По залу пронесся волнительный гул. На ринг выпорхнула Алла со своим неизменным чемоданчиком и подбежала к Сене. Внимательно осмотрев его и приложив ему к брови ватку, пропитанную каким-то средством, она объявила:

— Так, я его снимаю с боя!

— Как снимать, куда снимать, — запротестовал Сеня, пытаясь высвободиться из-под Аллиной руки. — Я нормально себя чувствую, я буду продолжать!

— Не спорь, — отрезала Алла. — Тут шить надо, еще один удар и сечка так может раскрыться, что останешься без глаза.

— Что, все так серьезно? — подскочил на ринг Григорий Семенович. — Алл, он правда работать больше не может?

— Да могу я все, Григорий Семенович! — завопил Сеня. — Мне чуть-чуть осталось, ну дайте мне его добить!

— Смотри, как бы он тебя не добил, — твердым голосом заметила Алла.

Я впервые видел ее настолько решительной и даже жесткой. От той домашней кошечки, которая встречала меня поздним вечером у себя, не осталось и следа, хотя у меня не было сомнений, что Сене она сочувствует. Видимо, она была хорошим профессионалом и умела в нужный момент отключать свою женскую сентиментальность.

Дембель все это время стоял и наблюдал за происходящим с циничной ухмылочкой. Впрочем, на него никто уже не обращал ровным счетом никакого внимания: все были озадачены состоянием Сени. Алла еще раз критически оглядела его и все с той же непреклонностью в голосе вынесла окончательный вердикт:

— Григорий Семенович, я его снимаю. Здесь зашивать надо, других вариантов нет.

— У-у-у, — расстроенно протянул тренер. — Ну что же делать. Надо — значит, надо. Ступай, боец, в медпункт! — обратился он к Сене, у которого от отчаяния, казалось, готовы выступить слезы.

— Мужики, через бой ваш выход! Сейчас пропускаете, — сообщил один из судей, когда мы с тренером сели бинтовать руки.

— Да что такое! — возмутился мой тренер. — У него там что Швыдка Настя напала⁈

Судья буркнул «ждем» и ушел. Руки, естественно, бинтовать раньше времени не стали. Следом к Семенычу подскочил главный судья.

— Так, Бабушкин здесь? — спросил он.

— А куда ж он денется, — пожал плечами тренер.

— Выводи его в финал!

— Так у него же дисквалификация?

— Была, но ихний неприкасаемый с турнира снялся! — хмыкнул главный судья. — Семеныч, мы пытались его вытянуть, ну сам понимаешь, — судья многозначительно посмотрел на нашего тренера. — Но твой этот Бабушкин его так помял, что ему сейчас объективно не до боев.

— Мда… А проблем-то у вас из-за этого не будет? — на лице Григория Семеновича явно боролись гордость за своего воспитанника и тревога за исход общего дела.

— Так он же формально-то не проиграл, — вздохнул судья. И из этого вздоха стало понятно: проблемы обязательно будут, но продолжать тянуть того, кто даже сам этого не хочет, больше невозможно. Да, им, скорее всего, действительно предстояло нелегкое общение с высоким покровителем этого недоспортсмена. Я хорошо помнил по собственному опыту: когда кто-нибудь очень влиятельный решил во что бы то ни стало протащить своего протеже (а тем более — близкого родственника), отрыв от реальности становится у него катастрофическим. Такое впечатление, что они готовы отменить даже законы физики, лишь бы их горемычный парень надел на себя золотую медаль победителя. Но все это будет чуть попозже, а пока турнир продолжался, и можно было надеяться, что судейство теперь станет более честным.

— Сейчас будет готов! — просиял Семеныч, а когда главно суде ушел, уже в полголоса добавил. — Хорошо он хоть не налыкался… Хотя выступать он должен был после тебя Ладно, пойду Бабушкина к выходу готовить, а ты Мишка, концентрацию не теряй! — сказал Семеныч, похлопав меня по плечу.

«Ну дела», — думал я. «Прямо как специально все подстраивается, чтобы все силы размотать. Как будто заговор какой-то». Хотя, честно говоря, учитывая нравы большого спорта, помноженные на антагонизм между разными обществами, теория «заговора» не казалось такой уж нереальной.

Тренер вздохнул и пошел к Бабушкину, а я снова отправился ожидать сигнала к выходу. А пока что к выходу готовился Бабушкин. Мда, видимо не смогли нашу псевдозвезду турнира даже за уши вытянуть. Победы у него формальные, а вот ударов он на пропускал самых что не есть настоящих. Тянут потянут, а вытянуть не могут…

В общем, у Бабушкина теперь появился новый соперник. Я не удержался от соблазна выйти, чтобы понаблюдать и за их боем тоже. Денис сегодня был в отличной форме. Было сразу видно, что, несмотря на формальный проигрыш в прошлом бою, он продолжил впахивать и соблюдать режим. Бабушкин не сорвался в алкоголь, как это могло бы быть еще совсем недавно, а наоборот — максимально сконцентрировался на прилагаемых усилиях, чтобы сейчас выдать результат. Как ни крути, это было приятно. И уж точно намного приятнее, чем наблюдать за бесконечным падением талантливого человека. Главное, чтобы это не стало временным явлением. Я хорошо помнил, как выносили не стоящего на ногах Тайсона Фьюри из бара, где он малость переусердствовал с подготовкой к реваншу за титул абсолюта… а Фьюри ведь тоже умел собраться и бросить пить. Только не надолго, правда.

Что до Бабушкина, такой подход не прошел для него впустую. Денис работал мощно, четко, напористо и плотно, без грязи. И — одержал победу! Фактически он выиграл за счет одной только работы ног и в конце раунда отправил соперника в нокаут крепким ударом по корпусу, который он вбил в соперника, как гвоздь молотком.

— Талант! — восхищенно проговорил один из тренеров «армейцев».

— Далеко пойдет! — согласился второй.

Это уже было, можно сказать, высшее признание — когда тобой восхищаются тренеры соперников, значит, ты действительно чего-то стоишь. Кажется, Бабушкин и сам все это прекрасно понимал. Он сиял, как начищенный чайник, как если бы победа была для него впервые. Хотя на самом деле он давно уже привык принимать участие в подобных соревнованиях, да и выигрывал их один за другим. Но все-таки сегодня был особенный случай. Сегодня Денис Бабушкин победил не только своего противника — он победил в первую очередь себя. Он смог перебороть свою слабость, восстановиться и снова войти в форму. Такие победы дорогого стоят, и сам он это тоже понимал. Поэтому и триумф его ощущался в несколько раз сильнее.

— Поздравляю, Денис, — искренне порадовался я, пожимая ему руку. — Заслуженная победа!

— Пашем, — улыбнулся в ответ Денис. — Не все ж бухать. А вообще кто хорошо работает, тот хорошо отдыхает!

— Смотри не перечеркни все, — спокойно сказал я.

Денис и вправду задумался.

Долго рассыпаться в поздравлениях мне было тоже некогда: наконец-то на ринг вызвали меня! Фамилию соперника я не знал, а вот рожу запомнил… это был сосед по комнате того армейца, которому я подсунул в боксерки тухлые яйца — и конечно, он тоже запомнил меня в ту ночь.

Ну вот и встретились.

Я хорошо слышал те угрозы, которые сыпались в мой адрес на следующее утро. Да и когда мы убегали от их окна, вдогонку нам неслись далеко не комплименты. Не было никаких сомнений, что они приложат все усилия, чтобы осложнить нам жизнь. И если в быту их возможности были ограничены — как ни крути, мы были под неусыпным надзором тренеров и администрации, а значит, дальше мелких пакостей дело зайти вряд ли могло — то ринг оставался идеальным местом для сатисфакции. Но с другой стороны — злость в бою не товарищ.

Посмотрим, потому что нынешнего соперника я уже успел увидеть в деле в предыдущие два дня — и должен признать, что боксером он был довольно сильным. Ну что же, как говорится, война план покажет. Я тоже, в общем-то, не лыком шит, так что на легкую победу пусть не надеется.

— Я тебе яйца твои в жопу засуну, — прошипел армеец вместо приветствия.

Я криво улыбнулся в ответ, мы разошлись по углам.

— Бокс! — вместе со словами рефери прозвучал гонг моего первого в новой жизни финала соревнований.

Итак, первый раунд! Я сделал ставку на свою отточенную скорость и точность ударов. Эта стратегия оказалась выигрышной: противник не успевал ни отстраниться от удара, ни толком ответить на него. Юркость и ловкость иногда помогают там, где не может справиться сила. Но в таком подходе, конечно, была и своя слабая сторона: эта самая ловкость требует достаточно большой концентрации. А значит, усталость и рассеянность начнутся гораздо раньше, чем это было бы при более спокойно манере ведения боя. Этого, судя по всему, и ожидал мой соперник: понимая, что в скорости ему меня не обогнать, он работал только по корпусу и ждал, когда я начну уставать и «тормозить». Такая тактика говорила о том, что у него работала не только «физика», но и голова. Значит, будет еще сложнее, чем я думал.