— Спасибо, — с облегчением вздохнула она, опустив плечи.

— Ким, тебе не стоило надумывать — я не собираюсь отказываться от своего решения по поводу тебя. Да и… не уверена, что что-то изменится…

— Почему? Он же тебя любит…

— Мы были вместе всего несколько дней, большую часть из которых… ссорились.

— Я слышала, что таким, как мы, сложно понять нормальных оборотней. У них все не так. — И Ким многозначительно закатила глаза. — Но хотя бы запахи чувствуем, слышим хорошо — уже неплохо. И не страдаем, как они. Мне кажется, нам даже лучше…

Я тоже раньше так думала.

— …А они страдают, — вдруг поникла девочка. — Мой папа умер из-за того, что мама ушла…

Я выпрямилась, осторожно устраивая Рэнди в руках:

— Ты не говорила…

— Она была из хорошей семьи. А папа типа обычный. И она считала, что из-за него я такая получилась…

Мои глаза поползли на лоб. Нет, я не думала, что одна заслуживаю сочувствия. Но моя мать меня любила и старалась, как могла… Другое дело, что у нее ни черта не выходило.

— …А папа не смог пережить, — тихо продолжила Ким.

— Просто умер?

Наверное, стоило бы замолчать, но я не смогла. Слишком тяжелел груз собственной вины перед Рейном.

— Угу. Утром не встал с кровати, и все. Врач сказал, сердце перестало биться…

Я тяжело сглотнула, прижимая к себе Рэнди. Малыш пах так уютно, и его запах всегда успокаивал, дарил тепло… Но он всегда принадлежал не только мне. И теперь я чувствовала себя воровкой. А если бы Рейн умер, то еще бы и убийцей… Хороши же благие намерения! Вот и как с ними быть?

— Наверное, мне и правда стоит встретиться с папой Рэнди, — вздохнула тихо.

Мелкий так серьезно на меня смотрел, при этом смешно жуя губу, будто и правда все понимал. А я представила, как Рейн возьмет его на руки… Он ведь хороший отец. Я вспомнила, как он носил на руках дочь той ночью…

Надо будет все обдумать, подготовиться к разговору. Может, сначала позвонить? Да, пожалуй, так будет лучше. Потому что один раз я уже приперлась без звонка — хватит!

— Пойдемте гулять, — подхватила я Рэнди и решительно поднялась.

Осталось только попросить у Виммера номер, но я не сомневалась, что он даст без вопросов.

Завтра. Я позвоню Рейну завтра.

Только когда оказался лицом к лицу с Виммером, понял, что никогда не чувствовал себя с представителем такого высокого уровня на равных. Обстановка какого-то малоизвестного кафе в центре хорошо справлялась с этой иллюзией. Только зачем она Виммеру?

— Привет, — с интересом уставился он на меня, стоило усесться напротив.

— Привет, — недоуменно сдвинул я брови.

В спортзал заскочить не вышло, необходимость затаиться давала шанс боли, и я был не в лучшем расположении духа.

— Устало выглядишь, Рейн, — констатировал он.

— Не могу сказать того же о тебе. Свежий, бодрый… смелый. Все как обычно.

— Не все. Я заказал тебе кофе.

— Я не настолько устал, чтобы не смочь самому.

— Не надо, — спокойно посмотрел он мне в глаза. — Просто послушай. Ты не поверишь, но я теперь больше всех заинтересован, чтобы с тобой было все в порядке.

— Не поверю, — проследил за действиями официанта перед моим носом и вернул взгляд на Виммера. — Так что, позволишь мне добить это дело и решишь все моими руками, а потом посадишь? Или посадишь сейчас?

— Тяжело нам с тобой будет, — усмехнулся он, гляну в окно. — Позволь мне самому добить…

— О, значит, снова допрос?

— Нет. Совет отойти в сторону. Тебе есть ради кого, поверь…

— Я уже год пытаюсь, — процедил.

— Рейн, не будет никаких допросов. Я блефовал, чтобы ты пришел.

Мы молча уставились друг на друга. Я блуждал по его лицу и не мог не замечать, что смотрит он на меня действительно как-то по-новому.

— Говори, — приказал.

— Я действительно позволил тебе решить вопрос с «Солт Индастриз»…

— Ну что ты, как великодушно! — закатил глаза.

— …Через мои официально связанные руки было бы долго — все бы разбежались, — не придал он значения моему сарказму.

А я слушал и понимал. Это он оставил меня на свободе, прервав якобы все связи. И прикрывал мою задницу тоже он.

— Ты меня использовал, — сузил я глаза.

— Ты хотел найти виновных. И я тоже. Мы оба получили то, что нам было нужно, — спокойно продолжал он. — Но теперь слишком опасно, Рейн. Твой шаг испугал Уинса не на шутку. Он дернется. Но ты сам не вывезешь. Дай теперь мне. Уинс уже наделал кучу ошибок…

— Иди ты к черту! — поднялся я.

— Рейн… — сдвинул брови Петр.

— Я не знаю, что ты еще от меня хочешь, — повысил голос, упираясь руками в стол и нависая сверху. — Но уверен, вывернешь все снова так, как нужно тебе…

Я выпрямился и направился к выходу, сжимая кулаки. Хотелось убивать… Думал ли я, что продолжал быть его марионеткой все это время? Иногда. Виммер не просто так сделал вид, что выпустил меня на свободу, использовав. Он продолжал пользовать. На меня легко теперь будет спустить всех собак, но прежде я посмотрю в глаза этой твари Уинсу и наслажусь его предсмертными хрипами…

…До больницы я доехал в мрачных мыслях. Весь мир для меня давно выцвел и лишь немного оживал, когда я видел Лину. Они с Эммой ждали меня на скамейке в небольшой парковой зоне перед больницей. Дочь улыбнулась, увидев меня, и поднялась навстречу.

— Пап, привет, — повисла на моей шее, когда я присел рядом.

— Привет, — прижал ее к себе, игнорируя Эмму.

— Доктор сказал, что анализы в норме, — вставила она, поднимаясь.

— Мам, со мной все в порядке, — закатила глаза Лина. — Поехали? Пап, ты с нами?

— Мама просила вас забрать, — взял дочь за руку и повел к своей машине.

— Мама снова тебя от работы отрывает, — проворчала дочка, сжимая мою руку.

И я вздохнул немного свободней. Только сейчас вдруг подумал, что не сказал Виммеру за нее спасибо. А надо было бы…

За этот год Лина восстановилась полностью. Особенно быстро пошла на поправку, когда я поменял врачей Эммы на Карлайла. Он сам явился ко мне пару месяцев спустя узнать, как мои дела. Я не стал его выставлять — сделанного не исправишь. И я сам был виноват, что выпустил Энди из рук. Джастис помог мне облегчить состояние, выписал обезболивающие. И Лину тоже согласился посмотреть. Через пару встреч с ним Лина заговорила со мной. И между нами, наконец, потеплело. Это она теперь меня поддерживала, а не я ее…

— Пап, ты сегодня какой-то уставший…

— Все мне говорят, — усмехнулся я. — Но я, кажется, наоборот выспался.

— Значит, мало. Надо поспать еще, — заключила Лина.

Вряд ли удастся. С этой угрозой Виммера… Дочь снова пошевелила рукой в моих пальцах, и я нахмурился. С ней рядом всегда казалось, что жизнь не совсем остановилась. Но Лина не могла меня вытянуть, как ни старалась. Я видел — она все чувствует, но не спрашивает о причинах, которые тянули меня ко дну.

Эмма шла за нами тенью и так же бесшумно залезла на заднее сиденье.

— Пап, а я на каникулах хотела бы на море поехать…

— Думаю, это несложно устроить, — машинально согласился я и перевел взгляд в зеркало заднего вида, морщась: — Эмма, устроишь?

Потому что я могу не успеть…

— Да, Рейн, — оживилась она. И всю оставшуюся дорогу до дома я слушал о вариантах, которые она себе видит. Вернее, не всю, потому что в какой-то момент Эмма повысила голос: — Рейн!..

— Что? — вынырнул я из дорожного транса.

— Я говорю, можно было бы и нам съездить…

— Не надо, мам, — укоризненно заметила Лина. — У папы работа.

Я заехал во двор и заглушил двигатель. Хотелось, наконец, побыть с Линой наедине, и Эмма даже дала нам эту возможность, а в обмен я согласился остаться на ужин.

Остаток дня мы просидели с Линой в саду. Она рассказывала про школу, подруг, и я рад был слушать, как ее жизнь восстанавливается.