Сижу на ступеньках дота и курю уже третью, наверное, папиросу. «Фердинандов шнобель» наш. Добрались до вершины, а там пошло легче. Гансы, зажатые в два огня, решили смотаться по-быстрому. Причем, так спешили, что захватили только винтовки, так что мы еще немного постреляли им вслед из брошенных пулеметов. Девять МГ-08 вместе со всеми причиндалами, включая даже канистры с антифризом, стоят в ряд… А немного дальше на снегу также в ряд лежат мои бойцы… Одиннадцать человек… Погибшие при штурме этого долбанного «Носа»… Каждого из которых я знал… Плюс двадцать шесть раненых, из них четверо — тяжелые, которых могут и не довезти до госпиталя… Можно успокаивать себя тем, что при обычном штурме счет шел бы на сотни и тысячи, только… Ладно, не сейчас!.. Вечная память и земля пухом вам, братцы!.. Мы за вас отомстим… И очень скоро!..

Вон наконец-то начальство едет. В образе генерал-лейтенанта Келлера. Глядя на Федора Артуровича, вспоминаю байку из будущего: «Наш командир пешком на техзону? Никогда! Берет или УАЗик, или зама по вооружению». Его превосходительство, как и положено по чину, следует в сопровождении нескольких начальников и командиров от Уральской казачьей дивизии, а также кого-то из штабных, адъютанта, денщика О, вестовых, и конвойного взвода. Рядом, делая вид, что никуда не торопятся, рысят конные штурмовики Анатоля Дольского, личный резерв командующего. Хотя сильно подозреваю, что была бы возможность, рванули бы за уральцами на Мокрицы и Железняки. Не терпится им, блин, под пули…

Встаю и иду навстречу генералу, чтобы доложиться по всей форме, но Келлер, соскочив с лошади, машет рукой, мол, сам все знаю и все вижу, и, оставив свиту поодаль, подходит ко мне.

— Ну, Денис Анатольевич!.. Ну, молодцы!.. Признаюсь, были сомнения, что все получится…

— И все же согласились, Федор Артурович?

— Согласился! — Келлер заговорщицки подмигивает. — Как говорил один мой… скажем так, знакомый: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского»…

— Кстати, кажется, тот самый знакомый обещал Вам подарок? — Достаю из-за спины приготовленную кобуру с люгером. — Вот, чем богаты…

— Спасибо, Денис Анатольевич! — Граф, довольно улыбаясь, принимает «гешефт». — Доставили удовольствие старику. Ну, да будет… Как мыслите себе дальнейшие действия?

— Дожидаюсь капитана Бойко и штабс-капитана Волгина. Передаю им трофеи, которые не понадобятся в наступлении, отправляю раненых и убитых, затем следую за Вами. Штурмовая рота Стефанова, забрав все лыжи, ушла вперед сразу за сибирцами.

— Хорошо, грузитесь и догоняйте нас. Скоро прибудет Ваш транспорт — российский вариант Марнского такси…

Ну, это мы уже в курсе. Его превосходительство, заручившись согласием генерала Эверта, собрал все сани-розвальни, имевшиеся в гарнизоне, да еще и вместе с лошадьми. Получилось около тридцати упряжек. Мы забираем семнадцать, по одной на пятерку и пару обозных, с провиантом и фуражом для лошадок. Остальные загрузим ранеными, убитыми и трофеями, пока до них не добрались цепкие ручонки интендантов, и отправим на базу. Там сохраннее будет…

Действительность немного превзошла наши ожидания. После того, как погрузили раненых, закутав во все, что только можно было, включая трофейные шинели, с нами за компанию отправится подпоручик Берг со своими подчиненными и импровизированной батареей из двух револьверных 37-миллиметровок Гочкиса. Двое саней тянут пушки на салазках, еще двое — боезапас. Накидав на дно саней сена (и лошадкам НЗ, и нам помягче будет), пускаемся вдогонку за прорвавшим импровизированную четвертую линию обороны 37-м сибирским полком и уральскими казаками. Долго скучать не приходится, едва выехали из полуразрушенных дымящихся Мокриц, из-за поворота показываются трое скачущих широким наметом казаков с парой заводных лошадей. Подлетев, старший из них, бородатый вахмистр громко осведомляется, где найти командира. Машу рукой, чтобы он заметил и шагаю навстречу. Казак, соскочив с коня, козыряет и рапортует:

— Первой сотни четвертого Уральского казачьего полка вахмистр Гришутин, Вашбродь! От Их превосходительства до штабс-капитана Гурова!

— Здесь я, здесь! Говори, что приказано передать!

Казак, оглядывая меня с ног до головы, секунду мешкает в сомнении, затем лезет за пазуху, достает сложенный вчетверо листок бумаги и протягивает мне. Вот, блин, режим секретности при передаче боевых приказов!..

— Служивый, а ты точно уверен, что передал бумагу по адресу? А вдруг кому другому отдал, а?..

— Уверен, Вашбродь! — Вахмистр широко улыбается, показывая на «Бетю», висящую у меня на боку. — Их превосходительство сказали, што тока у Вас однова вот такой пистоль с двумя ручками имеется.

— Добро, уговорил! — Улыбаюсь в ответ. — На словах ничего не велено передать?

— Тока то, штоб поспешали, Вашбродь…

В записке две строчки размашистым почерком: «Ускорить движение колонны, лично прибыть в штаб с вестовыми». Коротко, ясно, понятно.

— Сергей Дмитрич! — Подзываю Оладьина, ехавшего на следующих санях. — Ускоренным маршем двигаться по дороге на Железняки. Бойцов спЕшить, пробегутся пару верст, заодно согреются. В санях остаются только возницы и вещмешки. Я — к генералу, похоже, что там что-то интересное начинается…

Федор Артурович обосновался на небольшом, относительно целом хуторке верстах в трех от деревеньки Карабаны, где засевшие гансы почему-то не хотели сдаваться в плен и пропускать нас дальше. Быстро протолкавшись через заполнивших маленький двор конвойных казаков, прохожу в дом. Генерал, пехотный полковник, и два войсковых старшины что-то обсуждают, обступив стол с разложенной на нем картой. Докладываю о прибытии и тут же окунаюсь в гущу событий.

— Мы в данный момент находимся здесь. — Карандаш в руке Келлера утыкается в карту. — В пяти верстах отсюда в Карабанах германцы успели организовать оборону. Сибирские стрелки не смогли сходу взять деревню, понесли большие потери. Положение усложняется тем, что к северу в двух верстах, за лесом находится местечко Бояры, возле которого стоит гаубичная батарея, которая очень сильно нам мешает. Стоит 37-му полку подняться в атаку, тут же накрывают цепи беглым огнем, снарядов не жалеют. С фланга их не обойти — болото. У меня создалось впечатление, что выставлен хорошо организованный заслон, задача которого придержать нас до подхода резервов. Поэтому Ваша задача, Денис Анатольевич, — обезвредить германские гаубицы. И чем скорее, тем лучше.

— Разрешите, Ваше превосходительство? — Двигаю к себе карту, рассматривая подробней нанесенную обстановку. — С севера, вот здесь, у Пронек, есть наши части?

— Да, там между лесочков мои казаки заслон выставили, вместе с 7-й пехотной дивизией отлавливают прячущихся колбасников. — Объясняет один из казачьих полковых командиров, статный, крепко сбитый усач с Георгием на кителе. — Там, почитай, полдивизии их по сугробам прячется.

— Тогда, если разрешите, Ваше превосходительство, моя рота уходит от Железняков на Проньки, затем поворачиваем влево и выходим на опушку леса рядом с Боярами. Там уже рассылаю разведку в поисках батареи. При обнаружении — атакуем с фланга, или тыла. Как только захватим гаубицы, даю… ну, например, три красных ракеты. Очень было бы неплохо к этому времени выдвинуть лыжников-штурмовиков подпоручика Стефанова влево от Карабанов. Да, там болото, но на лыжах пройти можно. Мы сегодня уже попробовали. По сигналу они могут ударить там, где их никто не ждет.

— Хорошо. В целом идея правильная. — Федор Артурович сосредоточенно смотрит на карту, прикидывая что-то в уме. — Давайте, господа, обговорим все детали, и — за дело. А то мне кажется, что времени у нас не так уж и много…

Мы отправились на «охоту» маленькой незаметной компанией в полсотни боевых единиц, часть людей я, с разрешения генерала Келлера, оставил в резерве. Три версты вместе с «охранявшими» нас казаками до деревушки пролетели незаметно. Потом мы распрощались с уральцами и повернули налево к лесу. Который тоже очень скоро кончился. В километре от нас — долгожданные и таинственные Бояры, где-то здесь, в округе прячутся нехорошие немецкие пушки со злыми и бессовестными расчетами, мешающими нашему наступлению.