— Похоже, что генофонд Синанджу не слишком улучшился за последние пять тысяч лет.

Чиун оставил замечание без ответа.

— Сперва Киму, естественно, не хотелось. Но сельчане стали умасливать его медовыми словами и обещаниями. Но Ким был к ним глух. И только одна хитрая девка с румяными, как спелые яблоки, щеками добилась своего в конце концов.

— Это не первый случай, когда человек отдает свою рыбу за пушистый закуток.

— Никогда не слышал о пушистом закутке. Это океанская рыба или речная?

— Это что-то вроде тунца, — ответил Римо с невозмутимым выражением лица.

— Добавлю эту рыбку в список после красноперки. Ее сейчас тоже не знают.

— Так и сделай, — подтвердил Римо. — И это вся история про Кима Бамбуковая Шляпа?

— Нет, это всего лишь история о том, как к нему приклеилось это прозвище. А его собственная история на этом не закончилась. Всю ту зиму Ким регулярно выходил в холодное море и приносил оттуда рыбу, а краснощекая девка продолжала нашептывать ему слова, взывающие к его лени. Раз он проходит каждый день три ри и возвращается с рыбой, то нет больше смысла проходить сотни ри в Японию, Китай или Египет и заниматься своим настоящим делом. Потому что в те далекие дни первейшей обязанностью мастера Синанджу было кормить свою деревню, которая полностью зависела от его умения зарабатывать рыбу.

— И Ким выбрал короткий путь?

Чиун утвердительно кивнул.

— Несчастливый путь, потому что время шло, он ослабел и обленился. Ким позволил себе опуститься до обычного рыбака.

— Мне кажется, он поступил разумно.

Чиун смерил его критическим взглядом.

— Нет сомнений, что немного ленивой крови Кима течет и в твоих податливых жилах. Мы над этим поработаем.

— Так что было дальше? — сменил тему Римо.

— Шло время. Месяц летел за месяцем, и Ким обнаружил, что надо заходить в море все дальше и дальше, так как умная рыба увидела, что ее численность убывает, и стала уходить подальше от берега. Киму приходилось идти уже двенадцать ри. Потом двадцать. Потом тридцать. И наконец он достиг места, где ему было выше головы, и рыба в его бамбуковую шляпу уже не попадалась.

Когда он три дня подряд вернулся без добычи, надев бамбуковую шляпу на голову, а не неся ее в руке, нагруженную карпами и сардинами, ленивцы подняли его на смех, и эта яблочнощекая девка тоже. И на сердце у него было тяжело. Потому что уже не было ни карпа, ни сардины, которых он мог бы поймать. Кого не съели — те уплыли. Жители деревни хорошо разъелись от щедрот Кима. Но вместо того, чтобы жить на собственном жире, как бывало в другие зимы, они стали свистеть ему вслед, издевались и плевали на Кима Пустая Голова.

— Ты хочешь сказать, Кима Бамбуковая Шляпа?

— Он был и тем, и другим. Потому что вскоре ему пришлось идти за сотни ри к заморским тронам и заняться своим настоящим ремеслом. Но к тому времени у него был толстый живот и дряблые мышцы.

— Он умер?

— Не сразу. Он выполнил работу для мелкого сиамского князька и привез домой достаточно золота на покупку в соседнем селении вяленой сардины, которой хватило деревне Синанджу на зиму. В ту зиму Ким начал всерьез обучать своего преемника. Когда следующий мастер Синанджу был на верном пути к мастерству, Ким сжег свою несчастливую шляпу — но со своей испорченной репутацией он уже ничего не мог поделать.

На пути им попалось несколько рынков и магазинов, но Чиун их будто не заметил. В Квинси было много выходцев из Азии, но китайские и вьетнамские рыбные магазины Чиун тоже не замечал.

— Ты очень спокойно это выслушал.

Чиун явно хотел услышать ответ.

— Ну ладно, избыточный отлов рыбы — это старая проблема. Но это же всего лишь Западно-Корейский залив. Планета большая, и в основном — вода. Это уйма рыбы.

— Сколько сейчас на земле голодных миллиардов?

— Семь.

— Это уйма миллиардов.

— Рыбы все равно больше.

— Нет, если рыба живет недолго, а миллиарды — куда дольше.

— Я тебя понял, — ответил Римо.

Они свернули с Хэнкок-стрит в переулок. Через пару кварталов они дошли до рыбного рынка Скван-тум и вошли внутрь.

Оставив без внимания аэрированные аквариумы с омарами, они подошли к стеклянным витринам, где лежали на льду разные виды рыб, разделанные на половинки и филе.

— Что у вас сегодня хорошее? — осведомился Чиун у хозяина.

— У нас есть свежая ильная рыба.

Глаза Чиуна скользнули по трем тушкам, по виду напоминающим старую черную резину.

— Мне не нравятся их глаза.

— Мелкая треска тоже свежая.

— Я уже пробовал ее. Слишком жесткая.

— А акула у вас есть? — спросил Римо.

— Конечно. Один акулий стейк?

— Давайте два.

Продавец стал взвешивать акулу, а Чиун посмотрел на Римо и сказал:

— Ты всегда ешь крупную рыбу. Всегда у тебя акула, или меч-рыба, или тунец. Ты ешь рыбу так, словно это говядина.

— Что делать, люблю поесть.

— Карп куда лучше.

— Да, но здесь карпа ты не найдешь. И ты это знаешь.

— Скоро у нас будет карп в изобилии.

— Долго придется ждать, — напомнил ему Римо.

Чиун снова повернулся к прилавку. Морщины на его лице собрались в маску неизбывного горя.

— Мне был обещан карп, а сейчас я вынужден выбирать между ильной рыбой и морскими воробьями.

Римо улыбнулся:

— Какая разница. Кто копается в иле, кто в пыли.

Чиун злобно сверкнул на него глазами и вдруг просиял.

— А нет ли у вас палтуса? — спросил он у хозяина.

— Есть, конечно.

— Я возьму фунт самого лучшего палтуса. Я слышал, что из-за этой рыбы были настоящие войны, а я ни разу ее не пробовал.

— Он вроде камбалы.

— Камбала — вполне приемлемая рыба. Она лучше, чем жирная скумбрия или костлявые бычки.

Римо в это время смотрел на длинные ряды рыбного филе. Его взгляд упал на какую-то пучеглазую рыбу с синюшными губами. Он наклонился пониже и прочитал ее название, написанное едким зеленым фломастером.

— Рыба-волк. Что это такое?

— Хорошая рыба.

— Только не с таким рылом, — буркнул Римо. Затем он посмотрел чуть дальше и увидел небольшую красноватую рыбку с очень испуганными глазами.

— Скат?

— Очень популярная рыба в южных штатах, — пояснил хозяин, протягивая Римо упакованные куски акулы, а потом начиная тщательно заворачивать палтуса для Чиуна.

— А с каких это пор цена на акулу поднялась до десяти долларов за фунт? — спросил Римо, укладывая покупку в сумку.

— С тех пор как рыбы стало мало.

Римо неохотно заплатил и вместе с мастером Синанджу вышел на улицу.

— Этой акулы мне хватит на несколько дней, — задумчиво сказал Римо.

— Ты сам будешь ее готовить, — снова предупредил его Чиун.

— Что угодно, лишь бы бабы не совались в мои территориальные воды.

В замке Синанджу звенел телефон.

— Эй! Кто-нибудь подойдите к телефону! — крикнул Римо, переступая порог.

— Это тот самый человек, который уже звонил, — ответила откуда-то с верхнего этажа безымянная экономка Чиуна.

Швырнув сверток на стол, Римо схватил трубку.

Голос Харолда В. Смита был резким и жестким.

— В Северной Атлантике складывается чрезвычайная ситуация.

— Что стряслось? — спросил Римо.

— Канадское судно береговой охраны задержало американский катер «Каюга».

— Что они там натворили?

— Не знаю. Но если мои опасения верны, то Соединенные Штаты сейчас находятся в состоянии войны.

— Войны? С кем войны?

— Это ты и должен выяснить. Немедленно вылетай в Сент-Джонс на Ньюфаундленде. «Каюга» сейчас идет под конвоем канадцев и, кажется, именно туда.

— Будет сделано. Вот только заглотну кусок акулы.

— Немедленно, — повторил Смит.

— Ну ладно, я могу съесть ее и сырой по пути в аэропорт. Без акулы мне этот полет не пережить.

Лейтенант Сэнди Хекман никогда бы не поддалась на эту уловку, но капитан канадской береговой охраны был чертовски вежлив.