— Кто же, если даже сам монархист Пуришкевич выступает против императора?! — Упитанный «кабанчик» с первой парты ехидно лезет в разговор.
— Кто?.. Фронтовики. Солдаты, унтера, офицеры. Те, кто на своей шкуре хлебнули окопных вшей и германские бомбежки, голод и отсутствие патронов. Те, кто победит в этой войне… Которая скоро закончится, и мы вернемся домой!.. И спросим у каждого по праву проливших кровь за Русь-матушку, спросим за себя и за тех, кто остался там, в земле, — а что ты сделал для нашей Победы?! Помимо брезгливо брошенного пятака «На табак солдату»?!.. Спросим у вашего сладкоголосого Милюкова, почему он и ему подобные в прошлом году сделали всё, чтобы мы отступили!.. Забастовки?.. А откуда текли денежки на прокорм тех бастующих, вы не знаете? А мы знаем! И почему заводы саботировали военные заказы, мы тоже знаем! И кто в одночасье нажил состояние на нашей крови — тоже!!!.. Я имею в виду ваш обожаемый Земгор!.. И каждый ответит за свои грехи!..
Что касается конкретно вас — вернутся 41-й и 42-й Сибирские стрелковые полки, с которыми я имел честь гонять в хвост и в гриву германцев под Барановичами! Восемь тысяч охотников-таежников, которые и до войны белку в глаз били!.. И с вас, господа будущие Авиценны и Гиппократы, они тоже спросят — почему из Питерской академии, из других университетов студенты-медики уходили на фронт фельдшерами, санитарами-вольноопределяющимися, а вот земляков-томичей встретить не удалось! Кто-нибудь из вашего потока ушел на фронт?!.. Нет, вам проще на бабкиной печке валяться, да чаи с баранками гонять, а потом с умным видом рассуждать о будущем Сибири и России!!!.. Кто вас уполномочил?! Кто вы есть?!.. Тараканы запечные!.. Хотите чисто медицинский вопрос, чтобы как-то реабилитироваться?..
Представьте, что вы идете по улице и за углом обнаруживаете на земле человека, покусанного собакой. — Сейчас я вам устрою блиц-опрос по военно-медицинской подготовке, мало не покажется. — На правом предплечье рваная рана, кровотечение обильное, с несильными толчками, кровь светло-вишневого цвета… Ваши действия?.. Быстрее! Человек, может быть, умирает!..
— Нужно наложить жгут! — Несколько человек хором пытаются оказать неотложную помощь.
— Достаньте его из кармана и покажите мне!.. Вы не носите с собой жгут? Тогда что вы собрались накладывать?.. Веревку? Где вы ее возьмете?.. Пошлете кого-нибудь в ближайший дом?.. Пока ее будут искать, человек умрет!.. Почему?.. Потому, что кровотечение смешанное, повреждены и вены и артерия, примерно через сорок секунд наступит необратимая кровопотеря в организме!.. Где взять? А брючной ремень, или подтяжки вам на что? Или боитесь замараться, господа медикусы?!.. Дальше, пока вы накладывали жгут, человек потерял сознание, отсутствуют дыхание и сердечная деятельность! Быстрее, у вас три, максимум четыре минуты!!!.. Опять — почему?!.. Потому, что потом наступят необратимые изменения в мозге!.. Что делаем?!.. Как делается искусственное дыхание и непрямой массаж сердца?!.. Неправильно!.. Если у вас нет помощника, то — два вдоха на пятнадцать нажатий!.. Что еще забыли?.. Забыли упомянуть, что пострадавшему нужно расстегнуть одежду на груди, запрокинуть голову, подложить под шею какой-нибудь валик, очистить от посторонних предметов ротовую полость и во время вдохов зажимать нос!.. В общем, господа несостоявшиеся лекари, я очень разочарован будущим томской медицины!.. Вы отучились всего лишь полтора года, а у каждого на счету уже есть один умерший пациент!..
В общем, хоть после звонка приходится покинуть аудиторию, виртуальное поле боя остается за мной. Прощаюсь с отцом Димитрием и собираюсь откланяться, но возле гардероба меня ждет непредвиденная задержка…
— Господин капитан, разрешите обратиться! — У дверей меня дожидается тот самый гривастый хлюпик в очках.
— Слушаю Вас, молодой человек. — Хоть время и поджимает, даю юноше высказаться. — Остались еще какие-то вопросы?
— Только один… Могу ли я надеяться поступить к Вам добровольцем? — Парнишка выпаливает фразу и как-то даже слегка бледнеет, глядя на меня сквозь свои очки очень серьезными глазами. — Я знаю, Вы — капитан Гуров, командуете Первым отдельным Нарочанским батальоном, расквартированным в Москве…
— … Могу ли я узнать Ваше имя и откуда у Вас столь глубокие познания относительно моей персоны?
— Простите… Иван Пинягин, студент медицинского факультета…
— А вторая часть вопроса?
— Мой отец — купец 1-й гильдии, ходит в компаньонах с Федором Поликарповичем Сычевым… Он с академиком Павловым сошелся после того, как тот его сына излечил. Сейчас там завод строят, Федор Поликарпович сам долю взял и батюшку моего уговорил. Ездили они туда, с людьми интересными говорили, да и Вас там, в Институте, видели. А подробней инженер, который стройкой заведует, им рассказал, Александром Михайловичем, кажется, его зовут…
Так, вернусь домой, тестюшке дорогому пару ласковых обязательно скажу. Насчет того, кому и о чем надо хвастаться, а кому — нет.
— … Я, как шифровку на Ваших погонах увидел, сразу догадался… — Студент Ваня замолкает и ждет ответа на свой вопрос.
На первый взгляд — парнишка нормальный, во время диспута ни одной глупости не ляпнул. Но это — еще далеко не повод сразу в друзья его записывать.
— А о том, что у меня в батальоне особые требования к здоровью и физической крепости, Ваш батюшка не говорил?
— Господин капитан, Вы сегодня сказали о санитарах-вольноопределяющихся, вот я и решил… — Пинягин-младший аж краснеет от смущения и опаски быть неправильно понятым. — … Тем более, рассказывали о таких деталях, которые нам не преподают…
Ну да, ни диверса, ни штурмовика из него не выйдет, стать не та… А медпункт расширять всё же придется, народу вскоре будет вдвое больше. А у меня медиков — доктор Паша, пара стариков-фельдшеров и три медсестрички, включая Келлеровскую Зиночку…
— Хорошо, Иван…?..
— Алексеевич…
— Хорошо, Иван Алексеевич. Через недельку-другую будем ехать обратно, к тому времени решайте все вопросы и можете присоединиться к нам. Легкой жизни не обещаю, у меня и повара учатся без промаха стрелять. Пройдете испытательный срок, сдадите зачет у нашего доктора, и — добро пожаловать. Если нет, так и быть, расщедрюсь на обратный билет.
— Благодарю Вас, господин капитан! Разрешите идти? — Бедняга несколько комично для своего телосложения пытается вытянуться во-фрунт, улыбаясь, тем не менее, вполне довольно.
— Идите уж… господин вольноопределяющийся…
Второй день сидим в доставшихся нам меблирашках и ждем у моря погоды. А если точнее — прибытия нужного нам «каравана» из Курейки. Погоды мы уже дождались, хоть и не скажу, что очень уж холодно. Вот вчера, когда выскочили из вагона, единственной мыслью было побыстрее добраться до теплого местечка и спрятаться от очень пронизывающе-освежающей такой вьюги, моментально выдувающей тепло отовсюду. Несмотря на каких-то минус семнадцать. Поэтому, став на постой, тут же озадачились горячим самоваром, употребив перед тем по «сто грамм для сугреву». За ночь непогода утихла, растратив все силы на возведение свежих сугробов, и сейчас на улице очень даже неплохо. Прямо по Пушкину — «мороз и солнце, день чудесный», ветерка абсолютно никакого не чувствуется, дымы из печных труб поднимаются ровно и вертикально.
На этом приятные впечатления заканчиваются. С августа введены карточки на сахар и хлеб, чай из свободной продажи исчез, дрова подорожали аж в восемь раз. Зато, несмотря на сухой закон и корячащиеся пять лет тюрьмы, самогон можно купить на каждом углу практически в открытую. Город перенаселен, по улицам шатаются местные, страдающие хронической безработицей и похмельем, беженцы, которых, вроде как уже начали отправлять обратно на запад, и пленные. Тринадцать тысяч немцев, австрияков, венгров, чехов и турок шарится по городу, как по своему огороду, разнося свет цивилизации, туберкулезные бациллы и тифозных вшей. Начальник гарнизона полковник Мартынов, когда ему представлялись, вполне официально предупредил, что в случае непредвиденных обстоятельств рассчитывает на нас. Потому, как гарнизон в основном состоит из нескольких запасных полков, шести рот ополченской дружины и казачьей сотни. Причем казаки и есть самая боеготовая и надежная часть этой «армии». Несколько штрихов к картине маслом добавили и в губернском жандармском управлении, куда я также нанес визит, ставя в известность о цели командировки. Оказывается, в мае был еврейский погром и солдатушки-бравы ребятушки охотно поучаствовали в нем наравне с местными бабами. Причиной послужила всё та же безработица вкупе с повышением цен на продукты. И, что самое интересное, цены-то взлетели благодаря «Сибирскому обществу пароходства, промышленности и торговли», под руководством некоего господина Ионаса Лида, который также имеет почти абсолютное влияние в крупнейшем городском акционерном обществе «Абакан». Эти-то две конторы с англо-норвежским капиталом вместе с примкнувшими спекулянтами и перекупщиками и определяют цены в городе, но, как и всегда, во всем оказались виноваты евреи…
