Все мое тело вдруг охватило непреодолимое желание подхватить юбки своего платья и дать деру, спасая свою жизнь. Бежать, бежать, бежать. Куда угодно — на острова, на материк, к тритонам. Куда угодно, лишь бы оказаться подальше от спятившего от горя мужчины, который жаждал моей крови.

Но тут же в ответ на это позорное желание умчаться, трусливо поджав хвост, по телу разлилась злость, придавшая мне сил.

Нет. Ни за что. Я не убегу.

Если он обезумел, я поставлю ему мозги на место. Но не стану прятаться и скрываться. Сегодня и сейчас мы решим все раз и навсегда, а после наши пути навеки разойдутся.

Сжав пальцы в кулаки, я резко выдохнула и решительно шагнула вперед, минуя расщелину в скалах и выходя на берег.

Мой взгляд нашел Келленвайна моментально, будто меня к нему притянуло магнитом.

Стоя на мокрых от воды камнях, он, щурясь от рассветного солнца, всматривался в черные скалы с болезненным нетерпением. Его пальцы барабанили по бедру, он стискивал челюсти и нисколько не напоминал разъяренной чудовище, живущее лишь предвкушением грядущей мести, которым я рисовала его в своем воображении.

Я шумно выдохнула, и Келленвайн тут же резко развернулся в мою сторону, и его потемневший от эмоций глаза встретились с моими.

Он вздрогнул, и кажется, началось землетрясение, потому что, клянусь, земля пошатнулась, а затем кусками стала отваливаться и исчезать в разверзнувшейся черной бездне, пока не осталась лишь одна полоска суши, на которой стояли он и я.

И мне ничего не оставалось, кроме как выдержать это взгляд, в котором было столько всего, что я невольно начала задыхаться.

Келленвайн смотрел жадно, словно поедая глазами каждую черточку моего лица, так, будто я была его, наконец, воплотившимся в реальность бредом.

Я оказалась не готова к этому. Не готова к интенсивности тех чувств, что убийственным торнадо прошлись по мне. Внутри завопили все сигнальные сирены разом, поднялась тревога, а в сердце зажглась красная надпись «СПАСАЙСЯ». На этом порыве, я вскинула подбородок, скрестила на груди руки и холодно посмотрела на мужа.

— Зачем вы здесь, мой ярл?

— Разве у меня нет причин быть здесь, Абигайль? — спросил он с кривой и какой-то болезненной улыбкой, ни на миг не отрывая от меня взгляда.

От этого его «Абигайль» внутри закружил рой шершней, а к щекам прилил жар. Я ни черта не понимала, что творилось с моим телом, но знала одно — это все не к добру.

Силясь взять себя в руки, я сглотнула и стиснула в кулаках мягкую ткань платья.

— Вы явились за местью?

— За местью? — переспросил он меня хрипло, а потом кивнул каким-то своим мыслям и усмехнулся, вновь ловя меня в ловушку своего взгляда. — Можно и так сказать. Мы возвращаемся.

Возвращаемся?! Святой макаронный монстр, зачем ему мое возвращение?! Хочет устроить ритуальное сожжение? Казнь сбежавшей жены перед всем честным народом?! Больной псих!

— Я никуда не поеду! Наша с вами женитьба была ошибкой, о которой я буду вечно сожалеть. Я была юна и глупа, когда опоила вас и заставила взять меня в жены. Но теперь совершенно ясно, что нам обоим это не нужно. Просто дайте мне уйти, и ни я, ни Лейла больше не покажемся вам на глаза, и… — проговорила я в запале, но осеклась.

Я говорила то, что, как мне казалось, он всегда хотел услышать, но отчего-то… Отчего-то с каждым моим словом его лицо становилось все мрачнее и мрачнее, пока, наконец, от него не стали исходить эманации такого гнева, что я ощущала его холодом на собственной коже.

— Сожалеть? Не нужно? — переспросил он, недобро щурясь и приближаясь ко мне со смертельно опасной и завораживающей грацией хищника. — Так не пойдет, Абигайль. За свои поступки нужно нести ответственность.

Гнев опалил ребра, и я чуть ли не завопила внутри.

Ответственность? Ах, ответственность! Снова он об этом пожаре!

— Да! — выкрикнула я, кривя губы. — Это я подожгла северную башню! И что теперь?! Убьешь меня за это?! Так ты решаешь проблемы?! Ты сам во всем виноват!

В его взгляде промелькнули опасные эмоции.

Я не просто играла с огнем, я кидала динамит в чертово пожарище! Я понимала это, но остановиться уже не могла.

— Это ты-то мне будешь говорить про ответственность?! А сам?! Поселил любовницу вместе с женой, относился ко мне, как к куску дерьма, обвинял в том, чего я не делала… Ты худшее, что случалось со мной в жизни! Скажи спасибо, что я спалила лишь ту чертову башню, а не весь замок вместе с тобой!

Келленвайн застыл, вглядываясь в мое лицо. А я скривила губы, сгорая от эмоций.

— Все, что я хотела — это держаться от тебя подальше и никогда больше не видеть твоего лица, а ты лишаешь меня даже этого?! Просто покончим с этим раз и навсегда. Уходи, забудь о моем существовании, и я с удовольствием сделаю тоже самое!

Я ожидала бури в ответ и готовилась дать отпор со всей злостью, что клокотала в каждой клеточке моего тела, но…

— У тебя есть час. Собери свои вещи и приведи нашу дочь. Если через час ты не появишься на берегу, мои воины прирежут каждую ведьму на острове, — хрипло проговорил он, и его серые глаза стали почти черными.

Я даже на миг не сомневалась в том, что это не простая угроза.

Собрать вещи? Привести Лейлу?

— Да, зачем мы тебе в замке?! — закричала я почти на грани отчаяния.

— У тебя есть час, — повторил Келленвайн мрачно и, резко развернувшись, направился к своему драккару.

— Ты безумец! — крикнула я ему вслед.

— Да, — бросил он, не поворачиваясь. — Ты сделала меня таким.

У меня не было слов… Ни единого гребаного слова.

— И что? Ярл был рад услышать твое предложение? — хмыкнул Хельтайн, когда я с мрачным лицом вернулась в пещеру.

— Мы возвращаемся к папе? — почти в тот же момент с надеждой спросила Лейла, поднимая на меня глаза.

— Да, — ответила я и выдавила из себя улыбку для дочери. — Мы возвращаемся, кроха.

— Это дело, — кивнула Бальба, мешая варево в котле. — Не гоже мужу и жене жить порознь.

На это я только закатила глаза.

Какие мы муж и жена?! Лично я никаких клятв не давала, так что все было очень даже прекрасно. Но я промолчала, да и про то, что Келленвайн угрожал убить ведьм в случае моего отказа, решила не говорить, а пошла собираться.

— А что насчет тебя, Хель? Ты с нами? — уточнила у тритона, запихивая вещи, которыми обжилась у колдуньи, в походный мешок.

— Даже не думай так просто от меня отделаться, матушка, — очаровательно усмехнулся он. — К тому же, как я могу вас оставить один на один с бесчестной Катариной?

Я невольно улыбнулась и подняла на него глаза.

— А ты у нас, значит, образец порядочности?

— Хочешь сказать, что ты в этом сомневалась? — притворно ахнул он.

Мы с Лейлой засмеялись, и даже Бальба хмыкнула.

Все же с Хелем было так легко и просто, не то что с Келленвайном…

Только-только поднявшееся настроение, снова скатилось на дно.

Я так и не поняла, что ему нужно от нас с Лейлой, и зачем он явился в Пустошь. Ведь если подумать, то муженек ни разу не заикнулся ни про какую месть, это я о ней вспоминала снова и снова. Сам он говорил лишь про то, что хочет забрать нас в замок, а еще, что бы я взяла какую-то там ответственность.

Но святые макароны, ответственность за что?! Как же сложно…

— Мама… — вдруг услышала я тихий голосок Лейлы и почувствовала, как она осторожно дергает меня за рукав платья.

Тут же забыв про всех мужиков, я обернулась к дочери и мягко ей улыбнулась.

— Что такое?

Она неуверенно поджала губки и опустила глаза в пол.

— А папа… Он будет кричать и злиться, что мы ушли без спроса?

У меня в груди все заболело.

Сколько же кроха всего натерпелась, живя в замке. Сколько раз, она слышала, как Келленвайн кричал на меня и прошлую Абигайль?

— Я не знаю, Лейла, — ответила я честно, мягко приподнимая ее подбородок и ловя ее взгляд. — Но даже если он будет кричать, я и Хель защитим тебя, договорились?