Ураганом мы с девушкой из Орехова скатились по лестнице.

– И чтобы не смел возвращаться! – донеслось сверху.

Это мы еще посмотрим.

И вот опять вокзал. Ну уж нет, в Орехово я не поеду!

Под косыми взглядами провожающих я погрузил тюки и девушку Елену в вагон.

– Надеюсь, мы больше не увидимся! – мрачно пожелал я. – А не то я вот так же приеду к тебе. В Орехово. Посмотрим, что скажет твой муженек.

– А что, приезжай! – радушно отозвалась она. – Может, я и привечу тебя. Ты вот – непьющий, работящий…

– Я очень пьющий! Вот сейчас провожу тебя и немедленно напьюсь как свинья! – пообещал я. – Всю жизнь ты мне исковеркала…

Она недоверчиво глянула на меня.

– Ну уж и жизнь! Я такой жизни и вражине не пожелаю.

– Это еще почему? – взъерепенился я.

– Да баба тебе попалась совсем никудышная. Не понимает, что мужику надо… К столбу готова приревновать, а у самой одни тряпки на уме. – Елена покачала головой.

Я задохнулся. Да как она смеет! О Маше! О Машеньке! Что же, у меня глаз нету? У всех, конечно, бывают недостатки, но она-то, она! Ревнует! Значит, любит!

– Тряпки?! – заорал я. – Это кто у нас тут о тряпках говорит? Сама везет лифчиков на всю область!

Елена слегка покраснела и тихо сказала:

– Так то по нужде. Больно мне нужна Москва твоя, кабы не такое дело…

– Ну вот и проваливай! – прошипел я.

Поезд дал гудок, дернулся и медленно поплыл вдоль перрона. Девушка Елена как заведенная махала мне рукой из окна. Я плюнул и отвернулся. Надо же, наглость какая! Вагоны стучали мимо все быстрей. Рядом со мной прошествовали женские ноги на высоких каблуках. Мне вдруг стало жалко Елену. Как она там живет в Орехове своем? Толстая, глупая…

Я обернулся и в тусклом вокзальном свете разглядел пухлую руку, все еще махавшую мне. Подпрыгнув, я пробежал несколько шагов и замахал в ответ. Может, увидит? Поезд моргнул красным огоньком и скрылся. Я ринулся за обладательницей каблуков. Мне зачем-то непременно надо было увидеть лицо этой женщины.

Лицо оказалось старым и некрасивым. До чего ж обманчива внешность. Особенно ноги.

– Вы что-то хотели, молодой человек? – игриво поинтересовалась незнакомка.

– Ох, извините, перепутал вас со своим приятелем, – выпалил я и, повеселев, побежал к метро.

– Дурак! – прозвучало мне вслед.

Дурак? Ну и пусть! Конечно же, дурак! Разве можно так тянуть? Мало того что Светку не предупредил?! Нужно срочно, сейчас же, предупредить Леньку Тимирязьева о том, что все последние выходные мы с ним проторчали на рыбалке. А заодно напроситься к нему в гости – укрыться и потрепать нервишки Маше. Пусть думает, что я уехал в Орехово-Зуево!

– Ленька! – заорал я, как только автомат, проглотив жетон, установил связь. – Тебе еще моя не звонила?

– Старик, только не убивай, если я что не так сказал, – прогундел в ответ Тимирязьев.

– Значит, звонила?! – я едва не рухнул без сил на заплеванный пол телефонной будки. – Боже…

– Она все спрашивала про какую-то рыбалку…

– Ну а ты? – с надеждой просипел я.

– У меня эта рыба после Саиры сам знаешь где, – проревел Ленька. – Ненавижу! Но, старик, не обессудь! На свой страх и риск! Сказал, что мы с тобой рыбачили. Подледный лов, понимаешь…

– Ленька! Ты гений! Отлично! – От волнения я не мог подобрать слов. – А она поверила?

Тимирязьев приободрился.

– Старичок, мне нельзя не поверить! Женщины верят каждому моему слову! Правда, твоя Мария вставила мне по первое число. Как начала орать. Апрель! Лед тонкий! Вода холодная! И как это мы с тобой только не провалились, а? – Ленька хихикнул.

Я рассмеялся в ответ. Переночевать теперь можно и дома!

Я открыл дверь своим ключом. Нагло и беспардонно. Хотел было даже со всей силы пнуть мотоцикл, давно сидевший у меня в печенках. Но мотоцикла на месте не оказалось. Хулиган отправился выгуливать своего железного приятеля. Мария сидела на кухне и разговаривала по телефону. Я прислушался.

– Ну и что мне теперь с ним делать?.. Ага, другого найдешь! Думаешь, они на дороге валяются? Я и этого-то еле подцепила…

С Ларисой! И разумеется, обо мне! Надо что-то предпринять. Может, рыбки пожарить? Ужин вдвоем?

– Тебе хорошо! Твой вон все в дом тащит и на работе целый день торчит! А мой обалдуй?! Машины стиральной от него не допросишься! Руки все стерла! Только болтает, словесник проклятый!

– Да куплю я тебе машину!!! – заревел я из прихожей. – Куплю!!!

Мадам Еписеева вздрогнула.

– Ой! Он, кажется, пришел. Ну ладно, Ларисочка, я перезвоню.

Она уронила трубку и повернулась ко мне. Лицо накрашено. Видимо, многоопытная Лариса посоветовала встретить меня во всеоружии.

– Ты уже пришел, дорогой? – проворковала мадам Еписеева и виновато посмотрела на меня.

– А то ты не видишь! – не слишком вежливо отозвался я.

– Вот и чудесно! – Мария картинно всплеснула руками. – Я уж думала, что ты навеки затерялся.

– И разумеется, обрадовалась?!

– Ну что ты, дорогой! Я ведь тебя так люблю!

Ага, на попятную! Что ж, теперь нужно всласть поворчать.

– Я тебе не «дорогой»! Не смей называть меня этим дурацким словом! Мы живем в Москве, а не в Санта-Барбаре!

Мария нетвердой поступью направилась ко мне. Боже! Еще и туфли на каблуках!

– А как же… А кто же ты тогда?

– Зайчик! Пусик! Лапусик! Цыпленочек! Рыбка! Но только не это мерзкое слово! – продолжал я.

– А я тебе рыбки поджарила! Той самой, что вы с Ленечкой давеча наловили. Все уже готово, доро… Ой, извини, Сенечка, извини, – залепетала она, увидев, как гневно раздулись мои ноздри.

– К рыбе должно быть пиво!

Но и тут меня ждало разочарование. Маша бросилась к холодильнику и вернулась с двумя баночками импортного пива. Ну и дела! Что это с ней? Нет, иногда в «Космополитене» пишут вполне дельные вещи!

– Теперь ты убедилась, что я тебе не врал? – Я зло повесил пальто на вешалку.

Пальто упало. Черт, опять эта петелька… Жена подстреленной птицей метнулась к моему пальто и с деланной старательностью принялась отряхивать его.

– Давай не будем об этом, – жалобно попросила она.

Я сдвинул брови.

– Значит, пусть Светка живет в квартире?

Мадам Еписеева дернулась, но тут же покорно согласилась:

– Хоть три Светки и одна Катька.

Ого! Уж не намекает ли она на Кэт? Ну тогда тем более! Отныне я буду звонить мадам Колосовой в открытую.

– То-то же! – строго сказал я, пригладил волосы и двинулся на кухню.

Угощаться рыбой с пивом.

– Сенечка-а! – Мария с умильной миной наблюдала за тем, как я ем. – А ты про машинку-то не наврал? Тебе эта толстуха деньги за постой отдала?

– Я никогда не вру, – веско пророкотал я. – Запомни, никогда!

Я прошел в прихожую и сунул руку во внутренний карман пальто. Денег не было!!! Я покрылся холодным потом и проверил еще раз. Пусто!!!

– Ты что-то ищешь, доро… Сенечка? – наивно спросила мадам Еписеева.

– Тут… у меня… лежали, – еле вымолвил я.

– Это я покопалась, не волнуйся, – просто сказала Маша и почесала спину.

Ну что ты будешь делать с этими женщинами! Покопалась! Я набычился, прошествовал на кухню и строгим голосом осведомился:

– Там на твою «машинку» хватит?

Мадам Еписеева восторженно затрясла кудряшками.

«А то я добавлю», – хотел сказать я, но сдержался и поцеловал жену в накрашенные губы.

– Ты знаешь, у меня новость, – сказала она, высвободившись. – Я с работы уволилась…

– Что?!

– Лариска вон давно уж не работает. – Маша обиженно надулась. – Одни солярии, массажи да бассейны. Чем я хуже?

Торговать я был больше не в силах. Да и девушка Елена уехала: кто же у меня купит очередную партию нижнего белья? Разве что взять в гимназии еще пару часов какого-нибудь предмета? О моем потайном преферансе Мария не знает. А что еще я могу попросить у Хренова? Ничего!!!