— Урядник, справишься?

— А то как же, Вашбродь!

— Добро, я дальше прогуляюсь! Вадим Викторович, — это уже штабс-капитану, — поторопитесь, а то мои все патроны сожгут!

С этими словами я нырнул снова в землянку. Схватил трофейный люгер, подсумок и вылез наружу. Штабс-капитан уже приложился к пулемету и короткими очередями пытался «успокоить» немцев. Солдаты уже занимали позиции, но мне все же удалось пробраться к сосновому пню, торчащему перед окопом. Отличная защита и маскировка. Раскатал лохматку, улегся, приклад присоединил, патроны в магазин, кто тут у нас на прицеле? Дальность — 200 метров? Отлично! Заряжаем, смотрим в прицел, видим какого-то ганса, который больше ругается, чем стреляет. Целимся ему в грудь, вздохнуть, на выдохе нажать. Хорошо попал, аж откинуло болезного. Ну еще бы 9 милиметров и длина ствола — 200. Следующий — хмырь с биноклем, что-то кричит, рукой машет. Выстрел, … уже никто никуда не машет. Следующий… Следующий… …Следующий остался жить потому, что сквозь грохот боя донесся свист приближающегося снаряда. Примерно посередине между окопами вспух взрыв.

— Михалыч, собирай манатки, уходим!

И мы повезли трофей в штаб, к капитану Бойко. Показать. Но отдать — только через мой труп!

Валерия Антоновича в штабе ждать пришлось недолго. Узнав о нашем появлении, он в течение пяти минут закончил свои дела и пригласил в «кабинет». Михалыч поставил пулемет на пол и был отпущен покурить и пообщаться с земляками, дежурившими в этот день при штабе.

— Ну-с, докладывайте, Денис Анатольевич.

— Ваше приказание выполнено, господин капитан. С пулеметом разобрались, с пулеметчиком — тоже. Стрелять он больше не будет.

— Кто? Пулемет, или пулеметчик? — Улыбается довольный Бойко, стаскивая дерюжку, которая прятала «машинку» от лишних глаз. — Ого!.. Это что же за механизм хитрый? Хотя… Нам такой показывали в Офицерской стрелковой школе. «Мадсен», кажется, датского производства…

— Да, под патрон 7,62*54. Скорее всего был захвачен германцами в качестве трофея, отправлен на Западный фронт. Вы, кажется, как-то говорили, что немцы все трофейные пулеметы туда отправляли…

— Продолжайте, прапорщик. Я вижу, У Вас есть мысли на этот счет.

— Их две: главная и основная.

Капитанские брови удивленно взлетели. — Это, пардон, как?

— Главная — это присутствие на нашем участке подразделения противника, прибывшего с Западного фронта. Вопрос: когда и зачем они передислоцированы? И что это — простая замена, или усиление немцев у нас за счет ослабления в Европе? По моему скромному мнению, было бы правильным связаться с другими разведотделами и обменяться информацией по этому вопросу.

Жетон пулеметчика тоже может дать какие-то сведения.

— Да-с, в логике Вам не откажешь. Я учту Ваше мнение… А основная мысль?

— Валерий Антонович, я в рапорте буду указывать, что в ходе боя пулемет получил повреждения, исключающие его восстановление. И прошу поддержать меня в этом.

— Хотите оставить трофей себе, Денис Анатольевич? Понимаю, ручной пулемет в группе — это неубиенный козырь. Хорошо, я согласен. Только помните, трофеи нравятся не только Вам.

Вот эта последняя фраза вкупе с подмигиванием что должна означать? Что непосредственный начальник тоже не отказался бы от чего-нибудь трофейного? Добро, сделаем. И на будущее надо «обменный фонд» создавать для всяких презентов тыловикам и прочим нужным господам. Ну это не горит.

— Я еще хотел попросить Вас, Валерий Антонович, о помощи в поисках нужных добровольцев. Мне нужны саперы, или в крайнем случае артиллеристы. Короче говоря, люди, разбирающиеся в минно-взрывном деле. И чтобы они могли выдерживать наши нагрузки…

— Хотите увеличить группу, Денис Анатольевич?

— Завтра хочу устроить экзамен своим. По действиям в качестве командира группы. Если выдержат, можно будет комплектовать еще четыре.

— А почему только четыре? Вас же пятеро.

— Один из казаков на командира еще не тянет, зато к данному агрегату, — я показал на «Мадсен», — воспылал прямо таки неземной страстью. Будет универсальный пулеметчик для всех групп.

— Хорошо, экзаменуйте своих казаков, а я попробую подыскать Вам пополнение…

На следующий день я устроил «молодым» выпускной экзамен на тему «Рейд в тылу врага», то есть собрались по-боевому, с полной выкладкой — карабин, две сотни патронов, сухпай на сутки, фляги, лопатки, лохматки вскатку на вещмешок, «Оборотни» на пояс. Я хорошо помнил по будущей жизни как выглядел «Оборотень-2» и сподобился в кустарных условиях повторить его форму. Правда без всяких наворотов типа стропореза, обжимки для детонаторов, раскладывающейся рукояти и т. д. Получился хороший такой нож с лезвием типа «ятаган», или на американский манер — «спир пойнт». Моим ребятам он очень понравился, они просто скопировали его и отдали заказ в слесарные мастерские местного депо. Железнодорожники постарались, и ножи удались на славу. Сбалансированные, хорошо лежащие в руке…

Маршрут был проложен до линии фронта и обратно — километров 25–30 в один конец, преимущественно по лесам и болотцам вдоль дорог. Задача простая: довести «языка», то бишь меня любимого, до вышестоящего командования. И пройти маршрут должны были незамеченными. А еще должны были понаблюдать за какой-нибудь дорогой — кто и куда по ней едет. В составе группы у меня по-прежнему трое «казачат», и старший урядник Митяев, ими командующий. Ему экзамен устраивать не стал, — и так все видно. А вот «молодым» пообещал, что если сдадут экзамен, будут набирать свои группы. Туда командиром группы идет Митяй, обратно — Гриня. С Андреем сложнее, хорошо, что он сам это понимает. Пока он — наш штатный пулеметчик, с «льюисом» прямо сроднился. После наших «подвигов» я, вроде бы, заслужил доверие у казаков и недостатка в добровольцах не было, еще десяток человек тренировались «на базе»…

Мы уже дошли до наших окопов, немножко пошутили с нестроевой ротой какого-то пехотного полка — подперли толстым дрыном ворота в сарай, где они храпели в полном составе, включая дневального, и стали возвращаться обратно к себе, когда вдруг со стороны дороги раздались выстрелы. Идущий впереди дозорный упал на колено и вскинул вверх руку, согнутую в локте — «Всем — Стоп». Группа моментально присела, бойцы уже ощупывали свои сектора стволами карабинов. Гриня бесшумно подвинулся ко мне:

— Командир, надо посмотреть что там. Я Митяя пошлю.

Я согласно кивнул, казачок плавно перетек на три метра вперед, беззвучно хлопнул по сапогу казака, который был дозорным, что-то ему шепнул. Митька ухом ввинтился в траву и исчез. Гриня занял его сектор и стал осматриваться. Я устроился рядом с ним. Минуты через три появился Митька, его лицо было встревоженным.

— На дороге санитарный обоз, четыре телеги. Пятеро германцев-кавалеристов, застрелили ездовых, один стоит с конями, остальные возле передней телеги.

Ну и что это все значит? Откуда здесь гансы и что им нужно? Место выбрано ими с умом, кругом лес, достаточно хорошо гасит звук, на дороге никого, четыре телеги — легкая добыча. Но почему санитары? Надо посмотреть…

— Одеваем лохматушки, идем к обозу. Михалыч, ты — справа, Гриня — слева, Митяй со мной, Андрей — прикрываешь тыл. Двинулись.

Через минуту мы были возле дороги. Посередине колеи стояли телеги с ранеными, у последней один из немцев, видимо коновод, держал двух лошадей, остальные были привязаны к бортику.

Так, руки заняты, винтовка за спиной, пока не опасен. Дальше, двое стоят у второй телеги, в руках — тесаки, винтовки тоже за спиной. У первой телеги какой-то ганс держит сзади за локти медсестру, а перед ней стоит офицерик и что-то ей говорит. Охранения нет, ничего не боятся, все смотрят на офицера и ухмыляются.

Подозвав своих, даю ЦеУ:

— Михалыч, твой — коновод, потом контролируешь правый фланг и тыл. Гриня — контроль слева и страхуешь меня, Митяй, Андрей — валите «гансов» с тесаками, дальше — по обстоятельствам. Живым нужен только офицер. Начинаем по свистку, расползлись быстренько.