Долгоруков стоит рядом со мной, и в отличие от большинства гостей, совершенно спокоен. Всё-таки хорошо, что он в первую очередь государственник, а только потом представитель знатной фамилии. Надо ещё учитывать, что их род в опале и желание вернуться на прежние роли никто не отменял. И он сделал свой выбор, показывая бойкотирующей меня публики, чьи идеи он будет претворять.
А вот уже бывший губернатор сейчас сидит под арестом и даёт показания. Я в принципе к этому дитю своего века отношусь спокойно и даже не планирую его казнить. Но за всё надо платить. Если ты получил такой пост, то обязан отвечать по всей строгости закона. Передав скудоумному Эртелю[4] фактическое руководство городом, Салтыков погрузился в состояние вечного праздника. Охоты, балы и прочие гулянки с фейерверками. При этом его креатура запомнилась народу исключительно соблюдением внешних приличий. Людей третировали за неправильные наряды, но всем было плевать что происходит в городе. Этот прусский кретин тоже под арестом, как и ещё чуть ли не два десятка московских чиновников.
Ещё я решил посадить под стражу Льва Измайлова[5], который уже сейчас прославился убийствами и педофилией. Также дал приказ своим людям быстро подыскать несколько подходящих кандидатур из помещиков-изуверов для справедливого суда. Жалко, что Струйский уже подох. Его я бы реально посадил на кол и плевать на последствия. В итоге нашёл четверых любителей пытать и насиловать крестьян. К моему огромному удовольствию одним из них оказался Михаил Каменский[6]. Тот ещё моральный урод. Я точно знал, что со своими сыном, на которого я решил сделать ставку, он находится в отвратительных отношениях. Вот заодно улучшим благосостояние Николая за счёт конфискации имений папаши. Кстати, его старший брат тоже редкостная сволочь, но это дело ближайших лет. Скоро страну начнут шерстить мои ищейки, собирая информацию о самых жестоких и неадекватных помещиках. Жалко, что у меня ранее не доходили руки хотя бы до сбора информации. Но ничего, никто не уйдёт от возмездия. Педофилию и убийства не прощу никому.
И вот сейчас в атмосфере Успенского собора витает запах страха. Понятно, что реально пахнет ладаном, благовониями и духами присутствующих дворян. Но я-то видел глаза и с трудом удерживаемые маски большей части гостей. Ни грамма не наслаждаюсь ситуацией. Прекрасно понимаю, что не простят и постараются отомстит. Но кто сказал, что я не буду работать на опережение. Давление на дворянскую вольницу будет и на законодательном уровне. Подоходный налог, ограничение на покупку имущества и жизни за границей. А ещё скоро ребята Шульца датут отчёт об аудите Государственного Заёмного банка, бывшего Дворянского. Там творилась такая дичь, что мой финансовый гений попросил год на то, чтобы просто вникнуть в дела. И дело было не только в невозвращаемых займах. Дворяне мутили какую-то странную схему с купцами, иностранными банками и много всего. А главное — это катастрофическая инфляция и падение курса ассигнаций, которые собственно банк и выпускал. Важно, чтобы информация по производим действиям сохранилась в тайне. Если всплывёт, то точно убьют или в стране разгорится Гражданская война. В долгах находится весомая часть не только аристократии, но и служилого дворянства. А они привыкли не платить по счетам. И если последние спокойно могут воспринять потерю имений с более-менее адекватной компенсацией или преобразованием их в артели с кооперативами, то первые никогда.
Архиепископ Амвросий тем временем закончил все таинства и благословил торжественный выход новой императорской четы. Александр и Лиза в багряных мантиях выглядели величественно и красиво. Рявкнули пушки, простой народ радостно приветствовал нового самодержца. В общем, нормальное такое шоу со скидкой на время. Приём был запланирован вечером в Петровском, куда и направился кортеж. Мне же предстояло окунуться в весьма неприятные дела. Я и так уже забыл, когда нормально высыпался. Хотя вру — в дороге хорошенько отдохнул.
На заседание Трибунала, который проходил в Царицыно, набилось просто неимоверное количество народа. Даже на приёме в честь коронации три дня назад такого ажиотажа близко не было. Но в Петровском зал меньше, да и пригласительные получили далеко не все. Здесь же я решил устроить показательный суд, дабы честной люд окончательно проникся тем, что времена вольницы закончились. В огромном зале, где проводятся турниры по петанку, увеличили количество трибун. У боковой стены на высоком постаменте сидит правящая чета, справа от них располагается стол, за которым заседает Трибунал. Два дня шёл опрос свидетелей из крестьян, фиксировались показания представителей местных властей и дворянских собраний.
Сижу абсолютно спокойный и даже в некотором роде наслаждаюсь обстановкой. Приговоры я уже заранее утвердил у Александра. Плюс была проведена весьма тяжёлая работа со свидетелями. Ну, боялись до жути крестьяне говорить правду. И это с учётом того, что среди них были реально пострадавшие. Кое какая работа была проведена с чиновниками — неизвестные гости русским языком объяснили убогим, что лучше покаяться сейчас, чем поехать с семьёй осваивать Сибирь завтра.
Начиналось всё более празднично и обнадёживающее для дворян. Александр провозгласил амнистию для части масонов и их семей. Народ ликовал и не обратил внимание на какие-то странные допросы всякого быдла в лице искалеченных мужиков с изнасилованными девочками. На второй день публика начала понимать, что некий цесаревич, которого уже прозвали Константин Кровавый, опять задумал подлянку. При этом в перерывах публика могла развлечься и отдохнуть в многочисленных залах. Заодно высокородным зрителям был предложен отличный стол и напитки. Для многих это действительно был вариант какого-то приёма вперемежку с театральным действием. Люди поумнее подозревали, что сегодня происходит эпохальное событие. И судя по их кислым лицам, они понимали, что ничем хорошим всё это не закончится.
— По какому праву вы вообще устроили сие судилище? — Каменский прямо полыхал искренним презрением, — Я генерал-фельдмаршал, граф и дворянин. Это моё неотъемлемое право наказывать своих крестьян.
Народ на трибунах шумно начал обсуждать слова обвиняемого. Судя по тональности, публика, была полностью на стороне истязателя. А вот у генерал-прокурора Беклешова имелось иное мнение. Он скучным тоном зачитал весь список прегрешений арестованного. Здесь мне откровенно повезло, ибо Александр Андреевич терпеть не мог подобных преступлений. Уж очень у него было обострено чувство справедливости. Я тем временем боролся с собственными вспышками гнева. Десятки запоротых насмерть, изнасилованные девушки и демонстративное игнорирование указа Павла о барщине. Вот последнее как раз и могла стать основным пунктом обвинения.
—Ни в каких законах нашей державы не приписано, что помещик имеет право убивать и насиловать своих крепостных. А ваше поведение нарушает все положения, принятые в Империи.
—И что же вы мне сделаете? — усмехнулся низкий и неприятный старик, — Может повестите, обменяв жизнь какого-то говорящего скота, на природного дворянина?
—Нет, — произношу тихо и зал замолкает, — Вы отправитесь на каторгу сроком на десять лет. Имущество ваше будет конфисковано, как у лица, нарушившего указы Императора. И поверьте, я прослежу, что вы познаете все ужасы каторжанина. Вы испьёте чашу страданий в полной мере. Уберите этого изувера и заводите следующего.
Каменский попробовал чего-то проорать, но получил незаметный тычок по почкам от егерей, которые обеспечивали безопасность и контроль над охраной заключённых. Деда скрючило и его быстро чуть ли не вынесли из зала. Зал взорвался возмущённым шёпотом и послышались выкрики искреннего негодования, граничащие с оскорблением. Поднимаю руку и в зале моментально наступает тишина.
—Публика, которой не нравится происходящий суд, может покинуть зал. А крикунам хочу сообщить, что все ваши крамольные речи фиксируются и за них придётся отвечать уже завтра.
На трибуны ворвались несколько егерей в балаклавах и начали вытаскивать упомянутых крикунов, кто позволил себе лишнее. Аристократия была просто в шоке, а я продолжил.
