К счастью, Ллиувердан отвлеклась. Если честно, мне жутко стало, когда она приблизилась, хищно улыбаясь. Но потом испуг прошел, и захотелось, как следует стукнуть этой… как бы ее назвать, чтоб не обидеть? Она погладила меня кончиками пальцев по щеке, потом взяла за подбородок и развернула лицом к свету, изучая. Может быть, еще зубы мне проверит и за разные места потрогает, проверяя крепость мышц, как это делают при покупке рабов на шактистанском рынке?

Нет, трогать она не стала, зато толкнула речь про породу, поворачивая мое лицо то так, то эдак. Ну, ёптыть! Я ей что, конь что ли? Даже не знаю, как у меня выдержки хватило не сказать ей гадость какую-нибудь? Неприятно, знаете ли. Вроде бы и хвалит меня Ллиувердан, но делает это в такой форме, что хочется окунуть ее в ближайшую лужу, чтобы у нее мозги на место встали.

Наконец, она меня отпустила, переключила внимание на Кирдыка с Ханной, и про Ларрена, кузена этого моего новоиспеченного, упомянула. Я даже слушать не стал, отошел к Саффе, она за руку меня схватила, а сама дрожит. Испугалась птичка моя… глупая! Ну что могла мне сделать Ллиу при таком раскладе? Во мне же порода и так далее. Одним словом, понравился я драконихе. Спасибо, что не с гастрономической и не с эротической точки зрения. А с какой, интересно? Складывается впечатление, что я получил почетное звание самого удачного щенка из последнего помета.

Тут Ллиувердан совсем уж нечто из ряда вон брякнула о том, что заберет ребенка Иоханны, потому что это, видите ли, интересная штука. Она вообще за кого нас держит? Мы ей крысы лабораторные, что ли?

— Убейте ее кто-нибудь, пожалуйста, — тихо так и проникновенно попросила Иоханна.

Я был почти готов выполнить ее просьбу, но тут Ллиу сделала удивленные глаза, на лице искренняя обида отразилась.

— Вы не согласны?

— Дорогая, это слишком, — тихо прорычал Кардагол.

— Ну, ладно, нет, так нет. Я думала, как лучше.

— А получилось как всегда! — продолжила за нее мать, — ты что же это? Кардагола вот любишь, замуж за него собираешься, а к родственникам его как относишься? И что это за словечки такие — выбраковка! Тебе не стыдно? Вот я тебя сейчас тапком по морде твоей драконьей приласкаю, узнаешь, зачем в хлебе дырочки! Тоже мне, нашлась тут, вершительница судеб.

— Ты перегнула, дорогая, — перевел Кардагол мамину речь.

— Да, пожалуй, так и есть, — задумчиво проговорила дракониха, — века одиночества не пошли мне на пользу. Я стала черствая и…

— Бестактная, — подсказала Аннет, угрожающе похлопывая хлыстом по ноге.

— Века одиночества, — повторила Ллиувердан, горестно закатив глаза.

— И от моды ты отстала, — заметила королева, — что это на тебе надето такое? А прическа? Ужас! Ты же не собираешься в таком виде за Кардагола замуж выходить?

— Нет я… я что-нибудь придумаю! — растерялась Ллиу.

Вот надо было Аннет с самого начала не в драку лезть, а обругать наряд и прическу противницы. Победа была бы гарантирована.

— Кардо! — Ллиувердан жалобно оглянулась на своего женишка. Тот пожал плечами и заверил, что Ее Величеству виднее, как должна одеваться современная женщина, мол, сдавайся на милость Аннет, любимая, и не махай крыльями.

Вот так и закончилась война с эльфами. Мы отправились в Зулкибар, а Ллиувердан полетела в эльфийскую столицу, объявлять о том, что раскороновала Рахноэля, и выбирать лучшего из эльфов, который станет основателем новой правящей династии Альпердолиона. Кардагол отправился с ней. Представляю, как «обрадуются» ушастые явлению богини в драконьей ипостаси, верхом на которой восседает эта наглая морда.

Не знаю, куда телепортировались остальные, я сразу переместил нас с Саффой в купальню, отмывать походную грязь. Туда же попытались сунуться мать с отцом, но опоздали — мы там уже не только грязь смывали, но и позу номер пятьсот шестьдесят восемь из настольной книги шактистанских наложниц испытывали.

— Пятьсот восемьдесят шестая, — уверенно сказала я, когда мы переместились из купальни в Эрраде. Ну да, в кои-то веки можно и дома переночевать. Тем более, что у нас купальня тоже очень даже ничего. И порядок во дворце уже наведен стараниями Олафа. Пожалуй, уговорю Терина перевести этого хозяйственного дяденьку из тюремщиков в управляющие.

— Пятьсот шестьдесят пятая, — возразил Терин.

— Спорим, что нет! — загорелась я.

— Нет, не будем спорить.

— Ага, испугался!

— Мне кажется, Дуся, что мы оба не правы.

— Завтра у Лина спросим, — решила я.

— Думаешь, он помнит номер? — засомневался Терин.

— Хм… номер вряд ли. А вот позу да. Вырос ребенок. И когда только успел? Вот, кажется, что только вчера я тебя в коридорах зулкибарского дворца зажимала и убеждала, что ты меня любишь, а уже вон чего. Так мы и внуков скоро дождемся.

— Наши внуки будут очень сильными магами.

— Терин! Ты что от Ллиувердан заразился этой дуростью насчет улучшения породы?

— Я всего лишь предположил, что у таких хороших волшебников, как Лин с Саффой, и дети соответствующие будут.

— А Кир? Он вообще не маг, несмотря на то, что папочка его ого-го какой маг!

— Наверное, его мать была не волшебница, — предположил Терин.

— Моя мама тоже не волшебница была, — напомнила я. — Слушай, ну мне же до смерти интересно, кто из нас прав?

Судя по озадаченному взгляду Терина, он не понял, о чем я говорю.

— Номер позы, — напомнила я.

Супруг мой терпеливо вздохнул, и в руке его появилась книга.

— Сейчас посмотрим, раз для тебя это важнее, чем смыть дорожную грязь.

— Да ты, Теринчик, не переживай, я очищающим заклинанием воспользовалась, — успокоила я, присаживаясь рядом с ним на диван. — Начни с трехсотой страницы, это где-то там.

— Дульсинея, Вы злоупотребляете бытовыми заклинаниями.

Ну что опять не так? Что он выкает? Ну подумаешь, употребила я это заклинание. Прошу заметить — употребила, а не злоупотребила!

— Теринчик, счастье мое, я понимаю, что тебе жутко не нравится магическая бытовуха. Могу даже предположить, что это из-за твоих родственничков. Но пойми, применение магии в быту не сделает меня криворукой бездарностью. И никого не сделает, если не лениться… А теперь быстро улыбнулся и открыл трехсотую страницу. Нет, стой! Вот это что такое? — я ткнула ногтем в картинку, где было такое странное сплетение тел, что без ста грамм не разберешься.

— Хочешь попробовать?

— Терин, я у тебя одна, а здесь две или даже три девушки, так что ничего не выйдет, — серьезно объяснила я.

— А как тебе вот это?

— Это? Хм… а мы разве так не пробовали?

— Пробовали. Давно.

— Ну, если давно, значит надо повторить, — решила я.

Я бы, наверно, еще долго спал, если бы Саффа меня не разбудила. То есть она этого делать не собиралась, она просто попыталась перелезть через меня и покинуть кровать. Я, не открывая глаз, поймал ее, уложил обратно и поинтересовался:

— Куда собралась?

— Мне нужно к Ханне.

— Ее охраняет Андизар. Ты больше не работаешь придворной волшебницей, — напомнил я.

— Лин, я хотела поговорить с тобой об этом.

Что-то слишком серьезный тон у моей волшебницы. Я открыл глаза, немного отодвинулся от нее и предложил:

— Говори.

— Я хочу возобновить контракт.

— А смысл? До осени мало времени осталось.

— Лин!

Лежит, смотрит на меня и будто не знает, с чего начать разговор. Ну, я ей помогу.

— Знаешь, Саф, если для тебя так важно торчать при зулкибарском дворе, то конечно, возобновляй контракт. Я думаю, Вальдор будет не против, если я поживу в его дворце ближайшие лет… хм, сколько ты собираешься здесь работать?

— Пока буду нужна.

— Хорошо, пока ты будешь нужна. Только нам придется определиться, где мы живем. Здесь или в твоей башне. Когда мои родители поженились, папа перестроил там все, чтобы удобно было жить семьей. Но если тебе нравится вид из окна этих покоев, можем обосноваться здесь. Ну не смотри ты на меня так! Я же не предлагаю начать переселяться прямо сейчас. До свадьбы будем соблюдать приличия. Да?