— Месье Палеолог неоднократно заверял о полной поддержке всех наших начинаний, не идущих вразрез союзническому долгу. А сэр Джордж Бьюкенен помимо реальной, подчеркну — реальной помощи и поддержки не далее, как позавчера заверил меня, что официальное признание Британией согласованного с ним «правительства народного доверия» последует максимум на вторые сутки после его возникновения. — Александр Иванович, сняв пенсне, обводит всех внимательным взглядом, затем, чуть понизив голос, продолжает. — Естественно, при соблюдении двух условий — выполнении союзнических обязательств и отмене Босфоро-Дарданельской операции… Павел Николаевич, не надо так кривиться, что Вы зациклились на этих Проливах? На кону — вся Россия, а Вы…

Все присутствовавшие, наверное, удивились, если бы узнали, что в это же время о них и планировавшихся ими действиях в другом месте велся серьезный разговор под стенограмму…

Совершенно секретно.

Стенограмма заседания №… от…января 1917 года.

Повестка дня: Окончательное согласование деталей проведения операции «Контрфевраль».

Присутствуют: Великий Князь Михаил Александрович, генерал от кавалерии Фёдор Артурович Келлер, подполковник Воронцов Петр Всеславович, академик Иван Петрович Павлов, доктор Голубев Михаил Николаевич.

Председательствует: академик Иван Петрович Павлов.

Ведет стенографирование: доктор Голубев Михаил Николаевич…

— … Господа, я инициировал эту встречу именно в моем Институте дабы избежать даже малейшей возможности утечки информации. Я признателен прежде всего Вам, Михаил Александрович, что Вы прислушались к рекомендациям и пошли на симуляцию недуга, что дает безусловное объяснение экстренному посещению НИИ.

Некоторые особы, имеющие глупость называться вольными каменщиками, отдали бы все свое состояние дабы ознакомиться с содержанием вот этой тетрадки, — при этих словах Павлов прихлопнул ладонью по кожаной обложке довольно пухлого фолианта. — Здесь собраны результаты аналитического прогноза развития грядущих событий, проведенного коллегами Петра Всеславовича, и те факты из сценария февральского переворота, которые смогли вспомнить присутствующие на совещании в некотором роде в виртуальном виде Тимин и Александров…

Последняя фраза несколько развеселила аудиторию. И Михаил Александрович, и Михаил Николаевич уже успели привыкнуть к тому, что в своем кругу академик периодически использует выражения из будущего или придает устоявшимся терминам новое значение.

… К сожалению, капитан Гуров не смог вырваться из Ораниенбаума, процесс боевой подготовки — это святое. Но это не беда, все, что он знал по интересующему нас периоду изложено им в письменном виде. Не могу не отметить, что именно действия Дениса Анатольевича, уже внесли в значительные изменения в сценарий событий, имевших место в иной истории, о чем мы поговорим отдельно. Для облегчения работы мы давно уже составили список тех лиц, которые когда-то в будущем стали главарями заговора против Империи, а затем вошли в первый состав Временного правительства.

Петр Всеславович, если не возражаете, то возьмите дальнейший доклад на себя, а мы с Федором Артуровичем выступим в роли слушателей. Так будет удобнее, вдруг сможем вспомнить еще какой-нибудь любопытный факт, а Вам, Михаил Николаевич, предстоит всё это тщательно фиксировать.

Иван Петрович уступил председательское кресло Воронцову, а сам сел рядом с генералом Келлером и Великим Князем Михаилом.

— Итак, господа, в той, хм-м…. реальности… к власти пришло одиннадцать человек. Предположительно портфели были распределены следующим образом… — Продолжил подполковник, заглядывая в папку. — Председателем Совета министров и министром внутренних дел был избран князь Львов, министерство иностранных дел принял кадет Милюков, военным и морским министром стал октябрист Гучков, министром финансов — беспартийный, крупный предприниматель и миллионер Терещенко, министром юстиции — эсер Керенский, министерство путей сообщения отошло кадету Некрасову. Далее, министр торговли и промышленности — Ланговой, министр просвещения — Мануйлов, министр земледелия — Шингарев, обер-прокурор Священного Синода — Львов… однофамилец, государственный контролер — Годнев. И что показательно, господа, — на этом месте Воронцов сделал короткую паузу и, открыв папку на необходимом месте, продолжил, — вот вырезка из газеты «Утро России», номер от 13 августа 1915 года, издатель Родионов, но фактические хозяева — московские миллионеры-предприниматели братья Рябушинские. В ней приведен состав некоего гипотетического правительства народного доверия, названного «Кабинетом обороны». Сравнение обоих списков дает совпадение более половины фигурантов, что подтверждает достоверность прогноза.

Господина Гучкова мы, — здесь Воронцов, впрочем, как и все остальные, невольно посмотрел на пустующее кресло, в котором обычно располагался Гуров, — гм-м…. можем из списка исключить, так сказать, по «объективным причинам». Что касается остальных, то на первый взгляд весьма пестрая компания, каждой твари по паре, как говорится… Октябрист, кадеты, эсер, беспартийные, предприниматель и прочие. Однако по имеющейся у нас информации, практически все занимают высокое положение в различных масонских ложах. Некоторые сомнения остаются пока только по Милюкову. Кстати, именно он по некоторым данным из будущего предпринял попытку сохранить власть монарха в России, хотя и в значительно усеченных границах, но остальные — Львов, Терещенко, Некрасов, Ефремов, возглавляемые этим адвокатишкой Керенским, закусили удила и неистово рвались к власти, угрожая в том числе и тем, что… — на этом месте Воронцов запнулся, явно пытаясь подобрать слова, и взглядом попросил помощи у Павлова.

— Прошу меня простить, Михаил Александрович, но вынужден еще раз напомнить, что эти твари отказались гарантировать жизнь Вам и Вашим близким… Боюсь, что сегодня Вам придется услышать еще немало неприятной, а иногда и шокирующей информации, но как говорили древние римляне: «Praemonitus — praemunitus» (Предупреждён — вооружён). Тем более, что задача сегодняшнего совещания обстоит прежде всего в том, чтобы окончательно определить перечень лиц, подлежащих безусловному задержанию и дальнейшей их разработке в более соответствующих для них тюремных камерах… Пока речь идет именно о разработке, но в случае непредвиденных обстоятельств — и физическом уничтожении… Продолжайте, Петр Всеславович, но не взыщите, предвижу, что еще не раз придется Вас перебить.

— Итак, — продолжил свой доклад Воронцов, — как совершенно верно отметил Иван Петрович, оставим за рамками обсуждения технические нюансы проведения силовой акции, но обсудим наиболее важные детали характера некоторых из вышеперечисленных лиц, их действия в иной истории, дабы не дать им не малейшего шанса ускользнуть.

Начну, пожалуй, не с главы так называемых «временщиков», а, на первый взгляд, с далеко не самого главного министра юстиции Александра Фёдоровича Керенского. Выбор сего субъекта определен несколькими обстоятельствами:

— как показывают уже существующие факты и прогноз из будущего, он крайне опасен и вреден на этапе подготовки переворота, а также в течении первых месяцев нахождения у власти;

— он талантливый демагог и оратор, с большими амбициями, жаждущий власти над толпой и умеющий эту власть установить;

— и, наконец, помимо того, что в данный момент он является главой ложи «Великий Восток народов России» и ему подчиняются все масоны Империи, у него обширные и давнишние связи с весьма влиятельными лицами прямо-таки диаметрально противоположных политических взглядов.

— Серый кардинал, мать его… — Совсем не интеллигентно бурчит в сердцах Федор Артурович.

— … Обратимся вначале к фактам из прошлого и настоящего. Отец Керенского был дружен с родителями одного из главных лидеров российских социал-демократов Владимира Ульянова. И, что весьма нетипично для отечественной интеллигенции, не изменил своего доброго отношения после ареста и последующей казни его старшего брата Александра. Более того, будучи директором гимназии, в которой обучался Ульянов-младший, обеспечил ему получение золотой медали при не вполне безупречном аттестате и дал отменную характеристику для поступления в университет.