Как я и предполагал, разговор с дружинниками вышел недолгим. Им, по всей видимости, тоже не хотелось тратить свой вечер на возню с такой толпой рослых парней. Угрожать-то им вряд ли что угрожало (хотя от Димкиных дружков вообще-то можно было ожидать чего угодно), но все же одно дело — отвести за ухо малолетнего хулигана, разбившего окно футбольным мячом, и совсем другое — задерживать такую ораву. Дружинники тоже не дураки — наживать себе врагов среди дворовых отморозков за здорово живёшь не будут. Да и на кубинцев эти ребята смотрели с настороженностью…

Домой, то есть в общежитие, мы шли уже все вместе, не прячась и обмениваясь впечатлениями от такой встречи.

— Ребята, — проникновенно произнес я, оглядел своих друзей и добавил: — И сеньоры! Я очень признателен вам за поддержку. Благодаря вам мы дали хороший отпор этим придуркам. Все прошло на высшем уровне! Спасибо!

Я приложил руку к груди. Что не мог сказать словами — говорили мои жесты и лицо, но всех языках сразу.

— Да ладно тебе, Миха, — скромно проговорил Шпала и потрогал свой нос — снова ему досталось. — Мы же все-таки все свои. А значит, все остальное неважно, когда угроза общая.

— Вот именно, — поддакнул Лева. — А то, знаешь ли, сегодня они на тебя наехали, завтра на меня, послезавтра на кого-то еще… Так и будут по одному нас выдергивать. Таким надо сразу объяснять, что не на тех нарвались!

— Слушай, — сказал вдруг Сеня, озабоченно вглядываясь в мое лицо. — Давай-ка я побегу вперед и поищу аптеку. Просто так вот это у тебя не пройдет, — он показал пальцем на мою рассеченную бровь, к которой я прикладывал платок.

Ладно ещё, у кого-то из пацанов он нашёлся в кармане.

— И что ты собираешься с этим делать? — усмехнулся я.

— Ну хоть помазать чем-нибудь! — возмутился Сеня. — Ведь завтра же тренер увидит!

Это был аргумент. Конечно, бесследно сегодняшняя «встреча» с дембелем все равно не прошла. Но усугублять ее внешние признаки все-таки не стоило. Тем более что кровь все еще шла, и неизвестно, когда она остановится, если все пустить на самотек. Поэтому я пожал плечами, как бы говоря Сене: делай, что хочешь. И он, восприняв это как призыв к действию, тут же растворился в московских переулках.

Я перевел взгляд на кубинцев. К моему удивлению, эти ребята в цветных майках и футболках выглядели так, будто у всех у них сегодня — день рождения, и им только что навалили кучу подарков. Особенно сиял Стивенсон, идущий по улице с такой гордостью, словно победил всех негодяев в городе в одиночку.

Я почти увидел развевающийся за его спиной плащ.

— Вы уж извините, что так все вышло, — неуверенно заговорил я. — Я понимаю, что для гостей страны это сомнительное развлечение, вы хотели мне помочь, а тут эти…

Я поморщился, вспомнив высокомерные рожи Димкиных друзей.

— Да ты что! — искренне удивился Стивенсон, услышав от меня такие речи. — Все как раз наоборот! Мы только что между собой обсуждали, что все было очень круто! Вот жалко только, что как следует кулаки об этих придурков почесать не получилось.

— В смысле? — не поверил я своим ушам. — Вы это сейчас серьезно?

— Абсолютно! — кивнул Стивенсон. — Ты знаешь, у нас ведь на Кубе это вообще привычное дело. Или ты думаешь, мы только на ринге деремся? Нет уж!

В их среде раздались смешки.

— Нет, ну я понимаю, что в жизни бывают разные случаи… — заговорил я.

— Случаи — это случаи, — увлеченно перебил меня Стивенсон. — Но, понимаешь ли, как у нас принято. Если так сложилось, что ты владеешь боевым искусством, то будь готов применить свои навыки и в жизни! Нет, конечно, не просто так. Без повода кулаками машут только круглые идиоты, и не надо на них равняться. Но если у тебя на глазах творится несправедливость, то должен же кто-то вступиться за того, кто сам этого сделать не может! Или за того, против кого выступают превосходящие его силы.

— Вот это да, — с восхищением сказал я. — Да у вас, получается, бокс — это целая философия!

— Ну да, — довольно ответил Стивенсон. — А ты как думал? Просто так морду лупить любой дурак сможет. А ты, если считаешь себя настоящим бойцом, а не теми пустыми выпендрежниками, которые тебя на эту стрелку пригласили, должен всегда понимать, во имя чего ты сражаешься и с кем. Осмысленность и отличает профессионала от дилетанта.

— Да, у этих ребят с осмысленностью как раз туго, — усмехнулся я, снова вспомнив дикие рожи, которые корчили друзья дембеля перед тем, как накинуться на меня.

Стивенсон довольно хмыкнул — видимо, подумал то же самое.

— У них есть природная физическая сила, — объяснил он. — И некоторые навыки в технике боя. И теперь они думают, что этого достаточно, чтобы покорить мир. Но поверь мне, парень — таким дурачкам сама жизнь очень быстро объясняет, что они неправы. И объясняет так убедительно, что лучше бы до этих объяснений не доводить…

— Это не про них, — согласился я. — Эти обязательно доведут.

— Наверняка, — подтвердил Стивенсон. — Но согласись — это уже будут их личные проблемы, о которых нам с тобой печалиться не стоит.

Мы остановились у дверей общежития.

— Ну что ж, Михаил, — Стивенсон протянул мне руку. — Еще раз спасибо тебе за приглашение. Уже поздно — и тебе, и нам пора по домам, точнее, по местам нашего ночлега. Я уверен, что мы еще встретимся с тобой на соревнованиях! Во всяком случае, я буду ждать этого с большим интересом.

— Спасибо, — учтиво ответил я. — Ваше расположение для меня очень важно и ценно.

Остальные пацаны тоже выдали что-то подобное. Соблюдя таким образом светский этикет и пожав друг другу руки, мы распрощались с кубинцами.

Удаляющихся гостей столицы едва не сбил с ног метеор по имени Сеня, который, судя по всему, все-таки нашел поблизости аптеку — в руке он, как факел, гордо сжимал зеленку и бинт.

— И что ты намерен с этим делать? — скептически хмыкнул Лева, глядя на его покупку.

— Как что? — удивился Сеня. — Обработать Мишкину бровь, конечно!

Ну да, так оно будет меньше заметно, конечно.

— Что-то мне подсказывает, что это будет примерно как подорожником пулевое ранение лечить, — хмуро отозвался Лева. — Я с таким сталкивался много раз, и знаю, о чем говорю. Дай-ка я посмотрю!

Он взял меня за подбородок и внимательно всмотрелся в мою бровь.

— Ну да. Как я и предполагал, — выдал свое авторитетное заключение Лева. — Твоя зеленка тут не поможет. Здесь только зашивать. И зашивать нужно быстро, в первые пять-шесть часов, и это максимум! А у нас тут уже, между прочим, больше часа прошло.

— А почему потом-то нельзя? — удивился Сеня.

— Потому что потом такая рана будет считаться инфицированной, — объяснил Лева с видом человека, смертельно уставшего от необходимости разжевывать очевидные вещи. — За это время туда может поналететь всякой заразы, и будет еще хуже. Тогда уж точно только на операционный стол. А этого, я так полагаю, мы не хотим.

Этого «мы» действительно не хотели. Только вот динамовский медпункт был уже давно закрыт. Да если бы он и был открыт — светиться там с такой травмой означало самому себе создать крупные неприятности. Никто не поверит, что это так с кровати во сне упал.

— Тогда что остается? — начал я размышлять вслух. — Ехать в больницу, в травмпункт?

— А ты знаешь, где здесь этот травмпункт? — спросил Лева.

— Нет, — признался я.

— Вот и я не знаю, — ответил он. — Зато слышал, как кого-то из наших с ушибами туда не повезли, потому что далеко. Значит, пешком ты туда не дойдешь. А пока будешь выспрашивать у прохожих, где он находится, и искать, как туда добраться — уже и поздно станет.

— А потом, не забывай, что ты несовершеннолетний, — встрял в разговор Шпала. — Они обязаны будут сразу сообщить о случившемся по месту твоего пребывания. То есть, опять-таки, тренерам.

— Да и потом, — продолжил Лева, — Вот ты пойдешь в таком виде один по улице. Где гарантия, что тебя не остановит патруль? Или что кто-то из прохожих не вызовет милицию, не обратит на тебя внимание дежурных в метро? Ты, конечно, никакой не преступник, но это все равно, как ни крути, поступление информации сюда, — он махнул рукой в сторону общаги.