— Почему?

— Что — почему?

Айво протянул ей свой носовой платок, и она приложила его к глазам.

— Почему ты не просил?

— Ты это всерьез? Потому что тебе нет еще и двадцати, а мне — шестьдесят два. Разве этого не достаточно? Мне не следовало бы даже говорить тебе то, что я сказал, но так уж нелепо все вышло с этим твоим внезапным намерением переехать. Дело в том, что мне не хочется отпускать тебя. И я решил признаться тебе во всем, что я думаю и чувствую, рассказать обо всем, что произошло со мной за последние три недели. Я хочу, чтобы ты тоже была со мной откровенна.

— Но почему, почему ты не просил? — Беттина вскочила и впилась взглядом в несколько ошарашенного Айво, который лежал у ее ног.

— Стать моей женой? — изумился Айво. — Ты сошла с ума? Я же тебе сказал — мне слишком много лет.

Айво произнес это довольно сердито и сел, обхватив колени, Беттина опустилась рядом с ним на траву, не сводя с него сияющих глаз.

— Ты бы мог дать мне по крайней мере шанс. Почему ты не поинтересовался, что чувствую я? Но нет — ты слишком увлекся ролью наставника и все решал за меня, считая меня ребенком. А я уже не ребенок, слышишь? Я — женщина, и у меня тоже есть чувства. Я влюблена в тебя с… с… — да что там говорить! Всю жизнь я влюблена в тебя. А ты разве это замечаешь? Нет. Говоришь мне что-нибудь? Нет! Айво…

Беттина не смогла закончить, потому что он весело улыбнулся и крепко поцеловал ее в губы.

— Ты сошла с ума? — оторвавшись, повторил он.

Теперь и Беттина не скрывала улыбку.

— Да. Я схожу с ума по тебе. Господи, неужели ты не понял этого? Не догадывался? Помнишь, ты поцеловал меня в новогоднюю ночь? Казалось, все стало ясно, а ты вдруг пошел на попятную и начал опекать меня как дочь.

— Что все это значит? Неужели ты правда любишь меня? Я имею в виду — по-настоящему, а не только как старого друга отца?

— Именно это я и хочу сказать. Я люблю тебя. Люблю…

Беттине показалось этого Мало, и она, встав во весь рост, крикнула деревьям:

— Я люблю тебя!!!

— Сумасшедшая! — сказал, смеясь, Айво и повалил ее на землю. Теперь она лежала рядом, и его глаза искали ее глаза, и руки его стремились к ней.

— Я люблю тебя… Дорогая, как я тебя люблю, — прошептал он и прильнул к ней губами.

Они вошли в квартиру на цыпочках, по-воровски, но Беттина все испортила, захихикав, когда Айво помогал ей снять пальто. На лестнице, ведущей на второй этаж квартиры, Айво хрипловато прошептал:

— Матти уехала к сестре в Коннектикут. Сегодня вечером ее не будет.

— Будет, не будет — какая разница? — Беттина вызывающе подняла на него зеленые глаза, и ему вдруг стало совершенно безразлично, узнает ли кто о том, какие чувства он испытывает к Беттине. Он даже не ощущал себя виноватым. Просто до безумия, каждой частицей тела и души, хотел ее. Ему удалось справиться с собой лишь когда они вошли в его спальню. Глаза его вдруг осветились нежностью. Беттина стояла у двери — босая, в джинсах и свитере, совсем девочка — и не сводила с него глаз. Он подошел к ней, бережно взял ее за руку, проводил к глубокому красному креслу, сел сам и медленно усадил ее к себе на колено. В голове у него промелькнула мысль, что вот так же он держал ее много раз, когда она была ребенком.

— Беттина, любимая, — ласково прошептал он и начал нежно прикасаться губами к ее шее, но вдруг оторвался от нее и заглянул ей в глаза. — Я хочу, чтобы ты сказала мне одну вещь, только честно. У тебя был мужчина?

Она медленно покачала головой и принужденно улыбнулась.

— Нет. Но это не имеет никакого значения, Айво.

Она хотела сказать ему, что не боится. Что так долго ждала этой минуты, и что никакая боль не станет слишком высокой ценой. Что после первой ночи она всю жизнь, до конца его дней, будет доставлять ему радость. И больше ей не надо. Вот что она хотела для него совершить.

— Ты не боишься? — спросил он, трепетно обнимая ее.

Она медленно покачала головой. Айво тихонько засмеялся:

— А вот я боюсь, глупенькая. Она подняла на него широко раскрытые зеленые глаза и с улыбкой спросила:

— Почему?

— Потому что не хочу причинить тебе боль.

— Этого не будет.. Никогда.

Он кивнул и бережно взял ее за руку. Некоторое время они молчали, потом Беттина вскинула на него вопросительный взгляд.

— Я не забеременею?

Она не боялась этого, ей просто хотелось знать. Прежде ей приходилось слышать о том, что девушки становились беременными после первого раза. Однако Айво отрицательно покачал головой и улыбнулся, отчего Беттина немного удивилась.

— Нет, любимая. Я не могу иметь детей. По крайней мере, в настоящее время. Я давным-давно позаботился об этом.

Беттина с пониманием кивнула, не желая вдаваться в подробности.

Айво поднялся с кресла, прижимая к себе Беттину, как куклу, бережно донес ее до кровати, положил и начал медленно раздевать. В комнате темнело. Снимая с нее одежду, он ласкал ее тело — глазами, губами и кончиками пальцев. И вот она лежит перед ним обнаженная, маленькая, ладно сложенная. Ему не терпелось прижаться к ней и ощутить нежную шелковистость ее кожи, но он поступил иначе — заботливо накрыл ее простыней, отошел и начал раздеваться сам. К этому времени в комнате стало совсем темно.

— Айво! — позвала она тоненьким, детским голоском.

— Да? — откликнулся он, и Беттина, несмотря на темень, поняла, что он улыбается.

— Я люблю тебя.

Он пришел в восторг, услыхав это, и скользнул под простыню за спиной Беттины.

— Я тоже люблю тебя.

И он осторожно прикоснулся к ней, блуждая руками по ее телу мягко и неторопливо. Она чувствовала, как он весь содрогается от желания. Потом он нежно повернул ее к себе лицом и надолго приник к ее губам. Как хотелось, чтобы и она желала его не меньше, чтобы и он был так же нужен ей. Наконец она прижалась к нему — трогательно, настойчиво, требовательно и вместе с тем почти умоляюще — и он крепко обнял ее и быстро овладел ею, чувствуя, как она трепещет в его объятиях, вцепившись руками в его спину. Он знал, что ей сейчас больно, поэтому он беспрестанно твердил ей о своей любви, шептал ласковые слова, пока в конце концов они не легли, расслабленные и неподвижные. Он почувствовал на простыне ее теплую кровь, но не стал обращать внимания на это. Он лишь сжал ее покрепче, ощущая, как она льнет к нему.

— Я люблю тебя, дорогая моя, о, Беттина, как я тебя люблю. Всем сердцем.

Она молча смотрела ему в глаза. Айво с чувством поцеловал ее, желая разделить с ней эту минуту. Ему хотелось, чтобы поскорей прошла ее боль.

— С тобой все в порядке? Она неторопливо кивнула и задержала дыхание.

— О, Айво…

Беттина попыталась улыбнуться, но по щекам у нее полились слезы.

— Почему ты плачешь, крошка? Ему давно не приходилось совершать подобное, поэтому он вдруг испугался, что при-.чинил ей сильную боль. Он с жалостью смотрел на Беттину, но она улыбалась сквозь слезы.

— Просто я подумала, что мы с тобой потеряли целый месяц! Тогда и он засмеялся.

— Ты глупышка, и я люблю тебя. Оставалось еще кое-что, о чем ему хотелось спросить ее, но пока было рано. И все же ему не терпелось поговорить с ней, спросить: «Что дальше?» Он лежал на боку, облокотившись на подушку, и с улыбкой смотрел на Беттину. А Беттина в этот момент думала о том, что он выглядит на удивление молодым.

— Значит, теперь вы не станете уезжать отсюда, мадемуазель?

Она шаловливо посмотрела на него, чуть повела плечами и спросила:

— Ты хочешь, Айво, чтобы я осталась здесь?

Он кивнул.

— А ты? Ты хочешь остаться? Беттина откинулась на подушки, чувствуя себя счастливой как никогда.

— Да, хочу.

— А ты хорошенько подумала? Беттина, я ведь очень стар.

Она засмеялась и безмятежно растянулась на постели. Она совсем не стеснялась его. Показать ему свое тело — это все равно что открыть себя перед другой половиной своей души.