Красные точки выстраивались в прямую.

Богачев открыл нижний ящик, извлек оттуда рулетку, растянул ее по точкам и с задумчивым видом начал смотреть, перебегая глазами с одной стороны карты на другую. После этого он откинулся на спинку кресла и долго, словно чего-то ожидая, глядел в окно. Затем встрепенулся, быстро все свернул и спрятал в стол. Вышел в приемную:

— Лена, я освободился. Вызови мне Маркина.

Маркин, зам по оперативной работе, явился быстро.

— Валентин Сергеевич, — сказал ему Богачев, — шеф работает дома, у него там что-то сверхважное, опять политика, наверное. Я часика на три должен отлучиться, так что ты остаешься за главного. Ясно?

— Да уж куда яснее.

— Вот и хорошо. Руководи. Я буду к обеду, может, и раньше.

Маркин пошел руководить, а Богачев предупредил Лену, спустился вниз и поехал домой. Жил он недалеко, в центре, на третьем этаже добротного послевоенного дома.

Он переоделся в легкую летнюю рубашку, джинсы и кроссовки и стал прямо-таки молодой человек. Легко сбежал вниз, но не сел в “тойоту”, а прошел к металлическому гаражу и выкатил оттуда не очень новую белую “шестерку”. Закрыл гараж и выехал со двора.

— Какие мнения? — ответил Игорю Огарков. — Мнение, полагаю, может быть одно: все верно! Мы ищем то, что нужно.

— Но и они ищут то, что им нужно, — проговорил Палыч и почесал голову в раздумье. — Это уж точно. Особняк новехонький. Землю он купил и домину отгрохал совсем недавно. Стало быть, точно знал, что делал.

— Так тем более нельзя сидеть сложа руки! — воскликнул Лев Евгеньевич. — Надо действовать энергичнее. Поехали по другим точкам! Какая у нас следующая?

Игорь сверился с картой:

— Следующая вообще-то — библиотека…

— Пропускаем. Дальше?

— Дальше, может быть, начнем шерстить поплотнее?

— Резонно, — заметил Лев Евгеньевич. — Уменьшим шаг между точками.

— Согласен, — пробормотал Игорь, водя карандашом по карте. — Уменьшим шаг… примерно километров до полутора. Так… вот тут одна точка получается в середине жилого квартала. Место тихое. Туда?

— Туда, туда, — заторопился Огарков, — конечно! Нечего тянуть.

Доехали за двадцать минут. Это оказался огромный квартал из девяти— и двенадцатиэтажных новостроек. С чего Игорь взял, что это место тихое, — неизвестно. Совсем оно было не тихое, а искомая точка находилась на территории детского сада.

— Сусанин, — буркнул Палыч, разумея Артемьева, однако изрек: — Ладно уж, прогуляюсь…

— Детишек не распугай, — произнес Игорь.

— Не ссы… Где это должно быть расположено?

— Если верить карте, — примерно вот там, на площадке.

— Где ребятишки играют? — Лев Евгеньевич нахмурился.

— Угу…

Огарков с досадой покачал головой.

— Нет, в самом деле не годится. Чего доброго, подумают, что Александр наш Палыч — педофил. Такой скандал поднимется… Милиция появится.

— А может, и “Геката”, — сказал Игорь.

— Очень может быть. Так что поехали на другую точку, а сюда потом вернемся.

— Да нет, — отчего-то заупрямился Палыч, — лучше уж подождать.

Почему лучше подождать, никто не знал, но, помня опыт общения с Палычем, спорить не стали. Забрались в машину и стали ждать. И впрямь: не прошло и десяти минут, как воспитательница, до того сидевшая на лавочке с книжкой, закудахтала, собрала малышей и втянулась вместе с ними в здание.

— Что я говорил? — победно оглянулся Палыч, но никого не удивил. Все и так знали о его способностях.

— Давай-давай, топай, пока никого нет, — напутствовал его Игорь.

Кореньков лихо перепрыгнул через низенькую ограду и попер прямиком на игровую площадку. Мужики, затаив дыхание, наблюдали, как он достиг места, остановился там, потоптался, повел лопатками. Вид у него даже со спины сделался странный, какой-то настороженный, он повернулся влево, потом вправо, сделал один шаг вперед и замер в напряженной позе.

— Дает! — восхитился Федор Матвеевич.

— Нашел, — определил Огарков.

— Карта хорошая, — сказал Игорь. — Точность до нескольких метров.

А Палыч вправду походил на охотничьего пса, учуявшего дичь. Он вдруг бросился резко влево, к ограде, но тут же вернулся назад. Опять постоял на площадке, затем махнул рукой и трусцой припустился к машине.

Вскарабкавшись в фургон, он первым делом жадно закурил.

— Сейчас, сейчас, — пробормотал, затягиваясь глубоко и спешно.

Наконец, выпустив густую струю дыма, объявил:

— Кое-что уловил.

Вновь затянулся и добавил:

— Но не все.

— Ну рассказывай, Палыч, рассказывай, — поторопил его Игорь.

— В общем, уже на подходе я понял, что что-то будет. А как ступил на площадку, так и попал. Это трудно описать… м-м…

— Трудно, так не описывай, — нетерпеливо перебил Игорь. — Скажи только, результат какой?

— Результат такой, что меня осенило. Помните, Лев Евгеньевич, когда мы к вам в институт приехали, там заваруха какая-то на мосту была?

— На мосту? То авария была. Действительно, машина слетела с моста — точнехонько под поезд. Вечером в новостях передавали, я видел. Два трупа! Говорят, обоих еле от шпал отскребли.

— Да. — Палыч кивнул. — И сейчас меня озарило, что это все имеет к нам прямое отношение.

— Вот как? — Лев Евгеньевич воспринял это с интересом, но спокойно. — Какое же именно?

— Какое именно — пока не знаю. Но эти двое скорее всего ехали к нам.

— Зачем? — Игорь поднял брови.

— Не знаю, говорю же! — В голосе Палыча скользнуло раздражение. — Может, шлепнуть нас, кто их знает.

— Ну вот те на те… Откуда они знали, где нас искать?

— Откуда-откуда… От верблюда! Игорь, ну что ты как маленький? Ты же не первый день со мной мотаешься, неужто не знаешь, что я не могу объяснить?.. Я чувствую, я знаю! А объяснять — вот, Лев Евгеньевич. Он кандидат наук.

Лев Евгеньевич стоял призадумавшись, а когда к нему обратились, сказал невозмутимо:

— В общем-то вы интересную гипотезу выдвинули, Александр Павлович. Дорога ведь к вам туда ведет.

— Ну, мало ли куда она ведет! Она, между прочим, и в ваш институт идет, — заметил Игорь.

— И в институт тоже. — Огарков кивнул. — Кстати, и этот вариант заслуживает внимания.

— Что вас тоже хотели убрать?

— Убрать — не убрать… А впрочем, не исключено. И весьма не исключено.

— Не дрейфьте! — ворчливо успокоил Палыч. — Не уберут.

— Кого? — спросил Игорь. — Льва Евгеньевича?

— Ни Льва Евгеньевича, ни нас. Будем живы — не помрем.

— А-а!.. — Игорь сделал ироническое лицо. — Тоже озарение?

— А то! — Палыч аж приосанился. — И прошлое, и будущее — враз качнуло.

— И будущее?.. Что же будет? Палыч сплюнул.

— Что будет — не знаю, но будет хорошо. Прорвемся! Палыч и Лев Евгеньевич переглянулись. Огарков подмигнул:

— Хорошо быть оптимистом?

— Хорошо быть генералом, — в тон откликнулся Артемьев. — А оптимист — это плохо информированный пессимист…

Хорошо ли был информирован Палыч? Бог его знает.

А вот Богачев, похоже, информирован был изрядно. Сев в белую “шестерку”, он двинул прямиком в северную часть города, не очень-то и торопясь. Ехал по проспекту, почти все его обгоняли. Потом он выехал на тот самый мост, покосился вправо: прореха в ограде была наспех заделана какими-то жестяными щитами. Богачев усмехнулся. Бош и Перец пополнили список безвестно сгинувших, где числились и Сергей, и Георгий Смирнов, и Белкин, и многие, многие другие… сотни других, имевших горькую судьбу — сами о ней большей частью не ведая! — прикоснуться к Книге тысячи времен.

Так оно и должно быть.

Он прибавил газу, “шоха” помчалась бодро и через десять минут была в цыганских дворах. Богачев сбавил ход, проехался немного, а когда слева оказался сетчатый садовый забор, притормозил.

Выйдя из машины, он осмотрелся. Прищурясь, водил взглядом по окрестностям — и это удивительно было похоже на охотничью стойку Коренькова там, на площадке.