Волчица не остановилась, завидев свою пару, и не пыталась обойти его, а с лаем набросилась и повалила на землю. Волк поднялся, весь напрягшись от тревоги. И волчице это не понравилось. Её рычание прозвучало насмешкой; она хотела поиграть и научит его этому.

Волк поддался, и они начали «бороться». Повалили друг друга на землю. Игриво кусали, лизали и царапали друг друга. Затем он запрыгнул на неё, кусая за холку. Заявил, что она его пара, как и его человек. Волк понимал, что должна быть брачная связь, и его смущало её отсутствие. Поэтому он убеждал свою человеческую половину найти связь.

Когда Райан и Макенна вернулись в человеческие обличия, раскинувшись друг возле друга, он пообещал своему волку устранить то, что заглушает частоту брачной связи. Ничего не должно стоять между ним и его парой. Ничего.

Следующим утром у Райана был выходной, но он всё же проснулся рано, просто по привычке. И рядом лежала его пара, которая всегда во время сна казалась моложе. Обманчиво безобидной.

Метка на шее привлекла внимание, наполняя мужским удовлетворением, которое вряд ли сможет с чем-то сравниться. Теперь всё официально. Макенну Рей больше не нужно убеждать, что она его пара; она и есть его пара. Пути назад не было, только вперёд. Его беспокоило лишь отсутствие у неё веры, что они истинная пара. Но далеко не так как раньше, ведь она его выбрала — не потому что так распорядилась судьба, а потому что он ей не безразличен.

С точки зрения Макенны, она отказалась от своей истинной пары, чтобы быть с Райаном, заявила на него права и позволила ему сделать то же самое. Вряд ли женщина пошла бы на такое, не будь к мужчине сильных чувств. Будь ситуация противоположной, он бы сделал то же самое. Как он и сказал, лишь её он хотел. И не мог представить никого, кто бы ему так подходил как она.

Самоанализ Райану не нужен — он прекрасно осведомлён о своей эмоциональной глухоте и что слишком полагался на факты. Он знал, что может быть слишком серьёзным, не понимая, как расслабляться. Макенна уравновешивала его. Заставляла видеть эмоциональную сторону ситуации, и взглянуть на вещи под разными углами. Она заставляла его играть, шутить, и не воспринимать всё так серьёзно. Так же как и Райан уравновешивал её. Макенну настолько могли ослепить эмоции, что она не всегда обращала внимание на то, что стоит за ними. Указав на факты, он подтолкнул её к спариванию. Но хотя игривая и озорная натура Макенны хороша, эти же черты проявлялись в необходимости провоцировать и противодействовать всякий раз, когда она раздражена. Райан заставлял её думать о последствиях действий — урок тяжело давался, но у него была надежда.

А ещё — Райан не часто сочувствовал, Макенна же с этим перебарщивала. Настолько, что ставила на первое место других, живя больше ради приюта, чем для себя. Райан этого не допустит — заставит увидеть её собственную ценность, так же как и она научила видеть его. Он всегда чувствовал, будто ему нужно что-то доказывать, что нужно заслужить собственную ценность. С ней же всё иначе. Она никогда не жаловалась, каким бы бестактным он ни был или как мало приятных слов говорил. Как и не критиковала или же осуждала за то, что он так безэмоционален.

Они дополняли друг друга и придавали сил, слишком хорошо подходили друг другу, чтобы не быть истинной парой. Остальные в стае согласны. Никто не удивился, когда они с Макенной на ужин пришли, сверкая брачными метками. Но все были шокированы, услышав про отсутствие брачной связи. Это отчаянно беспокоило женщин.

Макенна открыла глаза, и только тогда Райан понял, что обводил метку пальцем.

— Не хотел тебя будить.

Она пододвинулась ближе и поцеловала его в ключицу.

— Засыпай.

Райан положил руку ей на задницу.

— Не могу. — Но побудет здесь и понаблюдает, как она спит.

— Конечно, можешь, — прошептала она, пока поглаживала грудь. — Попробуй, ради меня.

Только чтобы сделать приятно, он закрыл глаза и наслаждался тем, как она поглаживала и ласкала его. Вскоре она стала водить рукой медленнее, а её дыхание выровнялось. Райан, удовлетворённый и расслабленный, просто лежал, наслаждаясь тем, как лёгкие заполняются ароматом пары, тем, как она ощущается в его руках, тем, как…

Он распахнул глаза, потому что почти задремал. На самом деле, если верить часам у кровати, он задремал. Больше чем на два часа.

Райан перекатился на спину, схватил сотовый телефон с прикроватной тумбы и проверил время. Похоже, часы не лгали.

Макенна заворчала, проснувшись от потери тепла.

— В чём дело?

— Уже восемь утра, — не веря, сказал он.

Она нахмурилась.

— И что? — Затем до неё дошло. — Ты заснул? Это хорошо.

Он заворчал, возвращаясь к ней.

— И приятно просыпаться, видя тебя тут. Обычно к этому времени ты уходишь.

Что-то в её голосе заставило Райана нахмуриться.

— Это тебя огорчает.

— Огорчает? Нет, я знаю, что твоя работа важна. Но представь, стоит тебе проснуться, а меня уже нет. Неплохо, если бы для разнообразия я оставалась тут.

Райан нахмурился при мысли о том, что Макенны не было бы каждый раз, когда он просыпался. Ему нравилось, что он, когда просыпался каждое утро, первым делом видел её. Нравилось, что может поцеловать её перед уходом, даже если она спала.

— Я поменяю несколько смен.

Макенна моргнула, думая, что ослышалась.

— Повтори?

— Шесть дней в неделю, я осматриваю территорию, сокращу их до двух.

— Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя виноватым и менял график.

— Я это делаю потому, что сам хочу. — А ещё потому, что недопустимо, чтобы её хоть что-то огорчало. — И ты сократишь количество рабочих часов в приюте. У тебя нет ни одного выходного.

Она прищурила глаза.

— Мы уже об этом говорили. Приют для меня важен.

— Да, и так должно быть. Но он не должен занимать всю твою жизнь.

— Говорит тот, кто работает больше и усерднее любого стража. — Но дело не только в этом. Макенна поняла, что вся его работа связана с тем, кто он. Возможно, потому что он начал тренироваться ещё ребёнком. — Я не жалуюсь. Просто говорю, что ты немного лицемеришь.

— Я же сказал, что поменяю график. — Его пара медленно выгнула бровь. — Ты не веришь, что я это сделаю?

— Думаю, ты с ума сойдёшь от такого количества свободного времени.

Он её поцеловал.

— Не сойду, если ты будешь рядом. — И это правда.

Она изогнула губы, обдумывая предложение.

— Я возьму один выходной в неделю.

— И каждый вечер не будешь засиживаться допоздна только потому, что больше не нужно работать на заправке.

— Ты работаешь допоздна.

— Я перестану, если ты прекратишь.

Она посмотрела ему в глаза, которые как всегда, не выражали никаких эмоций.

— Ты серьёзно думаешь, что у тебя получится?

— Мне нужно больше времени с тобой.

Как она могла отказать? Макенна потёрлась своим носом об его.

— Хорошо. И раз мне сегодня не нужно на работу, пройдусь по магазинам.

Данте и Трик забрали её вещи у арендатора — там мало что осталось не испорченного. Большинство из одежды оказалось порезано её кухонными ножами. Она сильнее расстроилась, услышав, что мустанг превратился в груду металлолома. Казалось, экстремисты позабавились с ним.

— Я поеду с тобой.

Макенна моргнула.

— Ты слышал, что я только что сказала? Я собираюсь пройтись по магазинам?

— Да.

— Мне кажется, ты не вытерпишь сидеть и меня ждать. Ты по природе охотник и следопыт. Могу поспорить, что ты относишься к шоппингу, как к военной миссии; заходишь внутрь, находишь товар и выходишь так быстро, как только можешь. — Именно так он и делал. — Я же… я разглядываю вещи. — Она поцеловала его в подбородок. — И сведу тебя с ума.

Тогда этот день не будет отличаться ни от какого другого.

— Я еду с тобой. — Пока ситуация с Реми не разрешится, она одна никуда не поедет.

Она тяжело выдохнула.