Все изменилось.

Если по-началу Келленвайн был зол и рассержен, а поцелуй был не больше, чем демонстрацией власти, то теперь он жадно целовал меня, сплетая наши языки в извечном танце, словно и ему полностью напрочь сорвало крышу точно также, как и мне.

Безумие. Сумасшествие.

Лишь бы оно не прекращалось… Лишь бы…

Пожар в теле разрастался, я плавилась и томилась изнутри, и был лишь один способ облегчить эту невыносимо-сладкую муку — быть ближе к нему, целовать с еще большей страстью, сжать в объятьях так крепко, что мышцы сведет судорогой.

Мне не хватало дыхания, и я отстранилась всего на секунду, что бы глотнуть воздуха. Но эта секунда передышки вылилась на меня ушатом ледяной воды, и до меня неожиданно дошло, что именно я делала.

Святой макаронный монстр, черт вас всех побери!

Наши взгляды встретились. Его туманно-серые глаза смотрели на меня так, словно видели впервые. Нахмурившись, Келленвайн вглядывался в мое лицо, словно ища в нем ответ на свой незаданный вопрос, и это…

Это было неправильно!

Резко отпихнув от себя ярла, я отвернулась и вытерла рот рукавом туники.

Какого. Черта. Сейчас. Произошло?! Я сошла с ума?! Нет, я определенно ополоумела!

Я была в полном смятении, а от осознания того, что на нас глазел весь честной народ готова была провалиться под землю от стыда. Святые макароны, да ведь Лейла сидела в соседнем кресле!

Ужасно… Нет, не просто ужасно! Это катастрофа!

А тем временем в зале в очередной раз за сегодня повисла могильная тишина. Не было слышно ни шепотка, ни стука кружек, ни чавкания. Люди, все до единого, в пораженном молчании переводили взгляд с меня на ярла, явно не ожидая такого представления.

Да, уж… Я тоже!

Еще не поздно сбежать на другой конец света? Нет?

И вдруг звенящую тишину разрезал звук опустившегося на стол золотого кубка. Мертвенно-бледная Катарина резко поднялась, так что кресло чуть не упало, а затем развернулась и быстро вышла из зала.

Я поджала губы, которые все еще горели от поцелуев, и бросила косой взгляд на Келленвайна. Он ведь пойдет за ней, да? Но ярл меня удивил. Вместо того, что бы побежать за своей любовницей, он с угрюмым видом сел на трон и, подхватив свой кубок, залпом осушая содержимое.

— Да… После такого воины не просто живыми вернутся, а с прибавлением! — крикнул светловолосый воин, который сидел ближе всех к возвышению.

Ему в ответ прозвучали несколько смешков, и вот уже люди снова стали переговариваться и шутить.

А я застыла, внезапно поняв, что именно за «благословение» так ждала каждый год Абигайль. Поцелуй с мужем! Поцелуй и был благословением!

— Так и будешь стоять? — мрачно спросил меня ярл. — Сядь.

Какой позор…

Стыд выжигал меня изнутри и подкатывал к горлу желчью. Как я могла самозабвенно целоваться с Келленвайном после всех моих заверений о том, как я его ненавижу?! Что за бес в меня вселился?! Это все тело Абигайль! Точно оно! Наверное, одержимость мужем проникла в каждую ее клеточку, а мне теперь страдай!

Как теперь жить-то?! Как я в глаза-то себе посмотрю?

— Госпожа Абигайль, — услышала я вдруг и, подняв голову, столкнулась взглядом с тем самым светловолосым воином.

А он, широко улыбнувшись и бросив плутоватый взгляд на ярла, сказал:

— Вы сегодня хороши, как сама Хозяйка Туманов. Я поднимаю кубок в вашу честь!

— Микул… — угрожающе прорычал Келленвайн.

Но этому Микулу было хоть бы хны. Его улыбка стала лишь шире, и он вскинул руку с бокалом вверх.

— За госпожу Абигайль!

Что это еще за фокусы?

Я сжала зубы.

А из зала раздалось:

— За госпожу Абигайль! — это был Рыжий.

— За госпожу Абигайль! — поддержал его Шрам.

И вот уже все кричали:

— За госпожу Абигайль!

Творилось что-то странное. Я пока не понимала, что именно, но задницей чувствовала, что это что-то еще выльется мне в большие проблемы. И как мне на все происходящее реагировать?!

О, святой макаронный монстр…

Я подхватила свой бокал со стола и, приподняв его, выдавила из себя улыбку. По залу снова пронеслась волна выдохов, а мужчины… Мужчины стали посматривать на меня как-то… Странно. Словно завороженные…

— Сядь! — неожиданно рявкнул Келленвайн, и от его рыка зал вздрогнул и в очередной раз заткнулся.

Да, сажусь я… Сажусь. Чего орать-то сразу?

Не глядя на него, я опустилась в кресло. А пир продолжился. Вот только ярл на всем его протяжении заливал в себя хмельное вино и выглядел так, как будто готов был кого-нибудь разорвать голыми руками. Возможно, Микула, а может, и меня…

Остаток дня мы с Лейлой провели у воды, ища камушки, играя в прятки и плетя венки из первых весенних трав. Я все пыталась найти в себе силы вновь пойти к ярлу, что бы таки поговорить с ним о нянях Лейлы, но после произошедшего не знала, как посмотреть ему в глаза.

Вместо этого я не на минуту не отлучалась от дочки. Ей это было только в радость, а мне и подавно. Она была такой очаровательной крохой, что рядом с ней мир становился в десятки тысяч раз лучше.

«Завтра, — пообещала я себе. — Поговорю с ним завтра».

Но…

— Ярл бушует, — поделилась со мной Риика на следующий день.

Заплетая волосы Лейлы, я бросила на нее вопросительный взгляд, и она продолжила:

— Уж не знаю, что его рассердило. Да только он сегодня во время состязаний десятерых воинов покалечил. Никто к нему и сунуться теперь не решается, даже госпожа Катарина в немилость впала.

«Тогда лучше подойду к нему позже, — рассудила я. — Уж если у него любовница в опале, то меня он и вовсе задушит».

Но в дурном настроении ярл пробыл до самого вечера и более того, оно не улучшилось и к утру. Разговор с ним все переносился и переносился, и вот так наступил день отъезда воинов на битву с тритонами.

И, ох, если бы я знала, чем он обернется… Если бы я только знала…

— … Восемь… Девять… Десять! Я иду искать! — прокричала я.

Шаги крохи затихли уже давно, она явно успела хорошо спрятаться. Так и представляю, как она сидит меж каких-нибудь рыбацких лодок и, прикрывает ладошкой рот, что бы не хихикать.

Ну, что за очаровашка!

С приятной легкостью и улыбкой на губах я развернулась, готовая начать поиски, но неожиданно наткнулась взглядом на Катарину. Она стояла шагах в пяти от меня и смотрела так, как будто хотела устроить мне проблемы.

Настроение тут же вылетело в трубу.

У нее дел что ли нет?! Келленвайн сегодня на войну собирается, вот пусть о нем и хлопочет. Я-то ей на кой черт сдалась?

Зла не хватает!

— Госпожа Катарина, — недобро протянула я, складывая руки на груди. — У вас вопрос, касающийся жизни и смерти? Если нет, то я занята.

В ответ она сверкнула гневным взглядом и сжала пальцы в кулаки.

— Вы довольны?! — бросила она.

О, ради святых макарон… Я не готова к приступам истерики…

— Понятия не имею о чем вы, — ответила я и решила просто ее игнорировать.

Итак, Лейла… Где может быть эта проворная кроха? Проверю-ка я сначала берег, она любит прятаться там.

Я двинулась было вперед, но наглая любовница вдруг перехватила мою руку и резким движением развернула назад к себе.

— Вы все равно ничего не добьетесь! Он не полюбит вас! Ни вас, ни меня! — крикнула она, дрожа от переполняющих ее эмоций.

— Рада слышать, — резким тоном ответила я ей и попыталась было вырвать запястье, но она вцепилась в него намертво, как клещ.

По телу пронеслась волна негодования.

Да, чего она ко мне пристала?!

— Вы ничто по сравнению с Дафной! — продолжила выкрикивать какую-то бессмысленную чушь Катарина.

Нет, она начинает меня серьезно бесить. У меня там ребенок думает, что я его ищу во всю, а она тут ко мне с какими-то бабами пристает!

— Какой еще Дафной?! Отпусти меня! — возмутилась я.

— Ах, вы не знаете? — неожиданно пугающе улыбнулась Катарина, так что у меня мурашки по коже побежали. — Неужели вам никто никогда не рассказывал о ней? — не отрывая от меня взгляда, она кивнула каким-то своим мыслям. — Конечно, кто бы посмел вам рассказать? Вот, почему вы так разозлись, когда нашли ее портрет.