— Что-то не хочется.

— Брось, женщина. У тебя был трудный вечер. Это поможет запомнить одно хорошее. Можешь мне поверить.

Она поверила и затянулась — раз, другой. Все вокруг стало просто замечательным! Ее охватила сладкая истома.

Что сталось с ее мечтой о том, чтобы стать хозяйкой собственной судьбы?

Ее заменила любовь.

К сутенеру.

И кто же он ей теперь? Уайтджек по-прежнему оставался ее мужчиной.

Взял в свои руки их совместное дело. И пичкает ее наркотиками, к которым она прямо-таки пристрастилась. Но эта страсть начала пугать ее.

Наркотики сделались существенной частью ее жизни. Накурившейся, ей было море по колено.

Но бывало и такое: Кэрри просыпалась по утрам с мыслью о самоубийстве — довольно часто за эти годы. Уайтджек мгновенно чуял неладное и глушил ее тоску новыми, более сильными дозами.

Тогда она с легкостью забывала плохое и вновь отдавалась блаженству.

Вокруг милые, улыбающиеся лица… ее все любят…

И Уайтджек. Ее мужчина. Высокий, сильный и властный. Для него она горы свернет.

Однажды ее растолкала Люсиль.

— Кэрри, ты знаешь, я люблю вас обоих: и тебя, и Уайтджека. Но этот человек тебя погубит. Тебе нужно лечь в клинику.

Кэрри спросонок уставилась на подругу.

— В клинику? О чем ты говоришь?

— О твоей жизни.

Кэрри захихикала было — и вдруг разразилась слезами. Люсиль прижала ее к своей груди.

— Я увезу тебя отсюда. Давай-ка быстренько одевайся, пока Уайтджек с Долли спят. Правда, милочка, тебе нужно уехать.

— Вот как? — в дверях стоял Уайтджек. — Никуда она не денется. Я напущу на нее копов. Они живо водворят ее обратно на остров — стоит мне рассказать, что я знаю.

— Мне плохо, — захныкала Кэрри. — Дай мне чего-нибудь…

Уайтджек метнул свирепый взгляд на Люсиль.

— Выметайся.

Та испуганной мышью прошмыгнула мимо него.

— В чем, собственно, дело? — участливо спросил Уайтджек. — Что беспокоит мою малышку?

Кэрри наморщила лоб. Что-то было не так, но она не могла вспомнить, что именно. Клиника… Люсиль собиралась в клинику. Да. Наверное, Люсиль заболела.

— Я тут кое-что припас для тебя, — утешал Уайтджек. — Кое-что за-меча-тельное! Давай свою милую ручку. Мигом очутишься в раю.

Кэрри вздохнула. Рай. Звучит великолепно. Она протянула руку. Уайтджек туго обмотал ее шелковым шнуром, чтобы проступили вены. Достал из кармана халата шприц для подкожного впрыскивания. Наполнил его героином. Теперь не нужно мотаться в Чайнатаун всякий раз, когда ей требовалась доза опиума, или швырять деньги на чудодейственный белый порошок — кокаин. Героин — вот что ей нужно. Он, Уайтджек, имеет доступ, и, стало быть, теперь она полностью зависит от него.

И потом, ведь он делает ее счастливой. Помогает отправиться в волшебное небытие, где всем легко и приятно.

Кэрри улыбнулась. Она сидела перед ним в чем мать родила, и это начало действовать на Уайтджека, но они только что вернулись с вечеринки, где Кэрри танцевала, занималась стриптизом, а потом любовью — с Люсиль, Долли, кем-то из зрителей. А чуть позже они вчетвером сцепились в единый клубок. Если сейчас он предастся с ней любви, она не заметит разницы.

В комнату вошла Долли и недовольно посмотрела на обоих.

— Ты идешь спать?

Взгляд Уайтджека заметался от одной женщины к другой. Не так уж трудно сделать выбор. Ему всегда нравились крупные, сильные женщины, а у Долли хватит сил на двоих.

Кэрри проводила их мутным взглядом. Ей не хотелось оставаться одной. Она выползла из-под одеяла и поплелась к окну. Оно оказалось открытым, и ей не составило труда спуститься на улицу по пожарной лестнице. От холода по всему телу побежали мурашки, но Кэрри не обратила внимания. Один раз она оступилась и чуть не грохнулась с лестницы. На земле она тотчас наступила на стекло. Хлынула кровь, но Кэрри только захихикала.

Между двумя контейнерами для мусора устроил себе убежище какой-то бродяга. Прижимая к груди бутылку с драгоценным зельем, он тупо смотрел, как мимо ковыляет голая девушка, и думал, что это действие алкоголя.

Кэрри вышла из скверика на улицу и начала пританцовывать. Ее заметили двое парней, стоявшие в подворотне.

— Ни фига себе! — воскликнул один. — Ты ее тоже видишь или это обман зрения?

— Ясно, вижу.

Они обменялись многозначительными взглядами, а затем посмотрели по сторонам. Улица была пустынна.

— Кажется, нам повезло на халяву. Бежим!

Догнав Кэрри, они встали по бокам от нее.

— Привет, мальчики! — обрадовалась она.

Парни снова оттеснили ее в сквер и повалили на землю. Старший расстегнул штаны и принялся за дело.

Кэрри испустила глубокий вздох.

— Ты такой краси-и-вый!

Младшему стало не по себе. Он привык к тому, что девушки кусались, царапались и только потом уступали.

Старший ухмыльнулся.

— Твоя очередь, Терри.

— Что-то не хочется.

— А, брось. Это же бесплатно, и потом, она такая горячая.

Терри неохотно расстегнул брюки. Эрекции не было, но ему было стыдно перед приятелем. Он распростерся над девушкой и сделал вид, будто получает удовольствие.

— Все? — спросил Джейкоб.

— Секундочку! — Терри сымитировал оргазм и слез с Кэрри. Оба поглядели вниз, на бессмысленно ухмылявшуюся девушку.

— Сбежала из психушки, — решил Джейкоб. — Давай рвать когти.

И они ринулись прочь. Тем временем приковылял старый пьяница — посмотреть, что за шум. Кэрри лежала возле кучи мусора.

— Привет, — пробормотала она, простирая к нему руки. — Хочешь позабавиться с маленькой Кэрри?

Бродяга не верил своему счастью. Он бережно поставил бутылку на землю и стащил грязные штаны. Кэрри радостно приняла его.

— У, какой ты большой! Просто чу-у-удо!

Ее разбудил утренний шум — крики детей, звон молочных бутылок, собачий лай. Потом она ощутила неудобство от долгого лежания на земле. Она вся дрожала.

Какое-то время Кэрри думала, что видит это во сне. Она лежит в сквере… совсем голая… и совсем светло… Потом она вдруг встрепенулась и села. Ее охватил ужас. Где Уайтджек? Долли? Люсиль? Как она здесь очутилась? Что происходит?

Кэрри подтянула колени к груди, чтобы скрыть наготу, и откатилась к стене. У нее раскалывалась голова. Болело сердце. В горле пересохло. На глаза навернулись слезы. Она изо всех сил заморгала, чтобы удержать их. Что она здесь делает? Думай, Кэрри, думай!

В памяти смутно всплыла вечеринка. Все было как в тумане. Уайтджек сделал ей укол, и она добросовестно исполнила свой номер. Кэрри лихорадочно вскочила и тотчас прислонилась к стене. Только теперь до нее дошло, что это стена ее дома.

Рядом послышался шум. Это храпел бродяга, развалившись на спине рядом с контейнером для мусора. Кэрри содрогнулась.

Он повернулся во сне; бутылка выскользнула из рук и разбилась. Кэрри вскочила на ноги и тотчас почувствовала острую боль в ступне. Все же она сообразила подняться вверх тем же путем, каким спустилась. К счастью, окно так и осталось открытым.

Только очутившись в своей спальне, она позволила себе разрыдаться. Ей стало по-настоящему страшно. Она потеряла контроль над собой. Наркотики помутили ее рассудок. Это начало распада личности. И гибели.

Даже не прикрывшись, Кэрри вихрем ворвалась в комнату Долли.

Они спали рядышком — пышная белая блондинка и чернокожий верзила Уайтджек. Ее мужчина. Теперь он каждую ночь проводит с Долли.

— Просыпайтесь, вы! — заорала Кэрри. — Слышите? Подъем!

— Ч-черт! — пробормотал Уайтджек, с трудом разлепляя веки. — Заткнись, женщина! Ч-черт!

— В чем дело? — Долли заворочалась в постели, словно белый кит, выброшенный на сушу. — Что еще случилось?

— Я провела ночь на улице! — вопила Кэрри. — Прямо на улице!

— О чем ты говоришь? — проворчал Уайтджек. — Совсем спятила?