— Ох, — шумно вздохнула девушка, — ты ведешь себя странно. Так, словно я говорю не по-английски, а, например, по-китайски. Я устала от твоих истерик. Знаешь, Мад, с твоей стороны это просто некрасиво.

Маделайн вскочила.

— Ну и хорошо! — воскликнула она патетически, — не буду вам мешать! Не буду вас утомлять! Я уезжаю в школу, вот что!

— Отлично! — Элинор тоже вскочила, ее глаза метали молнии, — я и не думала, что ты такая эгоистка, Мад! У меня умерла тетя, а ты только осложняешь мне жизнь, вместо того, чтобы поддержать. Я не могу заниматься своими делами, я должна нянчиться и носиться с тобой, будто бы ты несмышленый младенец. Со всеми твоими дурацкими истериками и непомерными претензиями. Знаешь что, Мадди, ты не одна на этом свете. В твоем возрасте пора бы осознать эту простую истину. Ты ведешь себя так, словно переживаешь сильнее всех.

— Это ты считаешь, что одна на свете, и притом, самая исключительная! Ты сама пригласила меня в гости, а теперь просто забыла о моем существовании.

— О Господи, — девушка возвела глаза к потолку, — я даже не знаю, что сказать на это. Мне очень жаль, Мад, но мне некогда утешать тебя, вытирать твои слезки и поить тебя водой. А также, водить за ручку и решать твои проблемы. Мне и своих вполне достаточно. Интересно, кто будет их решать? Ты никогда не задавалась таким вопросом? Ну естественно, я, кто же еще! Я не считаю себя особенной, но никогда ни за кого не цеплялась и не требовала, чтоб со мной носились.

— Я не прошу, чтобы ты со мной носилась! — зарыдала Маделайн в голос, — я всего лишь хочу немного сочувствия и понимания.

— Тогда извини, я не могу тебя понять. Для меня это слишком сложно.

Элинор твердым шагом направилась к двери, сжав кулаки. Ох, как бы она сейчас стукнула эту наглую девицу! И это ее подруга! Какая ты дура, Элинор! Могла бы получше выбирать. Лучше не иметь подруг вообще, чем такой булыжник на шее.

Маделайн всхлипнула особенно жалостливо, но терпение подруги было исчерпано. Вся жалость куда-то пропала.

— Прикажу Линде принести тебе полотенце, — заметила она, открывая дверь, — одним платком ты не обойдешься. Не девушка, а лейка, право слово. Только пользы никакой.

Дверь громко хлопнула.

Элинор поняла, что с нее достаточно. Хватит. Она сыта этим по горло.

Почему она раньше была такой дурой? Почему позволяла на себе ездить? Это она-то, до сей поры держащая в страхе всю школу. И не только школу. Бесстрашная, дерзкая сорвиголова, способная на любые шалости, прозванная Стихийным Бедствием не просто так, а за дело. И вот на тебе, пожалуйста, не успеешь оглянуться, как на шее кто-то сидит. Рохля, мямля, нытик, рева, беспомощная, глупая Мадди. Сюрприз!

Элинор даже ногой от злости топнула. Слишком поздно она это обнаружила. А ведь ей указывали на это много раз совершенно разные люди. Стоило прислушаться к их словам.

Девушка поднялась по лестнице наверх и ушла к себе в комнату. В дом пастора следует отправляться немедленно. Сей же час!

Посрывав вещи с вешалок, Элинор кинула их на кровать, окинула взглядом внушительную кучу и потерла подбородок рукой. Пожалуй, она немного погорячилась. Ей нужно основательно собраться, ведь она уезжает не на месяц и даже не на полгода. Срок куда более большой. Нужно как следует оглядеться, решить, что ей может пригодиться и позвать горничную, чтобы та занялась сбором вещей более профессионально.

На зов Элинор явилась Линда. Первым делом она увидела набросанные как попало вещи и растерянно спросила:

— Вы уезжаете, мисс?

— Да, — согласилась девушка, — у меня появился опекун и теперь я должна жить в его доме.

— Опекун? — повторила служанка, — о да, конечно. Простите, мисс Элинор, я не поняла сразу. Конечно, вам необходим опекун. Вы слишком молоды для того, чтобы жить одной в этом доме.

Но по ее лицу было заметно, что Линда очень огорчена таким поворотом.

— Помоги мне собрать вещи, Линда. Я уезжаю надолго. Возможно, я буду сюда наведываться иногда.

Служанка кивнула.

— И потом, я должна поговорить с Беккетом насчет дома. Я надеюсь, его будут поддерживать в надлежащем порядке.

— Да, мисс Элинор.

Она шагнула к кровати, принимаясь за дело, пряча лицо. Элинор это заметила и вздохнув, сказала:

— Мне тоже очень жаль, Линда. Я не хочу отсюда уезжать, но это необходимо. Ничего не поделать. Это решение нашего нотариуса, и не самое плохое. Он вполне мог найти мне гораздо худшего опекуна, чем этот.

— Простите, мисс Элинор, — Линда аккуратно вытерла выступившие на глаза слезы, — кого же мистер Эшер назначил вам в опекуны?

— Пастора Тернера.

— Он хороший человек, мисс, — признала служанка.

— Да, я не спорю. Дело совсем в другом. Это платье уложи тоже, Линда. Мне они все понадобятся.

Линда споро и аккуратно укладывала вещи, изредка поглядывая на девушку, сидящую на стуле и постукивающую ногой

— Вы намерены уехать сегодня, мисс?

— Нет. Завтра либо послезавтра на крайний случай.

— А как же мисс Виккерс? Она поедет с вами, мисс Элинор?

— Разумеется, нет. Она оправится в школу.

— Вы пригласили ее на все каникулы, мисс?

— Да. Но никто не думал, что случится… такое.

Линда прерывисто вздохнула.

Девушка еще немного посидела в комнате, а потом вспомнила, что так и не поговорила с Беккетом. Отправляясь вниз, она остановилась у лестницы, посмотрела вниз, на ступеньки. Лестница. Самое неприятное сооружение во всем доме. Ведь именно здесь произошло то ужасное, нелепое, невозможное происшествие. Упасть с лестницы и сломать себе шею. Люди проживают целую жизнь и с ними не случается таких вещей. Элинор никогда не могла представить даже на мгновение, что это произойдет с тетей. А если точнее, то вообще с кем-нибудь. Гораздо вероятнее упасть с лошади, хотя Элинор не допускала мысли, что это случится с ней. Она держалась в седле так, словно в нем родилась.

Леди Фэнтон была прекрасной наездницей, но это ее не спасло. Она упала с лестницы и умерла. Упала и умерла. Упала и умерла. Как это случилось? Почему? Вот она, лестница. Не самая плохая из лестниц, Элинор это отлично знала, так как сама умудрялась падать с любой из лестниц, встречающихся на ее пути. Все из-за того, что она была слишком подвижной девушкой и чаще не шла, а бежала. Вот и спотыкалась.

В частности, с этой конкретной лестницы она падала раз двадцать. Пару раз даже красиво скатилась к самому подножию, отбив себе все коленки, локти и ободрав кожу на ладонях. Однако, до сих пор жива и здорова. К слову, было куда хуже, когда она свалилась с дерева и так здорово стукнулась, что дня два не могла сгибать левую ногу.

Впрочем, это не объяснение. Она привыкла падать, набралась опыта за прожитое время. Уж чего-чего, а опыта у нее хоть отбавляй. Многократно падая, Элинор накрепко усвоила железное правило, почти на уровне инстинкта. Падать следует на конечности, руки и ноги. Увечья будут болезненны, но наиболее безопасны. В конце концов, сломанная нога предпочтительней сломанной шеи, разбитой головы и поврежденного позвоночника.

Но у тети не было ее опыта. Судя по рассказам, в детстве она была тихой и спокойной девочкой, не склонной к буйным шалостям. Так что, женщина вполне могла упасть столь неудачно. Возможно, она споткнулась. Да, так оно и было. Другого объяснения нет. Пусть леди Фэнтон тысячу раз спускалась по этой лестнице без последствий. В тысячу первый ей не повезло.

Судорожно вздохнув, Элинор огляделась, поняв, что до сих пор стоит наверху и смотрит на ступеньки. Увиденное в тот ужасный день накрепко врезалось в ее память. Немало пройдет времени, прежде чем это воспоминание отойдет на задний план и постепенно забудется. Точнее, не забудется, а померкнет, потеряет свою остроту.

Но стоять здесь и смотреть — бесполезное занятие. Она ведь куда-то шла. Точно. Ей нужно поговорить с дворецким. Девушка тряхнула головой и начала спускаться вниз.

Беккет выслушал ее очень внимательно и согласился, что дом в самом деле следует поддерживать в порядке. Ему, как и остальным не понравилась идея с роспуском слуг. Он понимал, что им всем придется искать новое место. Вряд ли, кто-нибудь из слуг сможет продержаться без работы целых четыре года в ожидании возвращения хозяйки. А когда эти четыре года пройдут, Элинор придется подбирать себе новую прислугу. Это никого не устраивало. Так что, дворецкий полностью согласился со словами Элинор, добавив лишь, что кое-кого придется уволить за ненадобностью. Штат слуг в доме слишком большой для того, чтобы существовать без хозяев, пусть даже временно.