тапком по морде! — пригрозила я.

— Да на здоровье! — фыркнул он.

— А! Я поняла! Ты готов довести меня до убийства, лишь бы я оставила мысли тебе отдаться! — воскликнула я и помахала в его сторону ресничками, — не выйдет, дорогой.

Эльф поморщился и вдруг такое отмочил, что я на какое-то время потеряла дар речи. Он встал и начал раздеваться. Пока он снимал камзол и швырял его на спинку стула, я еще надеялась, что ему просто жарко, но когда он стащил с себя рубашку и начал расстегивать штаны, я поняла, что пора подать голос.

— Стоп!

Атариэль прекратил возню с ширинкой и хмуро уставился на меня.

— А теперь начинай стриптиз наоборот! Надевай свое шмотье и больше так не делай. Не хватало мне еще голыми эльфями любоваться на ночь глядя!

— Что ты от меня хочешь? — взорвался Атариэль, — пришла, глазки мне тут строишь, намекаешь! Что тебе нужно?

— Ой, ну псих! Вот правильно говорят, что от Каннабиса разумные делаются нервными, — проворчала я, — я всего лишь спросить хотела, как вы себя в руках держите? Ведь ваш лагерь среди каннабисных полей стоит. Неужели такая сила воли, а?

Атариэль некоторое время недоверчиво смотрел на меня и, кажется, никак не мог поверить, что я не эльфийского тела захотела, а удовлетворения любопытства.