— Говоришь по-английски? — небрежно спросил Римо.

Моряк был без оружия и попытался бежать. Римо схватил его за плечо и сильно сжал пальцами возле шеи.

— Абла эспаньол? — продолжал он допрос.

Матрос завизжал. Слов не было, только высокий, сумасшедший визг.

— Парле ву франсе?

В ответ только визг.

— Шпрехен зи дойч?

И по-немецки он тоже явно не говорил. Римо попробовал по-корейски.

— Хангук мал хае?

Закатившиеся глаза моряка побелели. Под цвет лица, что создавало очень интересный эффект. Его рот был широко открыт, и Римо решил воспользоваться случаем и посмотреть, есть ли у него язык. Был, и вполне розовый.

Исчерпав весь свой запас иностранных языков, Римо положил конец страданиям жертвы ударом по темени. Моряк свалился на палубу, Римо переступил через него и пошел дальше.

Там, откуда он пришел, запертые моряки колотили в задраенный люк. Колотили — и только. Ничего не говоря. Может быть, они полностью немые. Или то, чем кажутся — мимы.

— Но какого черта делать мимам на подводной лодке? — тихо проворчал Римо, пожалев, что рядом нет Чиуна. Мастер Синанджу нашел бы ответ. С тем же успехом ответ мог оказаться и неверным, но хоть было бы о чем поспорить. Бесцельное болтание по субмарине совершенно не отвечало представлениям Римо о хорошо проведенном вечере.

Проходя мимо запертых люков, Римо стучал в них кулаком, надеясь кого-нибудь выманить. Никто не клюнул. Впереди какой-то белолицый, завидев Римо, скользнул в люк и звякнул задрайкой.

Значит, они его боятся, — отличная позиция для начала допроса. Нужен был только кто-то, кого можно допросить.

Позади звякнула задрайка другого люка. Далеко позади. Тут же в двадцати ярдах от него распахнулся люк, и в коридор полетела граната.

Римо резко рванул назад, понимая, что радиус действия этой гранаты не может быть большим.

Но граната не взорвалась, а хлопнула, выпустив облако желтовато-белого газа. Облаку было некуда податься — только туда, где был Римо.

Римо потянул носом воздух и понял, что опасности нет. Это был всего лишь слезоточивый газ. Не смертельный.

Остановившись возле одного из люков, Римо попробовал открыть его. Колесо запора не поддавалось. Кто-то заблокировал его с той стороны. То же самое произошло и у следующего люка. Римо поднатужился и немного повернул колесо. Оно чуть поддалось, потом треснуло, оставив в руках Римо бесполезный обломок.

В конце коридора люк тоже был задраен.

А белое облако раздувалось в сторону Римо.

Он крепко зажмурил веки, вызвав слезы. Для защиты глаз. Потом, закрыв рот, сделал долгий вдох. Немножко саднило, но, в общем, воздух годился. Римо стал медленно, понемногу выпускать чистую двуокись углерода.

Пока через ноздри идет этот поток, газ внутрь не проникнет.

При этом Римо оказался практически слепым и с довольно ограниченным запасом кислорода. Он только надеялся, что газ не действует через поры.

Рассматривая люк, Римо заметил выступающие петли. Массивные. Ощупав верхнюю петлю, он сильно ударил ребром ладони туда, где его чувствительные пальцы определили самое слабое место металла. Петля отлетела. Римо ударил по второй петле. Она сломалась, кусочки металла звякнули о палубу. Римо с силой потянул за колесо на себя. Оно было блокировано, но при сорванных петлях это не имело значения. Римо выдернул люк вместе с погнутой задрайкой.

Бросив его на палубу, Римо пошел дальше.

Неподалеку был открыт еще один люк. Он выводил в коридор. Римо пошел по нему на ощупь, напрягая слух, чтобы не пропустить стука взволнованных сердец. Все его чувства была настороже.

Потом он почувствовал, что можно открыть глаза. Выжав последний раз защитную слезу, Римо прикинул направление следующей своей атаки.

Раньше он шел к центральному посту в середине корабля. Теперь он свернул обратно к корме.

Римо чувствовал, что за ним наблюдают. Кое-где с потолка свисали видеокамеры. Проходя мимо них, Римо приветливо махал рукой.

Ответных приветствий не было. И остановить его тоже никто не пытался.

Но при его приближении поспешно задраивались люки. И оставались задраенными, когда он проходил.

Просто из интереса Римо постучал в один из них.

— Все чисто! — крикнул он в металлическую дверь. И повторил вновь, громко постучав.

Раздался выстрел. На поверхности люка вспучилась небольшая точка и послышался звук двух рикошетов один за другим. Римо решил оставить этих придурков в покое. Такие нервные, что могут пустить лодку на дно со всеми людьми — и с Римо в том числе.

Римо пошел дальше. Странно. Кажется, они его здорово боятся — как и следует. Но боятся как-то не так. Обычно Римо требовалось наворотить целую кучу трупов, чтобы добиться подобного эффекта.

В конце концов Римо оказался под тем самым люком, из которого выскочили два моряка в самом начале.

За ним захлопнулся люк. Другие люки тоже были задраены. Только палубный люк оставался открытым, как явно высказанное приглашение.

Вдруг зажурчала вода, и подлодка стала покачиваться. Заполнялись балластные цистерны.

В открытый люк хлынула обжигающе холодная соленая вода. Римо понял, что у него две возможности: закрыть люк и погрузиться вместе с субмариной или выйти наверх и спасаться вплавь. Он выбрал второе.

Вихрем взлетев вверх, он пробежал несколько метров по уже залитой водой палубе, запрыгнул в свою моторку, отвязал конец и оттолкнулся от подлодки.

Мотор не завелся. Римо давил на кнопку стартера снова и снова. Наконец лопасти взбили воду.

— Ну и ну, — мрачно проворчал он. — Надо было на подлодке остаться.

Мотор завелся, но воды уже сомкнулись над корпусом подлодки. Рубка погружалась в волны, как уходящее языческое божество из черной стали.

Римо оставался на моторке, сколько было возможно, чувствуя, как ее затягивает под воду. На месте погружения стал формироваться водоворот.

И в конце концов перед Римо встал выбор, поджидающий моряков в катастрофе: покинуть судно или тонуть вместе с ним.

Моторку всосало под воду. Вместе с Римо. Он подождал, пока над головой сомкнулись воды Атлантики, а затем оттолкнулся изо всех сил. Не вверх — это было невозможно, а в сторону, выходя из водоворота.

Будто щелкнула резиновая лента, ослабла тянущая вниз сила, и Римо выбросило на поверхность.

Вдохнув воздух, он пошел по воде и только тут понял, что совершил самую крупную ошибку в своей жизни.

— Надо было остаться на подводной лодке.

На фоне непроглядной темноты ночи, под хорошо знакомыми звездами Новой Англии, безучастно глядевшими на него с высоты, в окружении равнодушных вод Атлантики, сковавших холодом все тело, его голос прозвучал на удивление слабо.

Холод Северной Атлантики стальными обручами стиснул грудь Римо. Воздух, поступавший в легкие через нос и горло, слегка обогревался, но все же доходил до легких слишком холодным, и они горели. Холодным, выжигающим жизнь пламенем.

Тело быстро теряло тепло. Нервы начинали отказывать.

И все же Римо как-то сумел ощутить легкую пульсацию ледяной воды океана, раздвигаемой тупой мордой акулы.

Выдохнув из себя последние остатки воздуха, он нырнул под воду. Если эта тварь хочет полакомиться им, то ей придется побороться за свой ужин.

Под водой в дело вступила способность Римо видеть во тьме. Он разглядел серовато-голубое тело акулы, скользившее вверх к нему. Римо камнем пошел ей навстречу.

Выпуклые хищные глаза повернулись в его сторону. Смутно виднелась пасть, похожая на оскаленную пещеру, заполненную смертельными сталактитами и сталагмитами. Она зияла. Неровные зубы налезали друг на друга, но были острее бритвы. Эти зубы без усилия отхватывают руку или ногу и Римо это знал.

Пасть надвигалась. Римо извернулся, создавая крутящий момент в позвоночнике. Теперь он не видел акулы, но мог откатиться с ее пути — если сделать это в последнюю секунду и если акула поможет.