— Он же не может звонить, — повторяла первая стюардесса.

— Позвонил же, — пожал плечами Римо.

— Эти телефоны не могут отвечать на звонки.

— С них же можно только звонить! — прозвенел голосок другой стюардесса.

— Этому есть вполне разумное объяснение, — сказал Римо.

Они взглянули на него с открытыми в ожидании ртами.

— Буду счастлив объяснить вам это за ужином после приземления.

На лицах стюардесс отразилась гамма чувств — от презрения до отвращения. Не проронив ни слова, три стюардессы разошлись в три стороны и вернулись к своим обязанностям.

— Здорово, не правда ли? — повернулся Римо к Чиуну.

— Не для того, кто должен сидеть рядом с тобой и нюхать запах акулы у тебя изо рта.

— Ну что ж, по крайней мере одну вещь мы узнали.

— И что это?

— Это была треска.

— Нет, это пикша.

— Треска. И даже с виду похожа.

— Тебе по ошибке подложили не ту рыбу. А мне принесли настоящую пикшу.

— Напомни мне спросить у Смитти. Он из Новой Англии, должен знать, что такое скрод.

В аэропорту Римо заметил, что местные таможенники были служащими КККП — Королевской канадской конной полиции. Они были одеты в серые мундиры в отличие от традиционных красных. Поскольку все равно нужно было ждать своей очереди, Римо решил спросить, почему это.

— Вы, янки, слишком много смотрите телевизор, — неприветливо ответил полицейский.

— Я вообще не смотрю, — возразил Римо.

— Красная — это наша парадная форма.

— Мне она больше нравится, — сказал Римо, пытаясь проявить дружелюбие.

— Красная форма — сугубо парадная.

— Я вас понял и с первого раза.

— И передайте это своим соотечественникам-янки. Мы уже устали отвечать на этот вопрос. Вот ваш паспорт.

— Благодарю, — вежливо поклонился Римо. — И попробуйте Экс-Лэкс для решения всех ваших проблем.

Полицейский выстрелил в Римо уничтожающим взглядом из-под стетсоновской широкополой шляпы, и Римо с Чиуном вышли и пошли брать напрокат машину.

Клерк фирмы автомобильного проката был повежливее — примерно на три десятых градуса.

— Вы должны вернуть машину в наш пункт и ни в какой другой. Если вы этого не сделаете, то ваш залог не будет возвращен. Кроме того, с вас могут взыскать штраф в порядке судебного преследования.

— Эй, послушайте, я ведь просто арендую машину, и ничего больше, — запротестовал Римо.

— Я знаком с американским телевидением. Вы все инфантильны, безответственны и склонны к насилию.

— Где мне, кстати, «узи» зарегистрировать? — как бы между делом спросил Римо.

Клерк мгновенно побледнел.

— Шутка, — успокоил его Римо.

— В насилии нет ничего смешного, — наставительно сказал клерк.

— Это вы не видели, как я навожу на врагов миксололус церебралис, — возразил Римо.

На набережной Сент-Джонса пахло рыбой, затхлостью и скукой. Ветхие лачуги были выкрашены в ярко-красные тона, смешанные с тоскливо-серыми. Возле стоящих у причала лодок слонялись рыбаки. Сети медленно сохли под холодным солнцем. И ни одного счастливого лица.

Римо остановился возле дружелюбного с виду моряка и спросил:

— Где здесь станция береговой охраны?

— А?

— Я спрашиваю, где находится станция береговой охраны?

— Медленьше говорь, — промычал рыбак. — А то не разумею.

— Как? — Теперь уже Римо ничего не понял.

— Не разумею тебя, янк.

— Взаимно, — ответил Римо. — Береговая охрана. Где?

Мужик махнул рукой куда-то вдаль.

— Та там.

— Где?

Рыбак наклонился к окну, и Римо в полной мере ощутил запах его дыхания. Запах был знаком, но Римо выбросил эту мысль из головы. Ему надо было добраться до цели.

— Та там, — повторил рыбак. — Как ворона летает.

— Вы хотите сказать: «Там? Как ворона летит?»

— Ты уразумел.

— Спасибо. Кстати, у вас какой акцент — «бёр» или «броуг»?

— Шо?

— Это «броуг», — сообщил Чиун.

— Тебе лучше знать, — сказал Римо.

— Если бы это был «бёр», мы были бы в Новой Шотландии. Это «броуг».

— А разница?

— Такая же, как и между Новой Ирландией и Новой Шотландией.

— А-а.

— Был ли для твоих ушей акцент этого человека таким же, как у того, что ушел в водяную могилу?

— Трудно сказать. Звучит это так, будто у каждого из них язык узлом завязан.

На станцию береговой охраны их не пустили.

— Вход воспрещен, — сказал охранник и ткнул пальцем в соответствующую табличку.

— Но здесь написано «Антре интерди», — заспорил Римо.

Охранник показал на табличку напротив, на которой действительно было по-английски написано «Вход воспрещен».

— Мы пришли насчет катера береговой охраны, который вы задержали.

— Здесь нет никакого катера береговой охраны. Кроме канадских, естественно.

— Естественно, — вежливо согласился с ним Римо.

— Естественно, — не менее вежливо повторил Чиун.

— Прошу прощения, — с обезоруживающей улыбкой сказал Римо. — Это наша ошибка.

И они повернулись уходить.

Но вместо этого, резко развернувшись, выдали охранникам по удару ребром ладони, от которых оба охранника упали на колени. Римо ударил снова, и два лица уткнулись в жесткую и холодную землю.

Других препятствий для входа не было.

— Теперь все, что нужно, — это отыскать Сэнди Хекман, — вполголоса сказал Римо.

— Слушай, откуда доносится ругань, — предложил Чиун.

— Неплохая мысль, — согласился Римо.

Они пошли по дорожке и наткнулись на одинокого моряка береговой охраны. Да, служба безопасности здесь явно не напрягалась.

— Простите, — обратился к нему Римо.

— Прощаю, — ответил тот, проходя мимо.

Римо протянул руку, схватил его сзади за шею и слегка сжал. Человек застыл на месте. Римо небрежным движением развернул его лицом к себе.

— Я задал вам вежливый вопрос. Можно дать на него вежливый ответ?

— Можно.

— Где гауптвахта?

Моряк показал куда-то единственным органом, который его слушался — левым ухом.

— В том белом здании. Но сейчас нет посещений.

— Для нас есть.

— Ни для кого.

— Если я покажу тебе направление, ты нас отведешь? — спросил Римо.

— Нет.

— Прекрасно, — сказал Римо и все-таки показал моряку направление. К своему удивлению, тот начал идти. Римо заставлял его двигаться не слишком мягкими нажатиями и щипками позвоночника.

— Почему я иду к гауптвахте, хотя не хочу? — нервно спросил моряк.

— Потому что я давлю на твои двигательные нервы, — объяснил ему Римо.

— Должен признаться, это странное ощущение. Будто я кукла-марионетка.

— Еще более странное ощущение будет, если не станешь нам помогать, — предупредил его Римо.

— Я стараюсь вам не помогать. Почему мое тело меня не слушается?

— Потому что я управляю твоей шеей, позвоночным столбом и твоим наглым поведением.

Еще на подходе к зданию Римо услышал громкие и цветистые ругательства.

— Если вы, вонючие сыны морских сук, не включите свои пропитые мозги и не отпустите нас немедленно, я собственноручно пущу ваши яйца на рыбную муку для свиней!

— Похоже, Сэнди решила посолить канадцам ушки.

— Не зря же она в соленом море плавает.

Когда они подошли к двери, моряк сообщил очевидное:

— Нас всех пристрелят.

— Ты идешь впереди, так что тебя пристрелят первым. На твоем месте я бы постарался думать быстрее.

Дверь кабинета охраняли двое часовых с винтовками М-16 на изготовку. Они наставили оружие, и прогремело обычное:

— Стой, кто идет!

Для Римо это прозвучало, как «Стой хто де!».

Он надавил на шею своего пленника.

— Младший офицер Дункан! — завопил тот.

— По какому делу? — потребовал первый часовой, не отводя дула.

— Меня захватили эти грубые янки каким-то хитрым приемом.

— Спасибо, — сказал Римо, подняв его перед собой на весу и неся, как щит.

Каким-то образом моряк оказался повернутым горизонтально, и два конца его болтающегося тела стукнули не ожидавших этого часовых под ложечку. Все трое подлетели в воздух и рухнули кучей рук, ног и винтовок.