Трофейная гаубичная батарея и пулеметы оставляют Его высочество равнодушным, мол, такое мы уже много раз видели. На несколько минут он задерживается возле пушечного броневика, залезает внутрь и лично проверяет углы наведения 47-миллиметровки. Когда заканчивает играться и выбирается наружу, его уже поджидают два расчета ПТРщиков во главе с Котярой. Рядом на треногах стоят их «карамультуки».

— Дым от выстрелов сильно демаскирует позицию? — Михаил Александрович задает вопрос после того, как оба номера показали ему порядок работы.

— Так точно. Приходится или выискивать надежное укрытие, или менять позицию после пары выстрелов. — Пускаюсь в объяснения, потому, как бойцы в данный момент временно онемели из опасения ляпнуть что-нибудь не то. — Пытаемся заменить порох на бездымный, но возникает проблема с кучностью. В кустарных условиях точно завальцевать пулю обратно практически невозможно. Нужна заводская машинка, но пока не нашли, где ее взять. А количество пороха наши алхимики, пардон, пиротехники, давно подобрали.

— У Вас и пиротехники имеются? — Вполне искренне удивляется Великий князь.

— Так точно. Фельдфебель Савелий Малышев и старший унтер-офицер Максим Горовой. Первый еще во время русско-японской в Порт-Артуре служил бомбардиром-лаборатористом, второй — из вольноопределяющихся, студент-химик.

— Ну-с, тогда давайте посмотрим, чем Ваши алхимики, колдуны и маги занимаются. — Вместе с Его высочеством отправляемся в «лабораторию», размещенную в отдельном блокгаузе.

Савелий, как старший по чину, встречает нас на пороге, четко рапортует, затем работает экскурсоводом. Михаил Александрович вместе с Келлером с интересом осматривают столы и верстаки, заваленные разнокалиберными гильзами, болванками снарядов и прочими непонятными, но, по всей видимости, очень нужными железяками. В одном месте застреваем надолго. «Экскурсанты» рассматривают не вполне им понятное сооружение — наш надкалиберный миномет. Два метровых металлических уголка с загнутыми наподобие салазок концами соединены поперечинами, на которых спереди с помощью двух секторов закреплен обрезок ствола от дробовика с ударно-спусковым механизмом, а позади этой конструкции — деревянный ящичек-пенал с крышкой, внутри которого в гнездах лежат четыре мины, сделанные из трофейных 77-миллиметровых снарядов с самодельными хвостовиками, прикрепленными к обрезанным гильзам. Рядом стоят два деревянных «ранца», раскрывающиеся наподобие книги, с восемью минами в каждом.

— Наша непосредственная огневая поддержка, следующая во втором эшелоне штурмовиков. — Дает пояснения Иван Георгиевич. — Расчет — четыре человека. Двое таскают сам миномет и ведут из него стрельбу, еще двое несут боезапас и при стрельбе находятся в охранении. Номера взаимозаменяемы, каждый может работать и наводчиком, и заряжающим… Есть возможность менять откидной прицел и использовать 47-миллиметровые снаряды Гочкиса, но у них убойность меньше.

— Практические стрельбы Вы уже проводили? — Великий князь Михаил увлекся идеей, глазки-то вон как загорелись.

— Так точно. Когда рассчитывали прицел, постреляли достаточно. Если пожелаете, можем продемонстрировать.

Высокий гость очень желает и посмотреть, и принять личное участие в веселии, поэтому Волгин вызывает расчет, который шустро отправляется на стрельбище готовить агрегат. А мы пока тормозимся возле следующего стола. На котором лежат три гигантских бронзовых револьвера с не менее гигантским калибром в тридцать семь миллиметров. К рукояткам уже приделаны Г-образные проволочные приклады.

— А это что за чудовища? — В голосе Великого князя сквозит удивление.

— Ваше высочество, это — флотские сигнальные револьверы, давным давно благополучно списанные и забытые. Хотим приспособить их в качестве гранатометов. Берем штатный 37-миллиметровый короткий снаряд, обрезаем гильзу, меняем навеску пороха. И пытаемся добиться приемлемой дальности и кучности. Сложность та же, что у крепостных ружей. Нужен станок для обвальцовки.

Михаил Александрович выходит из «приюта алхимиков» впечатленный в должной мере. А когда на стрельбище с очень небольшой помощью наводчика он с третьего выстрела разносит в клочья и щепки «группу солдат противника», представленную несколькими мешками с песком, привязанными к пню, на лице восторг, как у мальчишки, заполучившем классную, интересную игрушку.

— Да, Денис Анатольевич, удивлен и поражен. И уверен, что увидел еще далеко не всё.

— Ваше императорское высочество, от Вас — никаких секретов! — Веду гостя показывать «святая святых» — нашу спецоружейку. При нашем появлении в казарме бойцы моментально испаряются от греха подальше, как и положено приличным и воспитанным «призракам». Дежурный по роте, старший унтер-офицер Боря Сомов, гремя ключами, отпирает массивный замок на двери с ничего не говорящей табличкой «Хозяйственное помещение № 4». Внутри на стеллажах аккуратно лежат трофейные люгеры, добытые в Ново-Георгиевске наганы, закупленные в Гомеле маузеры С-96. Чуть дальше, в пирамидах выстроились полсотни укороченных дробовиков и столько же пистолетов-пулеметов ФГ-15-01, в девичестве называвшихся «Стенька», а над ними в отдельной стойке — два десятка ПП ФГ-15-02, клонов Беретты М-12, производства мастерских Стрелковой школы по уточненным там же, в Ораниенбауме, чертежам. В углу — отдельная стойка с «глухим» стволом имени сеньора Жирардони, на который Гордей с Котярой всё-таки умудрились присобачить оптику, и семь снайперских Маузеров, любезно одолженных в разное время у кайзер-зольдатенов в обмен на быструю и безболезненную кончину. У противоположной стены сложены ящики с патронами, гранатами и прочими нужными расходниками.

Великий князь Михаил, не торопясь, рассматривает все эти железяки, особое внимание уделяя не виданным еще пистолетам-пулеметам и, предвидя дальнейшие события, в очередной раз играю роль радушного хозяина и делаю предложение, от которого гость не может отказаться, в результате чего, взяв всё необходимое, включая ящик патронов, мы все дружной компанией отправляемся вновь на стрельбище. Типа, пострелять, поиграться…

На следующий день к десяти часам, как и было оговорено, я прибыл в штаб Особого корпуса. В кабинете Келлера, где планировали совещаться в узком кругу, застал только подполковника Бойко, готовившегося к предстоящему действу. Едва успели мы с Валерием Антоновичем поздороваться и перекинуться парой фраз на тему вчерашнего мероприятия, как на пороге появляются остальные действующие лица — Федор Артурович с Великим князем Михаилом. Быстренько закончив уставные воинские приветствия неформальными рукопожатиями, переходим к повестке дня.

— Поскольку все остальные уже в курсе, довожу персонально до Вас, Денис Анатольевич, апрельскую директиву Ставки на летнюю кампанию. — Келлер серьезен и официален, как никогда, значит, дела у нас идут не очень хорошо, если не сказать хреново. — Первоначально основной удар планировался на нашем фронте, как я вчера и говорил, от Молодечно на Вильно силами 2-й и 10-й армий. Северный фронт должен был демонстрировать активность, дабы германцы не снимали войска с того участка, Юго-Западному фронту было предписано нанести отвлекающий удар по австрийцам. Но!.. Генерал Куропаткин, командующий Северным фронтом, и наш генерал Эверт сразу же заявили, что германцы очень хорошо укрепили свои позиции, создав по две, а то и по три линии обороны. И что наступление без подавляющего количества тяжелой артиллерии бесполезно. Причем, никакими данными разведки наш командующий не располагает, она просто не велась. Но зато упросил Ставку перенести срок наступления на две недели. В результате генерал Брусилов на Юго-Западном фронте прорывает укрепленную оборону австрийцев аж в более чем в десяти местах и успешно продолжает наступление. А мы сидим и в ус не дуем, хотя сам Бог велел сходящимся ударом прорываться возле Баранович, как теперь уже Ставкой и предписано, и наступать на Краков и Брест-Литовск, на соединение с Брусиловым. В случае удачи Австро-Венгрии останется только капитулировать, открыв заодно с юга дирекцию на Германию!