Джейк метнул взгляд в сторону толстяка и кивнул. С какой стати Джино его унижает? Ведь всем известно, что Динунцио — пустое место. Боится собственной тени. И как только Джино его терпит? Загадка. Сидит тут, не может оторвать жирный зад от кресла. Ага, оторвал — собрал деньги и запер в сейф. А кто добывает деньги? Настоящие ребята, такие, как Джейк.

— Больше никаких проблем? — осведомился Джино.

Джейк снова поскреб макушку и подумал: «Уж не подцепил ли я насекомых от той последней девчонки?»

— Никак нет, босс.

— Скоро увидимся.

Клементина Дюк холодно посмотрела на мужа.

— Я тебе не верю. Как можно было отмочить такую глупость?

Освальд устремил невидящий взгляд в окно. У него дрожал голос.

— Я никогда от тебя ничего не утаивал. Ты всегда знала, кто я и что я.

Она ехидно засмеялась.

— Нет, Освальд. Помнится, мне понадобилось добрых два года, чтобы узнать правду. — Она взяла у него со стола сигарету «Кэмел» и закурила. — Вот, значит, как. Ты нашел выход?

— Джино Сантанджело. Он мне многим обязан. Я вправе рассчитывать на маленькое одолжение.

Клементина задумчиво выпустила кольцо дыма.

— Не такое уж маленькое.

— Конечно. Но он обязан мне всем, что у него есть. Он не откажет.

— Ты уверен?

— В противном случае я его уничтожу.

Клементина облизнула сухие губы. Освальд по-своему так же беспощаден, как любой гангстер. Все дело во власти — она испортит любого.

— Когда ты хочешь с ним поговорить?

— Сразу после его возвращения из Сан-Франциско. Тогда будет как раз подходящий момент.

Она молча кивнула.

Сидя на заднем сиденье черного «кадиллака», Би старалась держаться как можно дальше от Джино. Вел машину Ред; рядом с ним устроился Косой Сэм.

Джино пыхтел сигарой, наполняя машину дымом. Никто не смел жаловаться.

Би заколола волосы на макушке. Она страшно нервничала. Не то чтобы она была неопытной девушкой — у нее были любовники, но… Джино Сантанджело… босс… женатый человек. Привык использовать женщин и выбрасывать за ненадобностью, откупившись какой-нибудь побрякушкой.

Би вовсе не улыбалось быть использованной и выброшенной. Но разве она может рассчитывать, что для нее будет сделано исключение?

— Иисусе Христе! — воскликнул Джино, кладя конец ее размышлениям. — Ты не предупредила, что живешь у черта на куличках.

— Еще каких-нибудь два квартала.

— Хорошо бы, — он зевнул и лениво подумал: интересно, овчинка стоит выделки? Новый день. Новая баба. Все они одинаковы.

Зато завтра все будет по-другому. Он едет в Сан-Франциско, чтобы стать шафером на свадьбе Косты. Завтра он увидит Леонору.

Интересно, как это на него подействует? Что почувствует он и что она? Первым его побуждением было отказаться. Однако Синди настаивала.

— Ты не можешь так поступить. Он же был шафером на нашей свадьбе, и ты обещал отплатить ему тем же.

Да. У него не было выбора. Кроме того, пришло, наверное, время встретиться с Леонорой. Для страховки он решил взять с собой Синди.

— Приехали, — сказала Би.

Ред затормозил перед многоквартирным кирпичным домом.

— Пойдете внутрь, босс? — спросил Косой Сэм.

— Ага. — А что, по мнению этого кретина, он собирается делать? Покрыть такое расстояние ради удовольствия посидеть в машине?

Телохранитель выбрался наружу и открыл заднюю дверцу. Вышла Би, а за ней Джино.

Он последовал за ней на крыльцо и вошел в квартиру на первом этаже. Простенько, но со вкусом.

— Ты живешь одна?

Девушка чуточку замялась и ответила:

— Да.

Джино обошел комнату.

— Приготовь-ка мне «скотч». У тебя есть лед?

— Нет. Так же, как и «скотча».

Синди вернулась мыслями в то время, когда она помогала Джино готовиться к открытию «Клемми». Она ежедневно встречалась со строителями и декораторами. Сама подбирала женский персонал: старших официанток, гардеробщиц, продавщиц сигарет. Никаких проституток. Просто хорошеньких девушек, которые будут в поте лица своего зарабатывать на хлеб. При ней Джино и не думал заглядываться на других. С него хватало костлявой Клементины.

Синди с самого начала, скрепя сердце, смирилась с этой связью. Хватило ума понять, что ничего не поделаешь. Кроме того, привилегия знакомства с сенатором и миссис Дюк перевесила отрицательные стороны. Ей было ясно: со временем Джино пресытится и вернется к ней. Она не предвидела, что он предпочтет систематически пользоваться услугами всего женского персонала клуба. К тому времени она, Синди, лишь изредка заглядывала туда — людей посмотреть и себя показать. Миссис Джино Сантанджело за своим персональным столиком. Вокруг увивалось несколько идиотов, которые, хотя и обнюхивали ее, как кобели сучку, однако никак не могли решиться на что-то большее; слишком боялись Джино. Все, на что они отваживались, это легкое ухаживание.

Синди беспокойно заворочалась на своей королевской кровати. Миссис Джино Сантанджело. Тряпки. Драгоценности. Фешенебельная квартира на верхнем этаже небоскреба на Парк-авеню. Однако некому согреть ее в объятиях. Любить, черт побери! И ничего не поделаешь — конечно, если она хочет оставаться его женой. Потому что Джино выдвинул одно условие. Супружеская верность. Вот так. Синди взяла с ночной тумбочки стакан воды и подумала о предстоящем путешествии. Вот уже несколько недель она с нетерпением ждет этой поездки. Они вдвоем — вдали от Нью-Йорка, ночного клуба… и всего остального. Может быть, тогда он поймет, что сколько бы он ни бегал за юбками, а настоящий лакомый кусочек ждет его в собственной постели.

Хлопнула входная дверь. Синди взглянула на часы. Час ночи. Рановато для Джино. Сейчас она спустится на кухню, приготовит ему мороженое и отнесет в кабинет, где он привык спать.

Нет. Лучше его не беспокоить. Бывало, она выходила к мужу в роскошном дезабилье, пытаясь вызвать к себе интерес — тщетно. Синди перевернулась на живот и зажала рот рукой, чтобы не разрыдаться. Спать, приказала она себе. Спать!

Она уже засыпала, когда в спальню прокрался Джино и заполз под одеяло. Его руки зашарили под ее ночной рубашкой. Она ощутила спиной желанную твердость. Синди обуяла радость.

— Ох, Джино!

Не успела она выдохнуть последние звуки его имени, как он ворвался в нее. Некогда внимательный любовник, теперь он заботится только о своем удовольствии.

Синди почувствовала себя уничтоженной. Он наверняка не смеет так вести себя со своими бесчисленными подружками. И Клементиной Дюк.

Ублюдок! Если он не изменится, пусть пеняет на себя. Да! Она ему покажет! У нее созрел план, как поставить паршивого эгоиста Джино на колени!

В начале тридцать седьмого года Кэрри выпустили из психлечебницы, где она провела девять томительных лет.

Она больше не думала о себе как о тринадцатилетней девочке. Память возвращалась медленно, по частям, и наконец настал момент, когда все обрывки соединились в одно целое. Теперь она помнила все: от мамы Сонни до бабушки Эллы, от Лероя до Уайтджека.

В мозгу быстро, как кинолента, промелькнули воспоминания о недолгой связи с Уайтджеком. Вот она вместе с ним и Люсиль покидает заведение мадам Мей. Джаз-банды. Марихуана. Полный кайф. А затем — пустота.

Конечно, это все наркотики. Теперь она знала, что с ней произошло. Врачи — особенно доктор Холланд, который в последние два года был ее лечащим врачом, — рассказали ей о наркомании. По выходе из больницы ей предстоит битва не на жизнь, а на смерть.

Ему пришлось целый год добиваться того, чтобы ее отпустили. «Эта девушка не сумасшедшая! Ее просто держат в качестве дешевой рабочей силы!» И наконец руководство клиники уступило.

Кэрри исполнилось двадцать три года. Она превратилась в худенькую миловидную женщину с полной грудью, длинными черными волосами и грустными глазами.