Я развел костер. Пора готовить завтрак. Начал открывать консервы и вдруг увидел, как парочка, несколько минут назад предававшаяся яростным скачкам, мирно возвращается обратно, да еще в обнимку. Вторая лошадь брела сзади, пощипывая чахлую травку. Помирились, стало быть.
Вот и теперь, убедившись, что на ногах Светланы не тапочки, а золотые туфли, я понял, что напрасны мои ожидания. Разгоряченного недавней ссорой Витальку в пижамной рубашке мне сегодня увидеть не суждено.
Значит, Светлана ушла от него! – пронеслась в моей голове страшная догадка. Но нет, уходят-то обычно хотя бы с чемоданчиком. А у Светланы в руках не было ровным счетом ничего.
Виталькина жена по-хозяйски повесила свою дубленку на мою старенькую вешалку.
– Ну что же ты, Сеня? – Оказывается, мы с ней уже на «ты». – Ты ведь у нас воспитанный… Приглашай женщину к столу.
Смешно сказать, «к столу»! На столе притулилась лишь недопитая чашка с чаем в компании пепельницы, полной окурков, банки маринованных помидоров да наполовину опустошенной бутылки.
Светлана прошла в комнату. Я приплясывал вокруг нее, как дикарь, исполняющий замысловатый брачный танец. Надо было хоть что-то сказать.
– Быстро же вы отозвались на мое приглашение, – робко пошутил я.
– А ты недоволен?
Я засмущался.
– Да нет, в общем-то… Только, как бы это сказать…
– Поздно, да?
Светлана рассмеялась и притянула мою всклокоченную голову к себе. Я едва не задохнулся от ядреного французского аромата.
– Придется тебе смириться с этим, – прошептала она. – Ночевать мне больше негде.
– Но вы ведь помирились? – промямлил я.
– Это все видимость, – ответила моя гостья и поинтересовалась: – Может, угостишь даму водкой?
– Сейчас, наверное, Виталий придет… – пробормотал я в пространство.
– Не-ет, – протянула жена моего друга и мастерски наполнила рюмку, – Виталий сейчас далеко. По центру шастает. Ищет меня.
– Разве вы не сказали ему, что пойдете ко мне?
– Да ты совсем глупенький, как я погляжу. Кто же говорит такие вещи?
– Что же тогда вы ему сказали? И почему он ищет вас в центре?
Светлана поморщилась. Она встала, выключила верхний свет и включила бра над диваном.
– Слушай, почемучка, давай на «ты».
– Давайте, – согласился я. – Ну а все-таки?
– А все-таки – я сказала моему козлу, что хочу прошвырнуться. И кого-нибудь подцепить. Не все же ему одному гулять направо и налево.
Я оторопел. Хорошенькое будет дело, если Виталька после бесплодных поисков нагрянет ко мне и застукает здесь свою благоверную!
От Светланы не ускользнула перемена.
– Да не пугайся ты так, – успокоила меня она. – Тебе, небось, такие бабы, как я, и не попадались?
– Ну почему же…
– А я выскочила на улицу, – продолжала она, не слушая меня, – поймала тачку, помахала супругу ручкой и уехала.
– Но он ведь мог поехать за… тобой! – мне с огромным трудом далось это «ты».
– А он наверняка так и сделал. Только минут через пять. Это ж тебе не Нью-Йорк! В нашей глуши тачки косяками не валят. К тому же не каждый решится подвезти моего муженька. С его-то бандитской рожей!
Это у Витальки-то бандитская рожа? Я хлебнул холодного чая.
– Но почему ты решила прийти именно ко мне?
Светлана вздернула брови и повела ватными фальшивыми плечами.
– А к кому прикажешь идти? Цеплять любовников на улицах? Опасно…
Я заволновался. Что значит «любовников»? Уж не предлагает ли она мне…
– А изменить ему я обязательно должна, – уверенно продолжала неверная жена, – иначе себя уважать не буду!
– Со мной? – вытаращил я глаза.
– За неимением кухарки сойдет и дворник, – цинично пошутила Светлана. – А почему бы и нет? Ты, по крайней мере, человек образованный. Я бы даже сказала, интеллигентный. К тому же я ведь не твой похотливый дружок, который, к сожалению, пока еще доводится мне муженьком. Меня не поджидают любовники за каждым кустом. Так что только ты и остаешься.
Странные какие-то комплексы. Почему некоторые люди так жаждут отомстить? «Себя уважать не буду»? Странная психология. Око за око, зуб за зуб, измена за измену… Нет уж, извините, мадам Рыбкина. Со мной этот номер не пройдет. Вы, конечно, вполне симпатичная дамочка, но как прикажете быть с дружеской солидарностью? Как посмотрю я в глаза вашему мужу, если поддамся на ваши уговоры? Нет уж, поищите-ка вы кого-нибудь на улице. Это, конечно, опасно, но зато вполне справедливо. А если не хотите, то оставайтесь здесь, черт с вами. Но чтобы лежать у меня тихо!
– Я не согласен, – выдавил я сквозь зубы.
В ответ Светлана тяпнула водки и деловито осведомилась:
– А где постельное белье?
– Я буду спать на кухне! – взвизгнул я. – На кушетке!
– Фу как нехорошо.
Светлана открыла створку шкафа и решительно извлекла серенькую стопку простыней и пододеяльников.
Потом отодвинула стол, разобрала диван и начала методично застилать ложе, где, по ее мнению, должен был состояться акт супружеской измены.
Я нервно выхватил из бельевой стопки какое-то тряпье и метнулся на кухню. Бормоча себе под нос ругательства, принялся расправлять простыню на кушетке.
Сейчас я улягусь спать, и ни одна сила не сможет поднять меня из этого угла. А там хоть трава не расти.
Тихонько раздевшись, я прошлепал босыми ногами по полу, выключил свет и нырнул под одеяло. В комнате тоже было тихо. Из щелки под дверью пробивался розоватый свет бра. Наконец и он погас. Видимо, Светлана осознала бесплодность своих попыток и заснула. Я захлопнул глаза и попытался сделать то же самое.
Внезапно холодильник, стоявший у моей головы, затрясся. От неожиданности я вздрогнул, но потом понял, что это просто-напросто взревел мощный зиловский мотор. Остатки сна улетучились. Я принялся напряженно вглядываться и вслушиваться в ночную темноту.
Из комнаты донесся какой-то шорох. Жалобно взвыли пружины дивана. Скрипнула половица.
Глаза мои расширились, я едва сдержал вопль ужаса. По узенькому коридорчику, отделявшему комнату от кухни, двигался призрак. Высоко над полом висели два огромных белых глаза, точь-в-точь как у собаки Баскервилей. Призрак гнилых болот неотвратимо надвигался на меня.
– А-а! – не выдержав, заорал я.
Гигантские белые шары заколыхались, раздался взволнованный голос Виталькиной жены:
– Ты что, глупенький? Это же я!
Только теперь я понял, почему мне привиделась жуткая английская псина. На своих Канарах она загорела дочерна, так что ее тело сливалось с окружающим мраком. И лишь незагорелые участки отчетливо светились в темноте. Грудь Светланы я принял за гигантские совиные глаза-плошки.
Моего взмокшего лба коснулась теплая рука. Пальцы, цепляясь многочисленными кольцами за брови, принялись ворошить волосы.
– А-а!!! – вскрикнул я еще громче.
– Тс-с, – прошипела Светлана и попыталась влезть ко мне под одеяло.
Я катапультировался с кушетки и приземлился в центре кухни.
– Сеня, иди ко мне! – призывно донеслось из угла. – Я люблю тебя!
Так. Только этого не хватало. Не слишком ли часто в последнее время я слышу эти слова? Нет, меня так просто не заманишь. Может, кому-то все это покажется пикантным и будоражащим приключением, но только не мне.
– А я тебя – нет!
Я шагнул к стене и принялся яростно шарить в поисках выключателя. Вот! Вспыхнул свет.
– Неужели я тебе совсем не нравлюсь? – обиженно пробормотала мадам Рыбкина и, надув губы, стыдливо закуталась в одеяло.
– Да как ты не понимаешь?! – взвился я. – Неужели ты думаешь, что я пересплю с женой своего друга только потому, что ей, видите ли, не с кем ему изменить?!
Светлана поднялась и побрела в комнату, прихватив одеяло с собой. Она была похожа на монаха-бенедиктинца в капюшоне. У двери она обернулась.
– Господи, какая же я дура! Прости меня, пожалуйста… – и скрылась в комнате.
Я торчал посреди кухни и не знал, что предпринять. Над трусами нависал живот. Появиться перед ней в таком виде еще раз было бы нелепо. Усевшись на кушетку, я закутался в простыню. Одеяла не было.
