— Конечно. Буду нем, как рыба.

— Да уж, иначе башку оторву.

Коста обиделся.

— Можешь мне доверять. Неужели ты меня еще не знаешь?

Джино несколько секунд сверлил его взглядом.

— Пожалуй, — и он шутя ткнул Косту пальцем в живот. — Пошли, малыш, у нас сегодня переезд. Поможешь.

Оставшиеся дни пролетели, как на крыльях. Коста проводил все время с Синди и Джино, помогал им обставлять квартиру, ходил с ними в кино, давал советы при покупке одежды на Пятой авеню и вообще повсюду таскался с ними. Изредка Джино ненадолго пропадал в родном квартале, встречаясь с приятелями. В его отсутствие Синди развлекала Косту, пародируя кинозвезд. Особенно ей удавались великая Долорес Костелло и божественная Лилиан Гиш.

Каждый вечер к шести часам он был обязан возвращаться к Ланца.

— Но это же идиотизм! — поразился Джино. — Предупреди старую каргу, что задержишься.

Но у Косты не хватало духу. Однако в последний вечер Джино не потерпел отговорок.

— Ну их к свиньям! Какого черта, что они тебе сделают? Мы едем в город — и никаких!

Коста не стал спорить, и это был самый лучший вечер за все время его пребывания в Нью-Йорке. Он повторил свой подвиг с драной шлюхой из Сан-Франциско, трахнув на полу гостиной девушку из бара. Это было восхитительно! Коста притащился в дом на Бикмен-плейс только к завтраку.

Миссис Ланца с каменным лицом встретила его в прихожей; рядом стояли его уложенные чемоданы.

— Я обо всем сообщу твоему отцу! — и она хлопнула дверью ему в лицо.

Коста отправился прямиком к Джино и оставался там чуть ли не до самого отхода поезда. На прощанье Синди обняла и расцеловала его.

— Нам будет не хватать тебя, малыш, — сказала она, подражая Джино.

В дороге Коста с наслаждением перебирал в памяти впечатления от поездки. Его не пугало предстоящее объяснение с Франклином и даже возможное наказание. Оно того стоило.

Единственное, что его тревожило, это то, что он не открыл Джино правду о беременности Леоноры. Но так ли уж это важно? Когда она родит, он выждет несколько месяцев, а уж потом сообщит приятелю. Джино лучше не знать всех обстоятельств. Косте ни за что не хотелось причинять ему лишние страдания.

Синди потянулась и захихикала.

— Наконец-то одни. Как же мы теперь без малыша? — она разлеглась на кровати; сквозь прорези халата были видны стройные ноги.

Джино погладил ее по ноге.

— Да уж… найдем, чем заняться.

Синди снова захихикала и задрала халат до пояса. Джино провел рукой от бедра до треугольника густых золотистых волос. Она замерла и ахнула, когда он двинулся дальше.

— О! Джино, как мне нравится, когда ты так делаешь! Как хорошо!

— Да ну? — он перевел дыхание. — Ну-ка расскажи мне об этом, детка!

Она вся трепетала.

— Обожаю твой язык, рот, руки! О-о-о! Джино… О-о-о!.. — Синди выгнула спину и кончила.

— Рассказывай дальше.

Она перевернулась на живот.

— Не могу, мне так хорошо! Мне еще никто так не делал.

— Да что ты? — Джино был польщен.

— Пинки никогда не лизал меня там. Он говорил, что все девушки грязные, и отказывался ласкать меня ртом.

Возбуждения как не бывало. Джино чертыхнулся.

— В чем дело?

Он скатился с кровати.

— Какого черта ты талдычишь о Пинки?

— Извини.

— Я не желаю знать, что он любил делать и что не любил!

— Извини.

— Пинки! Иисусе Христе! Как ты могла вообще связаться с ним — в голове не укладывается!

— Извини.

— Ты когда-нибудь кончишь извиняться?

— Ох, извини.

Он потопал в ванную. Чертов Розовый Банан! И что только он, Джино Сантанджело, делает с одной из его подстилок?

Джино посмотрел на свое отражение в зеркале, наполнил раковину водой и прополоскал рот.

Когда Синди скользнула в ванную, Джино брился. Она прильнула к нему и заворковала:

— Теперь очередь девочки… — и потянулась рукой.

Он оттолкнул ее.

— Перестань. У меня деловая встреча.

У Синди хватило ума отстать.

Закончив бриться, Джино пошел в спальню переодеваться. Он накупил себе кучу шмоток и теперь выбрал черный костюм в широкую белую полоску, темно-коричневую рубашку, галстук в горошек и темно-коричневые лакированные туфли.

— Какой ты красавчик! — подлизывалась Синди. — С кем у тебя встреча?

На такие вопросы Джино не отвечал. Может, пора вспомнить о Калифорнии?

— Я могу поздно вернуться. Пока, — и он исчез за дверью.

Синди подождала, пока он не оказался за пределами слышимости, и только тогда дала себе волю.

— Скотина! Решил сматывать удочки, да? Подлый ублюдок!

Только от маленькой Синди не так-то легко отделаться. Маленькая Синди найдет способ стать для него незаменимой. Не так уж это трудно. В сущности, несмотря на весь его гонор, к Джино легко подобрать ключ. Пинки всегда это говорил.

Джино доехал до Парк-авеню и немного постоял, изучая визитную карточку с вензелем. «Миссис Клементина Дюк, я решил нанести вам визит вежливости».

Он еще раз проверил адрес. Шикарный особняк в районе Шестидесятых улиц, между Парком и Мэдисон-сквер.

Стоял отличный, солнечный, морозный день. Джино решил прогуляться пешком. Он глубоко засунул руки в карманы нового пальто из верблюжьей шерсти и вызвал в памяти прошедшие несколько недель. Все о'кей! Синди помогла ему наверстать упущенное в смысле секса — и не как-нибудь! Она, точно дикая кошка, падка на всякие эксперименты. Сначала это здорово возбуждало. Потом он привык к тому, что она всегда под рукой, всегда готова раздвинуть ноги. Время от времени не помешало бы и сказать «нет».

И все-таки… Скоро она уедет. А ведь она, сама того не зная, помогла ему пережить страшное время. Они вместе радовались, обставляя его квартиру. Какой-никакой, а дом. Прежнее жилье вспоминалось теперь как паршивая дыра с тараканами, рухлядью вместо мебели и ванной в дальнем конце коридора — если повезет и она окажется незанятой.

Пару раз заглянула Вера. Правда, они с Синди не очень-то поладили. Впрочем, его это не беспокоило. У Веры теперь новый бзик: говорить о Паоло как о каком-то герое. Это выводило Джино из себя.

— Что ты будешь делать, когда он выйдет на свободу и вышибет из тебя мозги?

— А, брось, Джино, люди меняются.

Ага. А пиписки растут на деревьях.

Мудрый Боннатти сдержал слово, открыв для Джино все свои связи. Собственные неприятности в Чикаго побуждали его искать новых контактов на Востоке. Альдо и Джино стали его ближайшими сподвижниками. Он намекнул, что, когда приедет в конце месяца, их ждут великие дела.

Тем временем Джино успешно заправлял поставками спиртного из Нью-Джерси. Он был постоянно готов к проколам: ситуация с угонами машин никогда еще не была такой серьезной, — но им пока везло. Джино принял в шайку нового охранника по имени Ред, который недавно приехал из Детройта и казался вполне надежным. Не псих вроде Розового Банана. Последний прочно ушел на дно. Лишь однажды Альдо столкнулся с ним у Жирного Ларри, и Банан пробурчал что-то насчет скорой расплаты. Нагнал на Альдо страху! Что касается Джино, то он только посмеялся.

— Гнусный ублюдок, только и силен, что пастью. Он не посмеет начать что-то такое, чего ему не хватит пороху довести до конца.

— Ага, — жалобно протянул Альдо. — Пастью да автоматом! Между прочим, Жирный Ларри передавал, что тобой интересовалась та богачка, миссис Дюк. Дело у нее к тебе или что. Зайдешь?

— Да. — Джино зайдет. Теперь его некому остановить.

Он наступил на кучу собачьего дерьма и ругался все время, пока отскребал от него свои лакированные туфли.

Миссис Клементина Дюк, я уже лечу!

Однажды Уайтджек объявил:

— Будем делать фильм.

— Фильм? — Кэрри округлила глаза. — Настоящий?

— Ясное дело, — ухмыльнулся Уайтджек. — Разве я не говорил?